Кранах раз за разом повторяет какую-то клятву, и я не понимаю ни слова — вероятно, он использует язык своей родной планеты. Моврен крутит в руках боевой нож, выискивая малейшие дефекты. Эти воины исполнены почтения к своему ремеслу, и меня это вдохновляет. Мне часто приходится видеть ложную набожность и откровенную ересь, и душа радуется при виде столь искреннего благочестия.

— Приближаемся, — раздается голос из динамика, и я понимаю, что штурм вот-вот начнется. — Приготовиться к высадке.

Я напрягаюсь и кладу руку на кобуру с лазпистолетом. Это отличное оружие, изготовленное мастерами из почтенной династии оружейников, украшенное символами ордо, выполненное в аккатранском стиле… и тем не менее оно кажется игрушкой рядом с болт-пистолетами и цепными мечами космодесантников.

«Грозовой орел» резко набирает высоту, не снижая скорости, и тут же вздрагивает от попаданий вражеских снарядов. Люменополосы гаснут, и наш отсек заливает мрачный красный свет аварийных ламп. Мне интересно, когда же пилот начнет сбрасывать убийственную скорость, чтобы высадить нас, но постепенно я понимаю, что этого не произойдет. Воздушный тормоз активируется в самый последний момент, и перегрузка с силой вжимает меня в кресло.

Космодесантники тут же приходят в движение. Они поднимаются на ноги и бегут к люку с удивительной для своей огромной массы скоростью. Я присоединяюсь к ним, как только створки люка расходятся в стороны и пахнущий гарью воздух с воем врывается внутрь.

Наш транспорт завис в нескольких метрах от огромной дыры, пробитой в стене шпиля. По ушам тут же бьет оглушительный треск лазерных выстрелов. Эраст прыгает первым, тяжело приземляясь среди сломанных металлоконструкций. Остальные члены отряда следуют за капелланом. Наконец только я остаюсь на краю раскачивающегося во все стороны зева «Грозового орла».

Внизу разверзлась бездонная пропасть, подсвеченная огненными сполохами и наполненная дымом. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, и я понимаю, что совершила ошибку. Мысленно проклиная все на свете, собираюсь с силами и прыгаю. Поток воздуха сбивает меня в сторону, и я неуклюже приземляюсь на четвереньки среди спутанной металлической арматуры и обломков скалобетона. Поднявшись на ноги, я обнаруживаю, что Имперские Кулаки уже ушли вперед, держа наготове болт-пистолеты и цепные мечи. Корабль улетает и едва не сбрасывает меня вниз потоком воздуха от двигателей. Вслед ему несутся лазерные лучи, выпущенные защитниками крепости.

Я бросаюсь следом за космодесантниками, перепрыгивая через груды мусора на полу. В шлеме становится жарко. Я шумно и часто дышу. Мне приходится бежать, чтобы не отстать от отряда, — они продвигаются вперед с невозможной скоростью. Даже стены не могут остановить наступления: воины Астартес проламывают их с невероятной легкостью. Залы и коридоры наполняются гулким рокотом от выстрелов тяжелого оружия.

Наконец я догоняю их и могу рассмотреть построение: четверо боевых братьев стреляют без остановки, пробивая кровавые бреши в надвигающейся на них орде защитников Форфоды. Кранах, вооруженный щитом и силовым кулаком, отбрасывает каждого, кому удается подойти достаточно близко. Но больше всего меня впечатляет Эраст. Он оглушительно ревет — даже звуковая изоляция шлема не помогает — и врывается в ряды противников с поразительным безрассудством. Каждое его движение выглядит эффектно и наполнено дикой яростью. Силовая булава капеллана сияет золотым светом, отчего кажется, будто в тесных отсеках шпиля вспыхнул пожар.

Я и сама открываю огонь, добавляя выстрелы из лаз-пистолета к рокочущему грохоту болтеров. Кое-что мне удается сделать: я убиваю вражеских бойцов и не даю им перегруппироваться, но, по правде сказать, это нельзя назвать крупным вкладом в успех атаки. Натиск космодесантников невозможно остановить: это неумолимая лавина в силовой броне, несущаяся к цели с ошеломительной скоростью и жестокостью. Все, что я могу, — не отставать. И даже это требует значительных усилий. Но, по крайней мере, я их не задерживаю. Мне удается держать темп до самого командного узла, и я считаю это еще одной небольшой победой, хотя и не испытываю особой радости по этому поводу.

До командного пункта остается совсем немного — длинный лестничный пролет из белого камня под золотыми арками. Раздаются новые выстрелы, и я вижу, как внутри кто-то двигается: новые жертвы хотят попытаться нас остановить. Мне кажется, что отвага защитников граничит с безумием. Чего бы они ни хотели добиться своим восстанием, теперь впереди у них только смерть.

Но я пока не знаю, что ждет нас дальше. Мы еще не вошли внутрь.

— От тебя было не очень много пользы, — замечает Тур.

