Себастьян де Кастелл

Последний трюк

Настоящей Фериус Перфекс. Худший из твоих тейзанов каждый день вспоминает твои уроки.

Пролог. Карточный трюк

Старик сдал мне туза. Снова. Я поднял его и тут же уронил лицом вверх рядом с другим тузом и двумя валетами, лежащими передо мной. Одним краем карта задела краюшку заплесневелого, высохшего хлеба, прилипшего к столу, а туз наклонился в мою сторону, словно указывая на очевидное.

— Два валета и каждый с тузом, — произнёс я. — Итого — пара копьеносцев.

Старик подался вперёд — у него была кривая улыбка, лицо обрамляли длинные каштановые сальные волосы и борода. Он запротестовал, показывая, что никак не ожидал так влипнуть.

— Значит, я снова продул?

Он оглядел комнату, как будто выступал перед публикой. В заведении было пусто, если не считать храпевшего в углу пьяного и бармена, спустя рукава подметавшего пол.

Старик снова повернулся ко мне и, уронив одну руку на колени, второй подал знак бармену, чтобы тот налил ещё эля в кружки, которые были не чище половиц.

— Похоже, вы не слишком хороший игрок, — заметил я.

Мой раздражающе весёлый партнёр улыбнулся. У него были идеальные зубы, замусоленные волосы, поношенная одежда, тонкая, как марля. Сандалии старика напомнили мне шоу, где танцовщицы, обмотавшись кусками ткани, прыгают по сцене; раздетыми их не назовёшь, но они точно простудятся, если выйдут на улицу. А его зубы? Ровные. Чистые. Идеальные. Стоило взглянуть на руки старика, и становилось ясно, что на его пальцах нет мозолей, а ногти аккуратно подстрижены.

— Невольно задашься вопросом, что могло заставить лорд-мага забрести в салун и проматывать деньги в картишки, — сказал я, постукивая по кучке монет на своей стороне стола.

Я начал эту ночь всего с одной монетой. Старик пожал плечами:

— Возможно, я выше таких ничтожных забот, как деньги.

— Возможно. — Я сделал глоток эля и тут же об этом пожалел. — С другой стороны, может быть, вы и не прочь понаблюдать, как я всю ночь перекладываю монеты с вашей стороны стола на свою, но вы явно не хотите, чтобы я с ними ушёл.

Маг собрал карты и снова начал тасовать.

— Мне говорили, что ты смышлёный.

— Обязательно поблагодарите за комплимент того, кто это сказал.

Он снова сдал карты для «Деревенского ограбления». По четыре каждому. В счёт шли только повёрнутые лицом.

Получив сдачу, я увидел, что все четыре — двойки. Старик только что всучил мне восьминогого коня. Думаю, на этот раз он не позволит мне победить.

— Значит, так всё и будет? — спросил я.

— Именно так и будет.

Улыбка старика неожиданно исчезла. Так же как и его притворство.

— Сегодня ночью ты умрёшь, Келлен из дома Ке.

— Сдаётся, вы меня с кем-то спутали, дружище.

Я скинул двойку колесниц в биту на середине стола. Старик дал мне новую карту, она тоже оказалась двойкой. Классный трюк.

— Тебе «сдаётся», вот как? — он усмехнулся. — Думаешь, нелепый приграничный акцент скроет, кто ты?

Нет, ну это просто подло! Между прочим, я всё утро упражнялся правильно растягивать слова, чтобы получалось, как надо.

— На сей раз тебе не уйти, Келлен, — продолжил маг. — Ты тот, кто ты есть. А я тот, кто я есть. Конечно, у тебя имеется немного магии и даже несколько трюков. Но ты не лорд-маг.

— Никогда и не претендовал на это.

Старик фыркнул:

— Конечно, нет. Как тебя называют эти дароменские варвары? «Королевский Творец заклинаний»?

— Мне кажется, её величество предпочитает титул «королевский наставник в картах».

Я уронил на кучку карт двойку требушетов.

— «Её величество», — насмешливо повторил старик с издевательским прискуливанием и сплюнул на стол, отчего тот не стал ни грязнее, ни чище. — Маленькая паршивка разозлила не тех людей, Келлен. Но она слишком хорошо защищена — политика и дипломатия, сам понимаешь. Поэтому меня отправили преподать ей урок, поставив тебя в пример.

Старик фыркнул, явно застигнутый врасплох собственной сообразительностью.

— Как думаешь, теперь это делает меня «королевским наставником в манерах»?

— Не представляю, как я могу быть примером, дружище, поскольку, повторяю — я не тот Келлен, которого вы ищете.

Он протянул мне ещё карту. Это была двойка с изображением пары черепов. И это особенно впечатлило, потому что в дароменской колоде нет масти — черепа.

— Не хотите научить меня этому трюку? — спросил я.

— Какой смысл?

Его пальцы дёрнулись, и карта вспыхнула.

