Серые пробрались уже в большой парадный зал, столь же холодный и оголённый, как и другие покои старого замка, проникли даже в самую верхнюю горницу — огромную и пустынную. Единственное место, которое им и в голову не пришло обыскать, было большое аистиное гнездо на крыше. А там как раз в это время сова-неясыть, разбудив Акку, сообщила ей: Фламмеа, сова-сипуха, жившая в башне Лундского собора, выполнила просьбу гусыни и прислала то, что нужно Акке.

Добросовестно прочесав весь замок, серые крысы почувствовали себя спокойнее. Они решили, что чёрные ушли, не помышляя о сопротивлении. И с лёгким сердцем кинулись на горы зерна.

Но не успели они проглотить первые зёрнышки пшеницы, как со двора вдруг послышались резкие, пронзительные звуки дудочки. Серые крысы, приподняв головы, беспокойно прислушались, потянулись на зов, но тут же вернулись к зерну и опять принялись пожирать пшеницу.

Снова раздались звуки дудочки, ещё более громкие, резкие… И тут случилось нечто невообразимое. Сначала одна крыса, за ней другая, третья, наконец, целое полчище крыс, бросив зерно, ринулось кратчайшим путём вниз, в подвал, чтобы поскорее выбраться из замка. На месте остались самые стойкие крысы, которые помнили о том, как трудно было захватить замок Глиммингехус, и не желали его оставлять. Но тут снова раздались звуки дудочки, и они против воли кинулись на её зов, в диком неистовстве съезжая вниз по узким щелям в стенах, кувыркаясь и тесня друг друга, неудержимо стремясь выскочить из замка.

Посреди двора стоял какой-то малыш и играл на дудочке. Его окружала огромная стая крыс, зачарованно внимавшая ему. А крысы всё прибывали и прибывали. На секунду малыш прервал игру и показал крысам «длинный нос». В этот миг они чуть не бросились на него, чтобы искусать до смерти, но стоило ему заиграть — и крысы снова были в его власти.

Но вот дудочка выманила из замка всех серых крыс до одной, и тогда малыш стал тихонько выбираться со двора на просёлочную дорогу. Все серые крысы, не в силах противиться сладостным звукам, последовали за ним.

Малыш шёл впереди, увлекая крыс на дорогу в Вальбю, всё дальше и дальше от запасов зерна в замке Глиммингехус. Он петлял и кружил, перескакивал через живые изгороди и канавы. И куда бы он ни шёл, крысы неотступно следовали за ним, влекомые звуками его дудочки, похожей на маленький рог какого-то диковинного животного. В наши дни животных с такими маленькими рогами не найдёшь! А кто сделал этот рог, того никто не знал. Фламмеа, сова-сипуха, нашла этот рожок в одной из ниш Лундского собора и показала Батаки-ворону. Думали они гадали и решили, что этот рог — один из тех, что в старину изготовляли волшебники, желавшие обрести власть над крысами и мышами. О том, что Фламмеа владеет таким сокровищем, Акка узнала от Батаки-ворона, своего старого друга.

Серые крысы и впрямь не могли устоять против этой дудочки. Мальчик шёл впереди и играл до тех пор, пока не погасли звёзды, а крысы неотступно следовали за ним. Он играл, когда занималась заря нового дня, он играл, когда всходило солнце, а целые полчища серых крыс всё так же неотступно следовали за ним по пятам. И он уводил их всё дальше и дальше от запасов зерна в замке Глиммингехус.

V

Великие журавлиные пляски на горе Куллаберг

Вторник, 29 марта

Да, спору нет, много великолепных построек воздвигнуто в Сконе. Но разве найдётся среди них хоть одна, стены которой могут сравниться по красоте со склонами старой горы Куллаберг, хотя она отнюдь не большая и не могучая?!

Куллаберг — невысокая, вытянутая в длину гора. На широкой её крыше встречаются леса и пашни, а кое-где — вересковые пустоши. То тут, то там высятся круглые, поросшие вереском пригорки или оголённые холмы. Вершина особой красотой не блещет, да и вид там не лучше и не хуже, чем на любой другой возвышенности в Сконе. Но это только в том случае, если вы идёте по просёлочной дороге посреди горного гребня. Тут и в самом деле трудно избавиться от чувства лёгкого разочарования.

Однако стоит вам свернуть с дороги, подойти к краю горы и глянуть вниз на крутые её обрывы — дух захватит от представшей перед вами картины. А глаза — разбегаются! Ведь Куллаберг — не то что другие горы, окружённые со всех сторон сушей — долами да равнинами. Куллаберг глубоко-глубоко вдаётся в море. У подножия этой горы нет даже самой узенькой полоски земли, и ничто не защищает её от морских волн. Со всех сторон волны бьют в горные склоны, размывают и лепят их по своему желанию.

