Пулчер сжимал умолкнувший телефон, сознавая, что хозяева никуда не делись.

— Пока, Чарли, — сказал адвокат в трубку, сделал паузу, кивнул в пространство и снова повторил: — Пока.

Затем он повернулся передать сообщение лидера партии по самому важному вопросу — билетам на ужин в честь Дня Честера А. Артура. Лассер проворчал:

— Чертов Дикон, подсовывает то одно, то другое. Где, по его мнению, я возьму тридцать баксов?

— Тим. Пожалуйста. — Жена коснулась его руки.

Лассер поколебался.

— Ладно. Но вам лучше вытащить Джимми, слышите?

Пулчер наконец вырвался на холодную, слякотную улицу.

Переходя перекресток, он заметил над головой какое-то бледное свечение и остановился как вкопанный. Над проспектом целеустремленно плыла огромная эфирель. Это было чудовище по меньшей мере двенадцати футов в длину и более двух футов толщины в середине, в ней легко могло содержаться восемнадцать-девятнадцать унций; ради таких громадин спортсмены преодолевали Унылые холмы. Пулчер никогда в жизни не видел ни одной подобной. На самом деле он мог припомнить только одного или двух мальков, проплывавших над поселками.

У него возникло холодное, тревожное чувство.

Небесные рыбы были едва ли не единственной достопримечательностью, которую могла предложить туристам планета. Спортсмены съезжались со всей Галактики, чтобы поохотиться на эти создания с пористой плотью, наполненной пузырьками водорода, на настоящие живые дирижабли, которые не летали по воздуху, а плавали в нем. До прибытия людей-колонистов эфирели были высшей формой жизни на Альтаире-9. Их оказалось так легко уничтожить артиллерией, что в населенных районах они были практически истреблены. Лишь немногие особи выжили высоко в холодных холмах. А теперь…

Неужели даже рыбы знали, что Альтаир-9 превращается в планету-призрак?

На следующее утро Пулчер позвонил Мадлен, но поборол желание с ней позавтракать.

Весь день он работал над делом. Утром навестил родных и друзей обвиняемых, во второй половине дня проверил несколько догадок.

От семей он ничего полезного не узнал. Все истории были очень похожи. Самому младшему из парней, Фолтису, было всего семнадцать, самому старшему, Хопгуду, — двадцать шесть. Все они потеряли работу, большинство — на фабрике «Сосулька», не видели будущего и хотели покинуть планету. Что ж, физическая транспортировка требовала минимум десяти тысяч долларов, и ни у кого из них не было ни малейшего шанса получить столько денег законным способом.

Мэр Суинберн — человек богатый, а трехлетний сын был для него светом в окошке. Справиться с искушением и не попытаться получить выкуп оказалось просто невозможно, понял Пулчер. Мэр, конечно, мог себе позволить заплатить, а с деньгами похитители сразу же попали бы на борт звездолета, став практически недосягаемыми для закона.

Пулчеру удалось собрать картину того, как все начиналось. Ребята жили в одном районе — в том, где у Мадлен и Джона Голтри была маленькая квартирка. Парни видели, как Мадлен гуляла с сыном мэра, время от времени подрабатывая у него няней на неполный день. Единственная вещь, в которую трудно было поверить — что Мадлен с готовностью согласилась участвовать в плане, как только к ней обратились.

Но вспомнив выражение лица девушки, когда та смотрела на туристов, Майло решил, что, в конце концов, это не так уж странно.

Для Мадлен, которая сдавала свое тело в аренду.

Физическая транспортировка дорога и бесконечно медленна.

Но для человека существует и более быстрый способ путешествовать с планеты на планету — практически мгновенно с одного конца Галактики на другой. Структура разума имеет электронную природу. Эту структуру можно записать на пленку и транслировать на электромагнитной частоте. Более того, как и любой электромагнитный сигнал, ее можно использовать для модуляции ультраволновой несущей частоты. Результат: мгновенная передача личности в любую точку цивилизованной Галактики.

Единственная проблема — что там должен был быть приемник.

