Лоркан нахмурился и покосился на Винтер. Ее мокрые от пота волосы прилипли к голове, лицо раскраснелось. Взглянул на Кристофера, который распахнул халат на груди и закатал рукава. Лицо Лоркана дрогнуло от страха, взгляд метнулся вбок.

Вдруг Рази наклонился и взял Лоркана за руку. Нахмурившись, он пощупал пальцы. Один взгляд на Винтер — и она вскочила с кровати. Рази потрогал ноги Лоркана под одеялом.

— Винтер, — бросил он. — Принеси отцу грелку для ног.

Она бросилась выполнять распоряжение.

Рази присел на корточки у кровати:

— Что ж, дорогой друг, похоже, во всем свете нет столько лекарств, чтобы усыпить тебя надолго. — Они оба посмеялись, и Рази продолжал, но уже не с улыбкой, а с немалым волнением: — Лоркан, я умоляю тебя не вставать с постели. — Лоркан глядел на Рази, тот сжал его руку. — Я умоляю тебя… пожалуйста, обещай, что не будешь вставать. Ты сделаешь это для меня? Снимешь этот груз с моей души? Чтобы я не волновался хоть насчет этого? Пожалуйста!

— Клянусь, — тихо ответил Лоркан.

Рази благодарственно прикрыл глаза, сжал руку Лоркана и поднялся на ноги. Он повернулся к Кристоферу:

— Крис. С этого момента держи все свои двери запертыми. Не отвечай на стук, если не услышишь мой голос или голос Винтер. И не ешь ничего, кроме того, что принесу я или Винтер. Прошу тебя, не выходи из наших комнат…

Они глядели друг на друга серьезно, Кристофер — почти с обидой.

— Кристофер! — повторил Рази.

Его друг вздохнул и отвернулся, молча кивнув в знак согласия.

— Ну ладно. — Рази шагнул к двери и увидел, что Винтер смотрит на него, стоя у камина.

— А что будет с тобой, Рази? — тихо спросила она.

Он фыркнул, и на лицо его вернулось кривое подобие улыбки.

— Со мной? — переспросил он.

— Кто позаботится о тебе?

На это он не мог ответить.

— Ты действительно считаешь, что Джонатон отпустит тебя в Падую? — спросил Лоркан.

Рази удивленно нахмурился, как будто не понимая, что он хочет сказать. Кристофер минуту наблюдал за его смущением, затем драматично вздохнул, привлекая взгляды собравшихся, и с трудом поднялся на ноги. Он медленно пересек комнату и, проходя мимо Рази, похлопал его по груди.

— Когда я поскачу в Марокко, — тихо сказал он, встретившись с Рази глазами, — ты будешь на пути в Падую. Запомнил?

Лицо Рази просветлело, он проводил взглядом Кристофера, похромавшего из комнаты. Они услышали, как панель отодвинулась и Кристофер медленно пробирался по тайному коридору в свои апартаменты.

— Что ты будешь делать в Падуе? — спросила Винтер, когда прошла эта неловкая минута. — Теперь, когда все изменилось?

Рази встряхнулся и глубоко вздохнул.

— Это ты и сама знаешь! — сказал он, саркастически махнув рукой. — Учиться. Лечить людей. Бегать от убийц. Издали наблюдать, как мой отец разрушает свое королевство. И все такое.

— Стало быть, ты сдаешься, — сказал Лоркан ровным голосом.

Рази с яростью обернулся на него.

— Чего еще ты от меня хочешь? — горько спросил он.

Лоркан опустил глаза.

— А как же Альберон? — прошептала Винтер.

Рази обратил на нее холодный взгляд карих глаз, лицо его застыло.

— А что Альберон? — ответил он с вызывающим взглядом, широким шагом направился к двери и вышел в тайный коридор, чтобы все видели, как он выходит из комнат Кристофера.

Винтер стояла в мучительной жаре и слушала, как открывается и закрывается дверь Кристофера. Она услышала стук задвижки. Она ждала, не вернется ли Кристофер к ним, но обменялась печальным взглядом с Лорканом, услышав, как тайная панель двери в комнату Кристофера закрылась и щелкнул механизм замка. Не будет сегодня ни карточных игр, ни веселой беседы.

— Винтер! — Она встрепенулась, услышав голос Лоркана, и поняла, что задремала. Она взглянула в серьезное лицо отца. — Нам надо придумать, как тебе бежать отсюда.