Потому-то так и живописны эти склоны, что разукрасили их море и его помощник — ветер. Есть на горе Куллаберг глубокие ущелья и чёрные скалистые пики, до блеска отполированные исхлеставшим их ветром, есть одинокие прибрежные гранитные столбы, торчащие из воды, и тёмные гроты с тесными входами. Отвесные голые полоски склонов перемежаются здесь с пологими, поросшими чернолесьем; маленькие мысики и заливы с мелкой шуршащей галькой сплошь изрезали берег. Вот величественные гранитные своды, изваянные над водой и напоминающие ворота, и остроконечные каменные глыбы, вечно обрызганные белой пеной, и множество валунов, отражённых в чёрно-зелёных, невозмутимо-тихих водах бухт. А вот вымытые в скалах пещеры, громадные расселины, так и влекущие храброго путника спуститься вниз, вглубь горы, до самой пещеры сказочного хозяина Куллаберга.

Буйно разрослись здесь, опутав скалы и ущелья, ползучие растения. Есть и деревья. Но сила ветра столь велика, что и деревьям — да-да, не удивляйтесь, и деревьям, — будто лозам, тоже приходится стелиться, чтобы удержаться на обрывах. Даже стволы дубов почти лежат, распростёршись на земле, скрытые густыми кронами. А низкорослые буки раскинулись в ущельях, как огромные лиственные беседки.

Великолепные горные склоны, безбрежное синее море, прозрачный пряный воздух — всё это и делает гору Куллаберг столь милой сердцу людей. С утра до вечера в летние дни тянутся туда нескончаемые толпы. Труднее сказать, чем эта гора так привлекает зверей и птиц и почему они непременно там собираются раз в году на великие игрища. Но таков с незапамятных времён обычай. Если бы перенестись в те далёкие времена, когда о берег, обдавая его пенными брызгами, разбилась самая первая волна, можно было бы объяснить, почему животные предпочли гору Куллаберг для своих ежегодных сборищ.

Благородные олени, косули, зайцы, лисы и прочие четвероногие поднимаются на гору Куллаберг накануне праздника ночью, чтобы их не заметили люди. Ещё до восхода солнца направляются они к месту игрищ — вересковой пустоши слева от дороги, неподалёку от одной из самых крайних вершин.

Место игрищ со всех сторон окружено круглыми скалистыми пригорками, скрывающими пустошь от постороннего глаза. Увидеть её можно, если только подойти совсем близко. Впрочем, маловероятно, чтобы в марте туда забрёл какой-нибудь путник. Всех чужаков, которые в летнее время обычно бродят вокруг по скалам и карабкаются по горным склонам, уже много месяцев назад прогнали осенние бури. А смотритель маяка на горном мысу, старушка — владелица усадьбы Куллагорден и крестьянин с торпа Куллаторпет со своими домочадцами ходят привычными проторёнными тропами, а не бегают по безлюдным вересковым пустошам.

Круглые скалистые пригорки на вересковой пустоши четвероногие занимают по семействам — таков старинный обычай. Каждое семейство держится особняком, хотя в этот день царит всеобщий мир и никто ни на кого не нападает. В этот день самый крохотный зайчишка может проскакать по лисьему пригорку, ничуть не опасаясь за свои длинные ушки.

Заняв места, звери начинают высматривать птиц. В день игрищ всегда стоит хорошая погода. Журавли умеют её прекрасно предсказывать. Они не стали бы сзывать зверей и птиц, если бы ожидался дождь. Но хотя воздух чист и даль ясна, птиц не видно. А ведь им давно пора бы быть в пути — солнце уже стоит высоко в небе.

Вдруг над равниной то там, то тут появляются маленькие тёмные тучки. И вот одна из них плывёт вдоль берега Эресунда и внезапно взмывает ввысь к горе Куллаберг. Она нависает над самым местом игрищ, неторопливо поднимаясь и опускаясь, заливая всю пустошь пением и щебетом. Наконец тучка падает на скалистый пригорок, и он мгновенно покрывается серыми жаворонками, нарядными рыже-серо-белыми зябликами, крапчатыми скворцами и зеленовато-жёлтыми синицами.

Над равниной в сторону горы тянется ещё одна тучка. Она останавливается над каждой усадьбой, над лачугами статаров и замками, над торговыми городками и селениями, над крестьянскими дворами и железнодорожными станциями, над рыбачьими посёлками и сахарными заводами. И всякий раз всасывает с земли небольшой, взлетающий вихрем ввысь столб крошечных серых пылинок, и от этого всё растёт и растёт, превращаясь в огромную тучищу, которая устремляется к горе Куллаберг. Тень от неё покрывает землю от прихода Хёганес до Мёлле. Застыв над местом игрищ, туча затмевает солнце. Серые воробьи дождём падают на один из скалистых пригорков, и проходит немало времени, прежде чем те, кто летел в самой серёдке, снова видят ослепительный свет солнца.