Кранах яростно сражается, обрушивая на врага град ударов щитом и силовым кулаком. Бойцы из его отряда действуют как единое целое, прикрывая друг друга, не давая противнику возможности воспользоваться мимолетными брешами в защите, и прокладывают путь сквозь орду разлагающихся тварей. Я вижу, как Пелей падает под массой трех огромных гнойно-зеленых мутантов. Остальные легионеры, мгновенно среагировав, бросаются на помощь. Каждый из них сражается предельно самоотверженно. Они настоящие братья по духу, с самых ранних лет обученные сражаться и поддерживать товарищей в бою.

В этот момент я понимаю, что они не могут проиграть, потому что враг не обладает теми же качествами. Нам противостоят извращенные пародии на людей. Да, они сильны, но не способны действовать сообща. У меня получается выстрелить из лазпистолета еще несколько раз и уничтожить часть противников, стоящих между Эрастом и тушей Сервии, прежде чем оружие перегревается и замолкает.

Адъютант раздулась до нечеловеческих размеров, превратилась в настоящую гору гниющей плоти. Ее рот похож на рваную рану, полную кривых зубов. Из него вырывается длинный язык, покрытый маслянистой пленкой. Разлагающееся тело вываливается из остатков униформы и атакует капеллана мясистыми щупальцами.

Воин бросается вперед, размахивается крозиусом и оставляет глубокую рану в дряблом брюхе монстра. Раздается леденящий душу вопль. Адъютант губернатора извергает из себя поток горячей желчи, но Эраст не обращает на это никакого внимания.

Я тоже сокращаю дистанцию и целюсь в голову Сервии в надежде ее ослепить, но промахиваюсь. В тот же миг одно из щупалец обвивается вокруг рукояти силовой булавы и вырывает ее из хватки капеллана. Оружие отлетает в сторону, сжигая пропитанный скверной жир.

Без крозиуса Эраст будто уменьшается в размерах. Он продолжает сражаться, молотя монстра кулаками. Его братья заняты боем и не замечают опасности. Только я вижу, как булава падает и скользит по залитому телесными жидкостями полу, пока наконец не останавливается в луже кипящей сукровицы.

Теперь Сервия владеет преимуществом и теснит воина в черной броне. Без оружия Эраст обречен на поражение. Мой лазпистолет окончательно истощает свои ресурсы и отключается. Я смотрю на крозиус, по-прежнему потрескивающий от накопленной энергии, и понимаю, что нужно сделать.

Я бегу к нему, отбрасываю пистолет и хватаюсь за рукоять тяжелого оружия. При попытке поднять булаву у меня начинают трещать ребра: она весит как взрослый человек, и сервоприводы моей брони изо всех сил стараются компенсировать массу Разряды энергии расщепляющего поля бьют во все стороны, а древко вибрирует, будто живое. Моих сил едва хватает, чтобы удерживать крозиус, не то что биться им, но Эраст может погибнуть в любое мгновение.

— За Императора! — кричу я, подражая боевому кличу капеллана, и бросаюсь к чудовищу.

Я опускаю булаву на спину Сервии, сжимая рукоять обеими руками и вкладывая в удар всю свою массу, но понимаю, что по незнанию совершила ошибку: мощь и вес оружия слишком велики. Руки ломаются в момент удара, не выдержав нагрузки. Не спасает даже броня. От внезапной резкой боли я кричу. Разряд расщепляющей энергии отбрасывает меня назад и раскалывает керамитовый нагрудник. Я не могу выпустить крозиус: латные перчатки заклинило. Из щелей и соединений вырываются язычки пламени.

Но одного удара оказалось достаточно — хребет Сервии переломился. Она пошатнулась, и капеллан тут же воспользовался моментом и оторвал щупальца, растущие из искаженного тела. Его боевые братья, добив остатки чумных мутантов, переключились на командира.

Я корчусь в агонии и чувствую, что осколки костей пробили кожу насквозь, что кровь заливает доспех изнутри. Голова кружится. Мне приходится тратить все силы на то, чтобы не уронить голову и остаться в сознании.

Я вижу, как Эраст наносит удар и отбрасывает Сервию. Вижу, как отряд космодесанта поднимает болт-пистолеты, чтобы прикончить ее.

— Нет! — кричу я и поднимаю дрожащую руку. — Она нужна живой!

Эраст замирает. Он переводит взгляд на меня и на дрожащую груду жира, когда-то бывшую адъютантом губернатора. Кранах подходит ближе, собираясь вырвать сердце из зачумленной груди. Остальные боевые братья не опускают оружия. Сейчас они ее убьют.

— Стоп! — приказывает капеллан, и весь отряд подчиняется. Сервия сжимается в комок, покалеченная, но живая.

— Ей нельзя позволить… — пытается протестовать Кранах, но Эраст не дает ему договорить и кивает в моем направлении.