Первый шаг

Лес пылал — ослепительное адское пламя взмывало в ночное небо. В темноте искры мешались со звездами. Горящие стволы деревьев рычали и шипели, древесина оглушительно трескалась в огне, от каждого громкого залпа Винтер испуганно подпрыгивала. Они были оглушительны. Было нестерпимо жарко. В груди слышался бои невидимых барабанов.

На фоне ослепительного пламени спокойно передвигались мощные мужчины и высокие женщины.

Рядом с Винтер стоял Кристофер. Он был голый и грязный, синяки покрывали его тело, как пятна — шкуру леопарда. Браслетов на нем больше не было. Он глядел на искры, устремлявшиеся вверх, чтобы угаснуть среди звезд. Он покачивался под ритм барабанов, глядя вдаль невидящими глазами.

— Кристофер! — крикнула она, но рев пламени заглушил ее голос. Он сразу повернулся к ней, бездумно ухмыляясь. — Где Рази?

Кристофер показал на темные деревья за их спиной, и она увидела, что Рази идет к ним, покачиваясь, как пьяный. Он смотрел в огонь с открытым ртом, по лицу его струились слезы.

— Остановите их! — закричал он, ковыляя от дерева к дереву, но его отчаянный голос тонул в ревущем пламени. — Остановите!

Бой барабанов ускорился, мерный ритм стал диким и лихорадочным. Винтер, охваченная страхом, повернулась к пламени. Внезапный страшный порыв ветра — и что-то огромное, черное упало с неба на землю с оглушительным взрывом, который сбил ее с ног в темноту, где уже не видно было огней.

Она подскочила в кровати и проснулась. Первой ее мыслью было: «Сегодня Рази расскажет обо всем королю». Был серый предрассветный час, прохладный воздух снова наполнился туманом. Она встряхнула головой, прогоняя тревожный сон — шум, дым, страшный жар быстро растворились в прохладном утреннем воздухе. Только лицо Рази осталось с ней, залитое слезами, отчаянное, полное мольбы остановить их. «Сны не всегда сбываются», — сказала она себе.

Хмурясь, она встала с кровати, накинула материнский халат и тихо вышла в соседнюю комнату, проверить, как там отец.

Лоркан спал. Винтер слышала в темноте его ровное дыхание. Ставни были закрыты, непроницаемую тьму в комнате рассеивал только слабый свет почти угасшего огня в камине. Она как можно тише подошла, чтобы зажечь свечу от углей, и начала убирать золу в ведро.

«Сегодня я скажу Марни», — подумала она.

Она собрала кучку еще пылающих углей в центре очага, положила сверху растопку и осторожно подула, пока она не занялась. Винтер подложила поленья, одно за другим, и скоро в камине уже танцевал веселый огонек, наполняя комнату Лоркана светом и теплом, которого ему все время недоставало.

«Это первый день нашего прощания».

Не вставая с колен, она обернулась и посмотрела на отца. Лицо его было спокойно — похоже, сейчас он не страдал от боли. «Вот бы и дальше так», — подумала Винтер.

«С этого дня мы начинаем расставаться, — подумала она. — Кристофер, Рази и я. Скоро отец останется один. Как я уеду? Как оставлю его?»

Вот если бы Лоркан снова проснулся здоровым и сильным! Если бы он потянулся всем мощным телом, усмехнулся и выпрыгнул из кровати, как раньше, когда она была маленькой.

Когда Винтер была еще малышкой, он сажал ее на плечи и они гуляли перед завтраком по лугу. Дочь обнимала отца за шею пухлыми ручонками, а солнце вставало, и росистая трава сверкала в его лучах. Солнце зажигало пожаром волосы Лоркана, и она прижималась щекой к его голове, окруженная этим сиянием. Они вместе дышали воздухом свободы, пугая лис и робких оленей.

«Я так люблю тебя, отец», — подумала она. Сердце ее сжималось.

Лоркан вздохнул, и руки его сжались, а потом снова расслабились на покрывале.

Не этого он заслуживал. Он заслуживал спокойствия и понимания. Любящих друзей вокруг. Спокойного выздоровления и хорошего ухода в собственном доме. А этого он не заслуживал. Этого государства в осаде — отрезанного от мира, неприветливого. Он не заслуживал постоянных забот и тягот, которые не давали его телу исцелиться. Где сейчас его друзья? Где король — тот, кто называл его братом и так любил его всю их жизнь?

