Себастьян Фитцек
Инквизитор
Посвящается Герлинде
Я не боюсь умереть.
Я просто не хочу при этом присутствовать.
Вуди Аллен
Медицинская карта № 131071/VL
71 день до страха
К счастью, все это было лишь сном. Она не была голой. И ее ноги не были привязаны к допотопному гинекологическому креслу, в то время как сумасшедший раскладывал на ржавом столике свои инструменты. Сначала она не поняла, что же такое он держит в руке, покрытой запекшейся кровью. Потом, разглядев, захотела закрыть глаза, но у нее не получилось. Она не могла отвести взгляда от раскаленного паяльника, который медленно приближался к ее телу. Потому что незнакомец с обожженным лицом оттянул ей веки и зафиксировал их пневматическим степлером в глазницах. Она думала, что ничего сильнее этой боли ей уже не придется испытать до конца оставшейся, предположительно недолгой, жизни. Но когда паяльник исчез из поля ее зрения, а между ног становилось все горячее, она догадалась, что мучения последних часов были лишь прелюдией.
В тот момент, когда ей уже показалось, что она чувствует запах горелого мяса, все стало прозрачным. Промозглый подвал, куда ее притащили, моргающая галогенная лампочка, пыточное кресло и металлический столик испарились — и осталась только черная пустота.
«Слава богу, — подумала она, — это всего лишь сон». Открыла глаза. И ничего не поняла.
Кошмар, в котором она только что находилась, не исчез, а видоизменился.
«Где я?»
Судя по обстановке, это был убогий гостиничный номер. Покрывало, все в пятнах, на ветхой двухместной кровати, было таким же грязным и прожженным во многих местах, как и коричнево-зеленое ковровое покрытие на полу. Тот факт, что она ощущала жесткий ворс под ногами, заставил ее еще сильнее сжаться на неудобном деревянном стуле.
«Я босиком. Почему я без обуви? И зачем сижу в каком-то сомнительном мотеле и пялюсь на мигающую настроечную таблицу черно-белого телевизора?»
Вопросы отскакивали от черепной коробки, как бильярдные шары от бортиков стола. Неожиданно она вздрогнула, словно от удара. И посмотрела на источник шума. На дверь. Та вздрогнула раз, другой и наконец распахнулась. В комнату вломились двое полицейских. Оба в форме, оба вооруженные, насколько она смогла рассмотреть. Сначала они наставили оружие на нее, но потом медленно опустили, и напряженное беспокойство на их лицах сменилось растерянностью и ужасом.
— Черт, что здесь произошло? — спросил полицейский поменьше ростом, который выбил дверь и первым ворвался в комнату.
— Санитары! — крикнул другой. — Врача! Нам срочно нужна помощь!
«Слава богу», — подумала она уже во второй раз за несколько секунд. От страха она едва могла дышать, все тело болело, а от нее самой пахло фекалиями и мочой. Все это — и тот факт, что она не знала, как попала сюда, — сводило ее с ума, но сейчас перед ней хотя бы стояли двое полицейских и хотели вызвать медицинскую помощь. Это было плохо, но все равно значительно лучше, чем сумасшедший с паяльником.
Спустя несколько секунд в комнату вбежал лысый врач скорой помощи с сережкой в ухе и опустился перед ней на колени. Очевидно, полиция приехала сразу в сопровождении кареты скорой помощи. Тоже дурной знак.
— Вы меня слышите?
— Да… — ответила она врачу, синие круги под глазами которого походили на татуировки.
— Похоже, она меня не понимает.
— Да нет же, понимаю. — Она хотела поднять руку, но мышцы ее не слушались.
— Как вас зовут? — Врач вытащил из нагрудного кармана рубашки ручку-фонарик и посветил ей в глаза.
— Ванесса, — прохрипела она и добавила: — Ванесса Штрассман.
— Она мертва? — услышала она голос полицейского за спиной.
— Проклятье, зрачки почти не реагируют на свет. И похоже, она нас не слышит и не видит. У нее кататонический ступор или коматозное состояние.
— Ну это же чепуха! — закричала Ванесса и хотела встать, но не смогла даже поднять руку.
«Что здесь происходит?»
Она громко повторила свои слова, стараясь говорить как можно отчетливее. Но никто ее не слушал. Вместо этого все отвернулись от нее и говорили с кем-то, кого она еще даже не видела.
— И сколько уже, вы сказали, она не покидала эту комнату?
Голова врача скорой помощи загораживала ей дверь. Оттуда доносился голос молодой женщины:
— Три дня точно. Может, и дольше. Я так и подумала: что-то не так, когда она заселялась. Но она попросила ее не беспокоить.
«Что за чушь она несет? — Ванесса помотала головой. — Я бы никогда добровольно здесь не остановилась. Даже на одну ночь!»
— Я бы вас и не вызвала, но этот ужасный хрип становился все громче, и…
— Смотрите! — раздался голос невысокого полицейского прямо около ее уха.
— Что?
— Там что-то есть. Вон там.
Ванесса почувствовала, как врач разогнул ее пальцы и осторожно вытащил пинцетом что-то у нее из левой руки.
— Что это? — спросил полицейский.
Она была удивлена не менее других в комнате. Даже не заметила, что вообще что-то держала.
— Записка.
Врач развернул сложенную пополам бумажку. Ванесса покосилась на нее, но увидела лишь непонятные иероглифы. Текст был написан на абсолютно незнакомом ей языке.
— Что там написано? — спросил другой полицейский, у двери.
— Странно. — Врач наморщил лоб и прочел: — Это покупают лишь для того, чтобы тут же выбросить.
«Боже мой!» То, что врач скорой помощи легко прочел эти несколько слов, раскрыло ей весь масштаб кошмара, в котором она пребывала. По какой-то причине она лишилась способности к общению. В данный момент Ванесса не могла ни говорить, ни читать и подозревала, что писать она тоже разучилась.
Врач снова посветил ей в зрачки, и на мгновение все остальные чувства тоже словно притупились: она больше не ощущала зловонного запаха, исходящего от ее тела, ковер под босыми ногами уже не чувствовался, она лишь заметила, что страх внутри ее становился все сильнее, а голоса вокруг все тише. Потому что как только врач прочитал это короткое предложение на листке, ею овладела какая-то невидимая сила.
«Это покупают лишь для того, чтобы тут же выбросить».
Сила, которая протянула к ней свою холодную руку и утащила за собой вниз. В то место, которое она никогда больше не хотела видеть и которое покинула всего несколько минут назад.
Это был не сон? Или все-таки сон?
Ванесса попыталась подать врачу знак, но когда его очертания растворились, пришло осознание, и ее охватил неописуемый ужас. Ее действительно не слышали. Ни врач, ни женщина, ни полицейские не могли с ней говорить. Потому что она никогда и не просыпалась в том дешевом отеле. Наоборот. Как только галогенная лампочка над ней снова заморгала, она поняла, что потеряла сознание, когда началась пытка. Это не сумасшедший, а гостиничный номер был частью сна, который сейчас сменился жестокой реальностью.
«Или я снова ошибаюсь? На помощь. Помогите! Я больше не различаю, что реально, а что нет?»
И вновь все было как прежде. Сырой подвал, металлический стол, гинекологическое кресло, к которому она была привязана. Голая. Настолько голая, что чувствовала дыхание сумасшедшего у себя между ног.
Он дышал на нее. В самое ее чувствительное место. Затем его покрытое рубцами лицо ненадолго возникло у нее перед глазами, и безгубый рот сказал:
— Я лишь еще раз пометил место. Теперь можно приступать.
Он взялся за паяльник.