— Я рассчитывал, что человек с твоей репутацией изгнанника будет прятаться лучше, но заклинание шёлка привело меня прямиком к тебе. Честно говоря, парень, я так разочарован, что у меня есть искушение убить тебя немедленно и покончить с этим.

Я вскинул руки, одарив его самой обаятельной из своих улыбок.

— Эй, не надо торопиться. Я просто зашёл выпить и поиграть в карты. А теперь почему бы вам не описать того парня, Келлена? Может быть, я его где-нибудь видел.

Маг захихикал.

— Твоего роста, сложен, как ты.

Он бросил на стол валета требушетов лицом вверх.

— Твой льстивый язычок, твои волосы навозного цвета.

Он перевернул карту, и она оказалась валетом клинков.

— Это описание подойдёт любому жителю здешних мест, — ввернул я. — Кроме того, не вам пренебрежительно отзываться о чужих волосах, дружище.

— И, конечно…

Маг снова подбросил валета в воздух. На этот раз, когда он приземлился, стало видно, что это та же самая карта, но теперь у валета был замысловатый чёрный узор вокруг глаза.

— …у человека, которого я ищу, такая же отвратительная Чёрная Тень вокруг левого глаза, как и у тебя, Келлен из дома Ке.

Я откинулся на спинку стула и зааплодировал.

— Ну вот! Теперь это какая-то чудесная магия. Уверены, что я не смогу убедить научить меня этим вашим замечательным карточным фокусам?

— Хватит трюков, Келлен. — Он пригрозил мне пальцем. — О, ты ускользнул от нескольких мелких магов и заработал скромную репутацию с тем малым количеством магии, что у тебя есть. Я не сомневаюсь, ты произвёл впечатление на некоторых здешних олухов. Может, даже пленил двенадцатилетнюю девочку, которая называет себя королевой. Но тебе нечего противопоставить настоящему лорду-магу, Келлен. Поэтому сейчас ты умрёшь.

Я огорчённо вздохнул.

— Как я уже говорил, вы меня с кем-то перепутали.

— Хочешь сказать, что в этих краях есть другие люди с чёрными метками вокруг левого глаза?

Я пожал плечами.

— Может, это просто грим. Вроде новой моды. Эдакая… манерность?

— Манерность? Как будто кто-то в здравом уме стал бы добровольно разгуливать с Чёрной Тенью, запятнавшей его душу.

Он хлопнул в ладоши.

— Беру свои слова назад, парень. Ты такой забавный, что почти жаль тебя убивать. К несчастью, ты прикончил слишком много магов джен-теп.

Старик собрал карты, взял небольшую стопку и разложил веером на столе. Одиннадцать карт. Все короли.

— Если верить слухам.

— Может, даже больше? — спросил я, перевернув ещё одну карту, взятую из колоды.

Было бы здорово, если бы это чудесным образом оказался король, но это была шестёрка стрел.

— Всё возможно, — ответил старик.

— Похоже, тот парень, Келлен, крайне опасен. И вы ничуть не боитесь пострадать, гоняясь за ним по всем дароменским землям?

— Нет.

Я опёрся локтями о стол и заглянул старику в глаза.

— Вы настолько уверены в себе? Вы действительно настолько сильны?

— Так и есть. Но в отличие от дураков, с которыми ты встречался прежде, я ещё и осторожен. Вот почему я подстраховался перед нашей встречей, просто на всякий случай.

Я постучал пальцем по куче монет.

— На случай, если проиграете в карты кучу денег?

Он усмехнулся.

— В некотором смысле. Карты нужны просто для того, чтобы удержать тебя в кресле, которое, как ты вскоре узнаешь, я вчера заколдовал магией более древней и грязной, чем ты можешь себе вообразить.

Я посмотрел на своё кресло.

— Эту шаткую старую штуковину? Мне неприятно говорить вам это, дружище, но если кресло должно прямо сейчас меня убить, то план не очень хорошо работает.

— Убить тебя? Не болтай глупостей. Я хочу приберечь это удовольствие. Нет, я наложил на кресло симпатическое связывающее заклинание, Келлен. Когда на него садится маг, чары постепенно овладевают магией внутри него. Теперь даже крошечной капельки силы в татуировке магии дыхания на твоём предплечье достаточно, чтобы она держала тебя крепче дуба или железа.

Старик жестом велел мне встать.

— Давай. Попробуй шевельнуться. Чем больше ты будешь бороться, тем сильнее заклинание будет привязывать тебя к креслу, пока в конце концов ты не задохнёшься от давления магии.

Я на мгновение задумался.

— С виду действительно гениально. Не могу представить, как выбраться из столь дьявольской ловушки. Интересно, почему никто никогда не пробовал его раньше на том человеке, Келлене.

Старик хихикнул.

— О, немногие могут сотворить подобное заклинание, уверяю.

— Тогда любопытно, почему ту дюжину — или сколько там человек сидело сегодня в кресле до меня — заклинание, похоже, не беспокоило.