«Им он сейчас неинтересен. Он всегда на втором месте после чего-то более важного». Она опустила голову, глядя на отблески огня, играющие на ее руках. «Я знаю свое место», — всегда говорил Лоркан, в том-то и дело. Всегда на втором месте, после государственных дел. А теперь… «А теперь и я покину его, — подумала она. — Даже я… Потому что есть вещи важнее, чем этот прекрасный человек, который отдал мне все, что у него было, который никогда меня не подводил».

Она не могла терпеть эти мысли. Просто не могла. Они ее убивали. Она вскочила на ноги и тихо ушла к себе. Сейчас она умоется и оденется, сейчас принесет завтрак, поговорит с Марни и станет ждать вестей от Рази. Это все, что она может сделать. Сначала одно. Потом другое. Потом третье. Так она и переживет этот день, со сжатыми руками, стиснутыми зубами, опущенной головой. Сегодняшний день и все предстоящие — все их она переживет, медленно, шаг за шагом.

* * *

Она выплескивала воду из умывального таза, когда Лоркан позвал ее напряженным, испуганным голосом. Она с грохотом сунула жестяной таз на умывальный столик и бросилась к двери с застучавшим сердцем:

— Что такое, отец? Что…

Он оперся на локоть, стиснув прижатый к животу кулак. Взглянул на нее из-под спутанных волос, как только она показалась на пороге, и с трудом проговорил:

— Приведи Кристофера.

— Еще рано, отец. Он, наверное, спит. Я хотела подождать и пригласить его на завтрак…

— Приведи его! — приказал он. — Давай же, девочка! Пожалуйста!

Винтер бросилась в тайный коридор и промчалась весь краткий путь до комнаты Кристофера бегом. Она подавила желание забарабанить в тайную панель и вместо этого постучала совсем тихонько.

«Он, наверное, спит, — подумала она, помня, как вчера Рази не мог до него достучаться. — Мне его не разбудить».

К своему удивлению, она услышала за панелью шорох и рискнула тихо позвать:

— Кристофер! Это Винтер. Тебя отец зовет.

Дверь скользнула в сторону, сумрак рассеяли мягкие огоньки свеч. Кристофер был уже одет. От него пахло мылом и зубным порошком. Свечи освещали его со спины, четко рисуя угловатый силуэт в дверях.

— Что случилось? — тревожно спросил он. — Ему нехорошо?

— Не знаю! — отчаянно прошептала Винтер. — Зовет тебя!

Он провел ее впереди себя по коридору, положив ладонь на поясницу. Когда они дошли до спальни, Лоркан поднял руку, чтобы Винтер подождала у двери. Кристофер быстро подошел к нему и наклонился к самой подушке.

Лоркан зашептал ему на ухо, то и дело поглядывая на Винтер. Лица Кристофера было почти не видно из-за спадающих волос; он кивал и отвечал тихо и успокаивающе. Молодой человек хотел выпрямиться, но Лоркан схватил его за запястье и взглянул ему в лицо снизу вверх. Он что-то пробормотал с отчаянным, извиняющимся выражением на лице.

Кристофер снова склонился вниз и пожал руку Лоркана свободной рукой.

— Друг, — тихо сказал он, — я бы рассердился, если бы ты меня не позвал. Не думай больше об этом.

Затем Кристофер подошел к Винтер и за локоть вывел ее из комнаты.

— Ему нужен Рази? — спросила она с волнением; слезы подступали к глазам.

— Нет, девочка, — мягко ответил Кристофер. — Просто твоему отцу нужна помощь, крепкое плечо, на которое он сможет опереться. — Он взглянул ей прямо в глаза, закрывая дверь. — А ты пока позаботься о завтраке.

И пока Кристофер оказывал отцу помощь, которую Лоркан никогда бы не попросил у дочери, Винтер вышла в предрассветную тьму.

* * *

К ужасу Винтер, Марни ее ударила. Тяжелая оплеуха отбросила девушку назад, прямо на стол с деревянными плошками, так что она не удержалась на ногах и опрокинула всю утварь на пол. Она и сама упала и сжалась, закрыв голову руками и прислушиваясь к звону в ушах. Плошки подпрыгнули с треском и раскатились по всей кухне. Марни стояла неподвижно в углу кладовки, выкатив маленькие голубые глазки и раскрыв рот от ужаса.