Я пытаюсь остаться в сознании, но понимаю, что потерплю неудачу. Они смотрят на меня, с трудом сдерживая ярость. Космодесантники хотят убить эту тварь. Они живут ради этого.

— Нужна живой, — с трудом произношу я, стоя на коленях в луже крови.

Кранах переводит взгляд на капеллана.

— У нее крозиус, сержант, — говорит Эраст.

И это последнее, что я помню.

Некоторое время Тур молчит.

— Когда они принесли тебя сюда?.. — начинает он.

— Я этого не помню.

Инквизитор задумчиво кивает.

— Они не всё мне рассказали.

— Не думаю, что они любят рассказывать о своих битвах, — говорю я.

— Да, наверное, так и есть.

Он с трудом подбирает слова. Я не могу понять, доволен Тур или разочарован. Ему всегда легко давались обвинения — такая уж работа, — а вот с похвалой было сложнее.

— Похоже, что ты все-таки хорошо поработала, — наконец произносит он. — Цель на «Леопаксе», и скоро я с ней побеседую. И тогда она пожалеет, что осталась в живых. Я не в настроении для снисходительности.

Интересно, а Тур вообще бывает в ином настроении? Я улыбнулась бы, но боль все еще слишком сильна.

— И ты идешь на поправку? — неловко спрашивает он.

— Да, мой господин.

Он снова кивает.

— Тренировки с оружием, — говорит он. — Когда все закончится, тебе придется ими заняться. Похоже, я просмотрел этот момент.

Я ничего не отвечаю. Не думаю, что в этом будет необходимость, но инквизитору об этом знать не следует.

Не поймите меня неправильно, я все так же предана своему господину. Он во многих отношениях великий человек, и я жажду у него учиться. Однажды в будущем мне хотелось бы стать столь же верной слугой Терры, как он, и обладать хотя бы вполовину такой же внушительной репутацией. Я не могу представить никого, столь же верного делу Трона. И не могу представить, как бы я служила кому-то другому.

Но я многому научилась на Форфоде, и некоторые уроки еще впереди.

— Как пожелаете, мой господин, — говорю я, надеясь, что он скоро уйдет.

На окончательное подавление восстания уходит еще три недели. Имперские Кулаки приняли решение задержаться на Форфоде дольше, чем изначально собирались, когда масштабы скверны стали понятны. Многие шпили уничтожены полностью, а миллионы выживших погрузили на огромные космические транспортники, чтобы предать смерти или лишить памяти. По прогнозам стратегов, понадобятся многие месяцы на зачистку планеты, а Министоруму придется десятилетиями следить за положением дел. Но все же Форфода осталась за нами, а ее кузни и мануфакторумы готовы и дальше работать на благо Империума Человечества.

И меня удовлетворяет такой результат.

Я возвращаюсь к обязанностям сразу, как срастаются кости. Тур больше не навещает меня — у него и без того хватает забот. От Юкса я узнаю, что сведения, полученные от Сервии, оказались бесценными при захвате промышленных областей к северу от шпилей, и эти новости греют мою душу.

Почти перед самым отлетом ко мне приходит гость. У него тоже мало свободного времени, поэтому его визит — большая честь для меня. Войдя в тренировочную залу командного центра на Драваганде, Эраст кажется мне еще массивнее, чем раньше. На броне появились новые царапины, а на угловатом лице — еще один шрам. Но каждое его движение наполнено прежней яростной энергией.

— Дознаватель, — кланяется он, — я хотел прибыть раньше, но наше присутствие требовалось в других местах.

— Я рада вас видеть, капеллан.

Только вернув поклон, я замечаю, что он принес с собой силовую булаву — крозиус. Но теперь она стала меньше, словно ее обрезали. Я нервничаю при мысли, что сама могла ее повредить: мне известно, с каким почтением бойцы Адептус Астартес относятся к оружию.

— Вот Серебряный, — произносит Эраст, поднимая тяжелую булаву, будто перышко. — Он служил нашему ордену тысячу лет. Если посторонний возьмет или даже коснется его, каждый из моих братьев обрушит на врага свой гнев.

Капеллан по-прежнему выглядит суровым. Возможно, другим он никогда и не бывал.

— Я не знала, — отвечаю я, не понимая, зачем он мне это говорит.

— Мы защищаем то, что важно для нас, — продолжает Эраст. — Но также понимаем, что на самом деле имеет значение. Возьми его и посмотри, что изменилось.

Я беру булаву в руки и понимаю, что ее серьезно модифицировали: рукоять укоротили, силовой модуль уменьшили, костяные пластины сменили. Но я все равно удерживаю оружие с трудом. Спустя несколько мгновений руки начинает ломить, несмотря на силовую броню.

— Зачем вы это сделали?

— Потому что теперь он твой.