Бестелесный призрак человека, лишенный плоти и соков, был не более чем одной из электромагнитных волн, бесчисленное множество которых пронизывает Вселенную. Передаваемой личности требовалось придать осязаемую форму. Разумеется, существовали неорганические приемники — похожие на роботов устройства с ртутными ячейками памяти, куда можно было занести человеческий интеллект и активировать механическое тело. Но это было совсем не весело. А туристический бизнес эксплуатировал веселье. Чтобы удовлетворить клиентов, требовались живые тела. Никто не хотел выложить немалые деньги за телепортацию на уникальную рыбалку Альтаира-9 и понять, что преследует добычу в каком-то лязгающем тракторе с глазами-фотоэлементами и электроприводными мышцами. Требовалось тело. Даже довольно привлекательное — упругое там, где собственное тело туриста, возможно, было дряблым, здоровое там, где оно хрустело. Тогда можно наслаждаться не только рыбной ловлей, но и много чем еще.

Да, законы строги в отношении злоупотреблений арендованными телами. Но туристический бизнес остался единственной процветающей отраслью на Альтаире-9. А законы, которые не соблюдаются, могут быть сколь угодно строгими.

Пулчер зашел доложиться к Чарли Дикону.

— Я узнал, почему Мадлен ввязалась в это дело. Она сдавала тело в аренду. Подписала долгосрочный контракт с «Туристическим агентством» и получила большой аванс в счет будущих заработков.

Дикон печально покачал головой и прокомментировал:

— На что только не идут люди ради денег.

— Не для себя! Она отдала деньги мужу, чтобы тот мог купить билет куда-нибудь подальше. — Пулчер встал, развернулся и изо всех сил пнул свой стул. Аренда и для мужчины достаточно плоха. А для женщины…

— Полегче, — с усмешкой посоветовал Дикон. — Значит, она решила, что сможет откупиться от контракта деньгами Суинберна?

— Разве ты не поступил бы так же?

— Ну не знаю, Майло. Аренда не так уж плоха.

— Черта с два!

— Ладно. Черта с два. Но ты должен понимать, Майло, — сухо произнес лидер партии, — без этого бизнеса мы все оказались бы в беде. Не ругай «Туристическое агентство». Оно делает вполне достойную работу.

— Тогда почему там не дают посмотреть записи?

Глаза Дикона сузились, он выпрямился в кресле.

— Я пытался, — признался Пулчер. — Заставил их показать мне договор Мадлен, но для этого пришлось пригрозить судебным постановлением. Почему? Затем я попробовал узнать немного больше о самом агентстве: учредительные документы, имена акционеров и так далее. И ничего не получил. Почему?

Дикон выдержал секундную паузу.

— Задам тебе встречный вопрос, Майло. Почему ты хотел это узнать?

— Я должен пытаться вытащить это дело любым возможным способом, Чарли, — серьезно ответил Пулчер. — По уликам ребятам конец. Они виновны. Но каждый из них пошел на этот трюк с похищением, чтобы держаться подальше от сдачи в аренду. Может, я не сумею убедить судью Пегрима выслушать подобные доводы, а может, и сумею. Это мой единственный шанс. Если я смогу показать, что аренда — это разновидность жестокого и неправомочного обращения, если смогу найти в ней что-то неправильное, что-то, не разрешенное ее же документами, то у меня будет шанс. Призрачный, но шанс. А там должно быть что-то не так, Чарли, поскольку зачем иначе им быть такими скрытными?

— Глубоко копаешь, Майло… — медленно произнес Дикон. — Тебе не приходило в голову, что ты на неверном пути?

— Почему это?

— Что тебе могут дать учредительные документы? Ты хочешь понять, на что похожа аренда? Мне кажется, единственный осмысленный способ — попробовать самому.

— Аренду? Мне?! — Пулчер был потрясен.

Лидер партии пожал плечами.

— Ну, у меня много дел, — сказал он и проводил адвоката до двери.

Тот угрюмо зашагал прочь. Аренда? Ему? Но приходилось признать, в этом был определенный смысл…

Он дал себе слово — сделать все, что в его силах, чтобы вытащить Мадлен и остальных из беды. Полностью избавить от неприятностей. Но если в ходе рассмотрения дела он не сможет придумать способ расторгнуть ее контракт на аренду и добиться оправдательного приговора, то чертовски постарается, чтобы оправдательного приговора не было вовсе.

Тюрьма для Мадлен Голтри — это не так уж и плохо, аренда значительно хуже.