Фрэнк (доставщик китайской еды)

С заказами что-то не так. Два человека из двух разных комнат одного общежития сделали два совершенно одинаковых заказа. Приходится остановиться, чтобы позвонить Лин и уточнить: она вечно путается. Больше нельзя ставить ее в смену вечером по воскресеньям, это точно.

Я сам обзваниваю обе комнаты. Может, тот человек, чей заказ неверно поняли, заберет его. По крайней мере, он будет знать, что я здесь и заказ в пути. Ненавижу разворачиваться и ехать обратно в ресторан, но это тоже часть моей работы.

Стою в холле и жду уже лет сто, пытаясь не выглядеть воришкой. У меня разрывается телефон. Такое ощущение, что сегодня все решили отдохнуть, а у меня завтра в девять лабораторная работа, и завалить ее никак нельзя. У меня по предмету «отлично», не хочется испортить баллы.

Наконец двери обоих лифтов открываются, из одного выходит девушка, из другого — парень.

— Доставка? — спрашиваю я, беря в руки сумки.

Они подходят и моргают друг на друга.

— Может быть такое, что вы заказали одинаковую еду?

— Лапша с кунжутом и курицей, на гарнир жареные клецки? — спрашивает девушка, переводя взгляд с меня на парня.

— Да, — говорит паренек так тихо, что больше похоже на вздох.

— Серьезно? — спрашиваю.

Он кивает, а она улыбается.

— И вы не вместе? — продолжаю смущенно. — Раньше никогда такого не случалось. Может, в этом нет ничего особенного, но я уже шесть лет работаю доставщиком в семейном ресторане и клянусь вам: такого не бывало никогда.

— Нет, — говорит девушка. Наверно, она сегодня неразговорчива. — Не вместе. Но я рада, что у нас получилось побить ваш статистический рекорд.

— Круто. Просто хочу сказать, что вы могли бы заказать большую порцию клецков за меньшие деньги и получить при этом больше штук.

На это они оба улыбаются.

— Клецки лишними не бывают, — говорит девушка.

Я отдаю им заказы, они расплачиваются и оставляют мне приличные чаевые. Уходя, я оглядываюсь через плечо — они глядят друг на друга, дожидаясь лифта.


Марибел (соседка Лии по комнате)

Вечером в воскресенье, проведя все выходные у родителей, возвращаюсь в общежитие, и на меня практически набрасывается Лия.

— Я тоже по тебе скучала, — говорю. Руки теперь заняты не только выстиранным бельем, но и Лией.

— Случилось непоправимое.

— Что? Господи, что случилось? — Готовлюсь к ужасным новостям, стараюсь прокрутить в голове, что могло пойти не так.

— Гейб теперь живет здесь!

— А что в этом плохого?

— Ничего, но я ведь этого не знала. Все время жил! И как я не заметила? Мы ведь выходим на одной остановке. Но я бы и не подумала, что он обитает в этом корпусе. Я догадывалась, что где-то неподалеку.

— Ты же понимаешь, что ничего ужасного тут нет? Жить рядом с предметом обожания не так уж плохо.

— Ужасно не это.

Я вздыхаю и скидываю белье на кровать. Она бросается на свою кровать, а я начинаю убирать вещи.

— Скажи, что тебя тревожит, — говорю я.

— Так вот, я заказала китайскую еду, — начинает Лия.

— А мне оставила?

— В мини-холодильнике остались клецки.

— Вкуснотища.

Она закатывает глаза.

— Приехал доставщик, позвонил мне, и вот какое совпадение: когда я спустилась в холл, из другого лифта вышел Гейб собственной персоной.

— Поразительно.

— Я тоже так подумала, — соглашается она. — Конечно, он так ничего и не сказал, пока доставщик объяснял, что мы заказали одинаковую еду и что раньше такого не случалось. А потом он спросил, вместе ли мы, я даже засмущалась.

Я делаю рукой жест «так себе».

— А потом стало еще хуже.

— Как так?

— Мы вместе ждали лифт и даже смотрели друг на друга, по крайней мере, периодически поглядывали. Я пыталась придумать какую-нибудь тему для разговора…

— Надо было сказать, как тебе понравилось его эссе на прошлой неделе.

— Да, так бы и сделал нормальный человек.

— О нет. А что сделал ненормальный человек?