Винтер была поражена. Хотя Джонатон частенько срывал злобу на мальчиках, хотя Марни случалось детей и шлепнуть, и подзатыльником наградить, в детстве ее никто не бил. Удар толстухи совершенно ее озадачил. Она глядела на нее, не в силах пошевелиться, ожидая следующего удара.

Когда Марни все же вышла из угла и замаячила в вышине, Винтер зажмурилась и свернулась в комочек. Своей огромной лапищей Марни схватила Винтер за плечо, вздернула на ноги — девочка вскрикнула от страха. Но толстуха только прижала Винтер к своей необъятной груди, и ее окутал запах масла, свежего теста и яблок. Винтер чуть не задохнулась — так сжали ее в объятиях гигантские руки. Марни стала покачивать ее, как маленького ребенка.

— Ох, девочка, девочка! — простонала она. — Ты что, ума лишилась? С головой у тебя не в порядке? Охохонюшки… — И начались всхлипывания и вздохи. — Деточки мои! — прорыдала она. — Бедные мои деточки… Что за время, что за ужасное время…

Винтер отбивалась и изворачивалась, пока наконец ей не удалось вдохнуть немного воздуха.

— Марни, — попросила она, задыхаясь. — Ты мне поможешь?

Марни все обнимала ее и укачивала и вместо ответа положила щеку на макушку Винтер и плакала, пока волосы девушки не промокли.

Через час Винтер вернулась из кухни с корзинкой свежих вареных яиц, подносом с ароматными булочками, большой кастрюлей жидкой овсянки на молоке и кофейником. На щеке у нее еще краснел болезненный след пощечины, а в левом ухе звенело. Но что самое важное, Марни поклялась помочь ей бежать, а потом позаботиться об отце.

Винтер сделала шаг, второй, и если на сердце у нее и не было светло, то, по крайней мере, стало спокойнее, чем утром.

Когда она добралась до их комнат, солнце уже встало и гостиную заливал его ясный свет. Она заперла за собой дверь и стала расставлять на столе припасы. Слыша, что она вошла, Кристофер выглянул из комнаты Лоркана и подошел к столу с удовлетворенным вздохом.

— Боже милосердный, — сказал он, вдыхая аромат выпечки. — Ну и проголодался же я. — Он протянул руку через ее плечо, стянул кусок булки, сразу засунул его в рот, не успела она хлопнуть его по рукам, и ухмыльнулся.

— Как отец? — прошептала Винтер.

— Все в порядке, малышка. Просто он гордый, — ласково взглянул на нее Кристофер. — Он высокий, сильный мужчина, а ты все еще его малышка дочка. Есть некоторые вещи… — Кристофер пожал плечами, не зная, как продолжать.

Она вздохнула и возвела глаза к небу — легче было сосредоточиться на своем раздражении, чем задумываться о том, что будет делать Лоркан, когда Кристофера не будет больше рядом.

— Пригласите меня на завтрак? — спросил он, дипломатично меняя тему. — Иначе, знаешь ли… — он склонил голову, заглядывая ей в лицо, как голодный щенок, — я умру от голода, одинокий и заброшенный в этих пустынных покоях!

Узкое лицо Кристофера начало обретать прежние острые черты, опухоль на скулах и челюсти спала. Серые глаза уже лучше были видны под потемневшими от синяков веками. Винтер наполнил внезапный, почти неодолимый порыв теплых чувств к нему. Минуту оба помолчали, улыбаясь солнышку.

— Давай отнесем все Лоркану в комнату, — предложил Кристофер. — Может, у него аппетит проснется.

Они вдвоем отнесли стол к Лоркану и снова накрыли его. Кристофер открыл ставни, и в комнату заструились свет и свежий воздух, хотя было по-прежнему жарко. Лоркан следил за ними полуприкрытыми глазами, откинувшись на подушки, и покачал головой, когда ему предложили поесть. Кристофер просто посмеялся и, пока Винтер ела яйцо, каким-то образом сумел скормить ее отцу полмиски овсянки и немного кофе, так что Лоркан сам не заметил. Потом он заснул, как младенец, — внезапно и крепко.