— Я делала что могла.

— Они тебя ждали?

— Нет.

Инквизитор переводит взгляд на мои сломанные руки и окровавленные бинты. Его лицо искажает гримаса мрачного разочарования.

— Возможно, было бы лучше, если бы ты просто наблюдала за ними.

— Я наблюдала.

— Адептус Астартес грубы, — произносит Тур. — Не верь той ерунде из проповедей Министорума, они не ангелы. Они — молот. Крушат все, что попадает под удар, и должны применяться соответствующим образом. Не забывай об этом.

— Не забуду.

И все же мне опять кажется, что инквизитор ошибается. Эти воины не грубы, по крайней мере не в том смысле, какой он имеет в виду. Да, они прямолинейны, но их жестокость разумна, и это видно при близком контакте. Они обладают невероятной разрушительной силой, но применяют ее только для выполнения поставленной задачи. Я едва не рассказала Туру, что поняла на том задании: пусть даже кругозор легионеров узок и ограничивается лишь рядом боевых операций, в своей стихии они превосходят любого воина, которого я встречала ранее.

Став членом ордо, я приняла всю многогранность нашей службы, включая и необходимость идти на неприятные компромиссы, и работу в сложных и несовершенных политических структурах. Я научилась использовать все это в своих нуждах и нуждах Трона, но когда я увидела Ангелов Смерти в действии и ту целеустремленность, с которой они выполняли свой долг, то вспомнила, что сам Император создал их ради этой единственной цели. И тогда я почувствовала легкий укол зависти.

Я не горжусь этим чувством и искореню его из своей души, чтобы оно не помешало выполнению заданий после Форфоды, но не могу отрицать его существования, как и того, что оно в какой-то степени справедливо.

— Ты вошла в командный пункт вместе с ними? — спрашивает Тур.

— Да. Я была с ними до конца.

Он снова смотрит на мои сломанные конечности, затем — в глаза.

— Продолжай.

Эраст первым врывается под сводчатый купол командного центра. Он продолжает кричать — теперь на высоком готике, и я могу разобрать слова.

— Во славу примарха-прародителя! — ревет он. — Во славу Его на Земле!

Кому-то может показаться, что эти боевые крики — просто бесцельное выражение агрессии, наподобие тех, что издают бандиты в подулье, бросаясь в атаку, но на самом деле все совсем иначе. Вокс-динамики силовой брони придают голосу капеллана такую мощь, что воздух вокруг дрожит, а по камням бегут трещины. Гулкая раскатистая волна звука едва не сбивает наших противников с ног. На боевых братьев она производит не менее впечатляющий, хотя и полностью противоположный эффект. Клич капеллана заставляет их драться еще яростнее. Воины врезаются в оглушенного врага и уничтожают его без жалости. Я и сама не остаюсь безучастной, несмотря на то что не принадлежу к их братству, и начинаю кричать вместе с капелланом, повторяя знакомые слова.

— За Императора! — С этими словами я несусь в бой. — За Трон!

И все же сцена, представшая перед моими глазами, шокирует. Информация, которую нам передала разведка, оказалась неверной. Никто не представлял, насколько низко пала Форфода. Раньше нам противостояли обычные солдаты, вооруженные стандартным оружием. Все считали, что восстание имеет исключительно политическую природу. Но теперь я вижу, что перед нами была только ширма. На планету проникла самая страшная скверна из всех. Среди простых смертных бойцов шагают огромные чудовища, раздувшиеся от заразы, с выпадающими и волочащимися по земле внутренностями. Их оружие срослось с телами: пучки влажно блестящих мясистых кабелей скрываются в складках дряблой плоти.

К горлу подступает тошнота, но я вспоминаю, что сражаюсь рядом с воинами, не знающими сомнений и не чувствующими ужаса. Космодесантники врываются в ряды этих новых врагов. Ревущие цепные клинки вгрызаются в неестественные тела. Это зрелище придает мне сил, и я сбрасываю оцепенение и направляю пистолет на одноглазых существ с разбухшими животами, покрытыми коростой.

Впервые за высадку мы сталкиваемся с серьезным препятствием. Командный центр кишит этими жуткими тварями, и они не испытывают страха перед нами. В воздухе пахнет гноем. Нам предстоит убить множество врагов. Я стараюсь держаться рядом с Эрастом, крушащим противника с прежним рвением. Мой лазпистолет вот-вот перегреется, и я достаю боевой нож, хотя и не думаю, что он поможет против чумных чудищ.

На какое-то время я забываю о цели задания и просто сражаюсь за свою жизнь. Но затем замечаю знакомое по пиктам разведки лицо: Найао Сервия скорчилась, пытаясь укрыться среди злобных тварей, которых выпустила на волю. Ее тело распухло, губы покрылись коростой, а щеки болезненно обвисли. Вне всякого сомнения, адъютанту уже воздалось за предательство. Струйки черной крови стекают вниз по ее шее, и я не хочу думать, откуда они взялись.