— Я, дурочка, посмотрела ему в глаза и сказала: «Как китаянка говорю: ты отлично разбираешься в китайской еде».

— Могло быть и хуже, — говорю я.

— Ты бы хоть кому-нибудь как мексиканка сказала, что другой человек отлично разбирается в мексиканской еде?

— Ну… если ставить вопрос так…

Она натягивает на голову капюшон от толстовки и затягивает тесемки, оставляя снаружи только нос.

— Лия, я просто тебя дразню. Все не так уж плохо, — говорю, садясь рядом с нею на кровать. — А он что ответил?

Она ослабляет завязки, чтобы можно было говорить:

— Он просто стоял и глядел на меня, то открывал рот, то закрывал.

— Конечно, лучше было бы похвалить его эссе, но ведь еще не все потеряно. Подумаешь, странно выразилась.

— У меня впервые хватило смелости заговорить с ним, а я взяла и ляпнула! Не нравится мне это. Я бы так никогда не сказала.

— Надо было похвалить эссе, а потом пригласить его вместе поесть.

— Вот почему в такие моменты рядом нет тебя с наставлениями? Почему ты оставляешь меня барахтаться в этом мире в одиночестве?

— У меня нет ответов на эти вопросы.

Она щурится, глядя куда-то вдаль:

— Честно говоря, предложи я ему поесть вместе, это бы плохо закончилось. Не смогла бы рядом с ним вести себя спокойно. В итоге начала бы ему рассказывать о своем семейном древе и что у слова «дно» множественное число — «донья».

— Может, он бы это оценил, — говорю, поглаживая ее по спине.

— Просто мне не надо забывать, что еще есть шанс и необязательно вести себя с ним невозмутимо.

— Ни в коем случае не забывай.

Она снова затягивает капюшон и качает головой.


Шарлотта (бариста)

— Наш лапочка Гейб не забегал на днях? — спрашивает Табита во время затишья. Видно, что ей хочется посплетничать. У меня нет настроения работать, но не знаю, хватит ли меня на разговоры о Гейбе. Она настаивает:

— Я видела его пару раз, но мне этого мало. И подумала, что можно косвенно почувствовать его через тебя.

— Хватит нести ерунду.

— Но он ведь такой милый!

— Мне кажется, с ним что-то не так, — говорю. Не хочется говорить о нем плохое, ведь Табита — человек добрый. Такие люди встречаются редко, и уж тем более — в «Старбакс», но не хочу подавать ей ложную надежду.

— Не может быть! Он такой чудесный.

— Он заходил недели две назад, но вел себя настолько неадекватно, что я подумала: он серьезно накачался наркотиками.

Она пожимает плечами:

— Я не осуждаю наркоманию.

— Было десять утра.

— Может, он просто был сонный.

— Мне раз сорок пришлось его спросить, какой объем кофе ему нужен.

— Перестань бубнить.

— Каждый божий раз, когда приходит, он не может ответить на простейшие вопросы. Прошлый раз он не знал, «суматру» ему надо или «пайк плейс», а до этого — греть выпечку или нет. Надо перестать задавать ему вопросы.

— Просто он неразговорчив. В последнее время я его видела несколько раз, когда здесь была и девушка, Лия. Они всегда стесняются, когда друг друга видят, и чуть-чуть улыбаются. Мы словно наблюдаем, как перед нами расцветает новая любовь.

— Ты что-то слишком засиделась со своими кошками.

— А ты часто стала вести себя как последняя сволочь, — отрезает она.

Я изображаю оскорбленную невинность и кидаю в нее полотенце для паровой трубки.

— Фу, — говорит она, — не надо кидать в меня тряпку с засохшим молоком.

— А вот не надо болтать ерунду о любви между наркоманом и какой-то случайной телкой.

— Я их однозначно шипперю, — говорит Таби, подперев подбородок рукой и уставившись на дверь, словно желая, чтобы они вошли вдвоем.

— Не буду даже спрашивать, — ворчу.

— Например, ты хочешь, чтобы персонажи в сериале были вместе. И ты их шипперишь, хочешь, чтобы у них начались отношения и они жили долго и счастливо.

— Я думала, что ты его шипперишь с собой.

— Ну, естественно, в идеале. Но, насколько понимаю, он влюблен в Лию. Поэтому, если мы не можем обрести счастье вместе, я непременно хочу, чтобы он был счастлив с ней.