— Кристофер, — прошептала Винтер.

Он стоял, задумчиво глядя на ее отца, но сразу обернулся. Она показала ему на миску с овсянкой:

— Ты же ничего не ел. Я думала, ты проголодался.

Он зарычал и набросился на еду — опустошил миску в несколько глотков и сразу заглянул в кастрюлю, не найдется ли добавки. Винтер положила ему еще, и он проглотил овсянку так же быстро, а затем удовлетворенно вздохнул, выскребая миску дочиста.

— Кристофер, — нахмурилась она, — ты вчера хоть что-нибудь ел?

Он уже открыл рот, чтобы ответить, когда оба вздрогнули от громкого стука в дверь.

— ОТКРЫВАЙТЕ, ВО ИМЯ КОРОЛЯ, — проревел чей-то голос.

Они с ужасом переглянулись.

— Уходи, — прошептала Винтер, бросая в корзиночку пару яиц и булку. Она сунула корзинку ему в руки и вытолкнула за тайную дверь.

Тут воздух снова потряс громкий стук.

— ОТКРЫВАЙТЕ, ВО ИМЯ ДОБРОГО КОРОЛЯ ДЖОНАТОНА!

Разбуженный Лоркан спросонья оглядывался по сторонам:

— Что такое?

— Сейчас! Сейчас открою! — крикнула она, бросилась в комнату Лоркана, быстро налила чашку кофе, сунула ее Кристоферу в свободную руку, закрыла за ним дверь, повернула канделябр с ангелочком, чтобы запереть ее накрепко, и побежала открывать дверь королю.

Заботливый друг

Джонатон вошел, не говоря ни слова, и махнул рукой Винтер, чтобы она закрыла за ним дверь. Она повиновалась с дико бьющимся сердцем, тревожно оглядев целый отряд широкоплечих гвардейцев, столпившихся в холле. Она обернулась к королю и низко поклонилась, ожидая разрешения заговорить.

Джонатон стоял уперев руки в бедра, и солнце золотило его волосы и бороду. В этой тесной комнате король, в яркой придворной одежде, не просто наводил робость — он, казалось, заполнил собой все пространство. Он огляделся вокруг с мрачным лицом и наконец неохотно перевел взгляд голубых глаз на Винтер, словно она была последним человеком на земле, к которому он хотел бы обратиться.

— Ну что, девочка? — кисло проговорил он, оглядывая ее с головы до ног. — Куда там подевался твой отец?

— Ваше Величество! Мой… — Она глядела на него широко раскрытыми глазами: это он серьезно? Она не могла поверить. Неужели он не знал, где ее отец? Разве Рази не рассказал ему о состоянии Лоркана? Вероятно, Джонатон увидел, как ее озадаченность переросла в гнев, и хоть лицо его и оставалось таким же надменным, глаза внимательно сощурились.

Винтер выпрямилась во весь рост и заговорила учтиво, хоть и сквозь зубы:

— Лорд-протектор серьезно болен, Ваше Величество. Он крепко спал, пока ваша стража своими воплями не разбудила его. — Джонатон моргнул. — Разве Ваше Величество не говорили с Его Высочеством наследным принцем Рази о здоровье лорда-протектора?

Джонатон вскинул руку:

— Хватит этих проклятых титулов, девочка! Нет, я не говорил с Рази о твоем отце! Я с этим чертовым парнем за три дня и двух слов не сказал… — Лицо его потемнело при мысли о сыне. — Разрази его Господь. — Встряхнувшись, он заглянул в гостиную. — Так он в постели? Лоркан-то?

— Да, он в постели. Рази запретил ему вставать.

Джонатон обратил на нее ледяной взгляд:

— Вчера он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы защитить тех поганых мальчишек от моей стражи. Значит, ему трудно встать, чтобы прийти ко мне?

Сердце Винтер упало, и она застыла на секунду, словно парализованная. Затем, как могла гладко, хоть губы и немели от бешенства, проговорила:

— Отец вышел в библиотеку по делу, порученному Вашим Величеством. У подмастерьев Хьюэтта случилось недоразумение с документами, и отец разрешил его, потому что обязан был это сделать.

— Но он не может явиться на мой совет или показаться при дворе, не правда ли, леди-протектор? Ему хватает энергии для своих мастеров, но не для своего короля?