— Ладно, Таб, скажи мне честно: ты что, пишешь фанфик о посетителях «Старбакс»?

Она кидает тряпку обратно. Над дверью звенит колокольчик, и мы обе оборачиваемся на звук. Это не Гейб и не Лия.

— Может, стоит начать, — отвечает она с улыбкой. Я закатываю глаза. — Просто они мне нравятся. Нравится, как он на нее смотрит и как она смотрит на него. Мне кажется, у них были бы красивые детишки.

— Ой, Таб, — говорю, качая головой.

— Мне нравится думать, что мы наблюдаем за их жизнями, а они об этом не догадываются. Знаю, может показаться, что мы за ними подглядываем, что это ненормально и убого, но мне от этого приятно. Сейчас у меня в жизни мало радости, так что дай мне наконец порадоваться, что посетители «Стар-бакс» влюбились друг в друга!

— Ужасно, что тебе придется узнать такое от меня, — говорю я, — но вчера я его видела с какой-то телкой с ужасно неестественными, обесцвеченными прядями.

— И ты решила рассказать только сейчас?

— Я только сейчас вспомнила!

— Ну, это предсказуемо, — говорит она и мрачнеет.

— Может, это не то, о чем мы думаем? Вдруг они родственники, — говорю. Честно, не понимаю, зачем защищаю этого недоумка.

Становится людно, и мы теряем нить разговора, но, надо признаться, я периодически думаю о Гейбе с Лией до конца дня.


Дэнни (друг Лии)

Я наблюдаю, как она с друзьями идет по улице от остановки. Сейчас Хеллоуин, и я еле узнал ее с зачесанными и завитыми волосами.

— Азалия! — зову я и быстро шагаю навстречу.

— Дэнни! — кричит она, поднимая руки и слегка пританцовывая.

— Ты точно родом из восьмидесятых, — говорю я.

— Точнее не бывает!

— Да ты ПЬЯНА!

— Только капельку, выпили по рюмашке перед выходом, — говорит она и кивает. — Марибел пообещала, что будет весело, и нам весело!

— Привет, Марибел, я Дэнни, — говорю и пожимаю ей руку.

— Привет.

— О! А это Бьянка, она живет на нашем этаже, — говорит Лия, подпрыгивая на носочках.

— Куда идете? — спрашиваю.

— Марибел ходила в старшую школу с парнем, который живет в доме баскетболистов, ну, или там, где их просто много, — отвечает Бьянка.

— О! Спорим, там живет брат Гейба? — говорю, хлопая в ладоши.

— А, ты про парня, в которого как дура влюбилась Лия? — спрашивает Бьянка. Лия одаривает ее взглядом, способным убить на месте.

— Ты как дура влюбилась в Гейба? — спрашиваю, приподнимая бровь.

Она пожимает плечами:

— Ну, может быть, чуточку.

— Он красавчик, — говорю.

— Да. Но ты прав: он, скорее всего, гей, — говорит Лия, с грустью качая головой.

— Ну, не расстраивайся, цветочек. Он очень милый. С ним стоит хотя бы дружить, если другого не светит, — говорю. Меня зовут друзья. — Мне пора. Давайте завтра встретимся в столовой? Я напишу тебе в обед.

— Да, конечно! — приходит в восторг Лия.

— Круто, круто.

Я машу им рукой через плечо и перехожу улицу.


Кейси (друг Гейба)

Я люблю соседей по дому, правда люблю, но в такие вечера жалею, что мы с Сэмом в этом году не сняли отдельную квартиру: не пришлось бы сидеть на Хеллоуин в доме, полном знакомых и приятелей наших друзей. С ними весело, но мне почему-то не по себе, особенно от изобилия масок в этом году. Не припомню на вечеринках столько людей в масках.

Гейб приходит около одиннадцати. Я ему сказал, что он может привести с собой кого захочет, но, кажется, он растерял всех друзей.

— Что в сумке? — спрашиваю, когда он входит.

— Скорее всего, я здесь сегодня вырублюсь, — говорит он. — Сэм сказал, что он не против…

— Конечно!

Он бежит наверх, а я жду, пока он вернется, чтобы потом сходить за новым пивом. Когда он возвращается, говорю:

— Я думал, ты придешь раньше.

— Я решил вздремнуть, а в итоге проспал пять часов, — отвечает он, пожимая плечами.

— Что за ерунда у тебя в руках?


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.