— Дом не плох, — заметила Гледис.

— Твои восторги довольно скромные, — сказал Чарльз Карленд.

— С чего же мы начнем? — спросила она, не реагируя на его замечание.

— Коктейли, — решил Чарльз, заглядывая в свою записную книжку, где он набросал план съемок. — Потом закат солнца у бассейна, потом ужин. Мы…

— У бассейна? — спросила с удивлением Гледис. — Значит, мы должны переодеться, а потом, к ужину, еще раз?

— Нет, нет, мое сокровище, — засмеялся Чарльз. — Я ведь знаю, как ты ненавидишь переодеваться. Нет, я думал, что мы просто сделаем несколько снимков у бассейна при косом освещении. Бокалы для коктейля в руках, ленивое предвечернее настроение.

— О'кей, — согласилась Гледис. Она злилась, потому что у Чарльза был готовый план съемок, а у нее нет. Ей следовало бы поговорить, слегка свысока, с Фрэнки. Примерно так: «Что бы вы подумали об этом, если вообще могли бы думать». Но теперь это было невозможно. Тот Фрэнки О'Берри, с которым она сейчас знакома, совсем не глуп. «Мне придется действовать с ним предельно осторожно», — решила Гледис.

— Ты знаешь что-нибудь о нашем природном таланте? — тихо спросила она Чарльза.

— Конечно. Вся нация знает Фрэнки. Кроме Гледис Грант. Он — всеобщий любимец, и заслуженно. Фрэнки прирожденный лидер. Он обладает несокрушимым спортивным духом, и он вытаскивает команду, за которую играет, из любых трудных положений. О'Берри никогда не сдается, не играет на зрителя. Он настоящий образец для парней — не принимает наркотики, не пьет. Ты хочешь узнать еще что-нибудь?

— Нет, спасибо, этого достаточно, — промолвила Гледис, слегка покраснев, пока Чарльз произносил хвалебные гимны в честь Фрэнки О'Берри. «Вся нация знает Фрэнки. Кроме Гледис Грант» — эта фраза все еще звучала в ее ушах.

— Ну, теперь можно начинать, — сказал Фрэнки, подходя к ним. — Меня напудрили, как попку младенца. Даже не могло и присниться, что мне, баскетболисту, однажды придется разгуливать накрашенным.

— О чем вы мечтали в начале спортивной карьеры? — спросила Гледис. Такой вопрос показался ей очень уместным. «Мне бы только начать разговор, а раскрутить я его сумею».

— Ни о чем, — просто ответил Фрэнки и этим разбил все надежды Гледис на легкое начало.

— Никакой мечты? — недоверчиво воскликнула она. — Почему вы тогда вообще стали спортсменом?

— Пойди-ка к Бенни, пусть он тебя подкрасит, — предложил Чарльз. — В таком виде я не могу тебя снимать, ты слишком бледная.

— Ладно, — кивнула покорно Гледис. — Может быть, за это время Фрэнки придет на ум разумный ответ на мой вопрос?

— На какой вопрос? — осведомился Фрэнки.

— Почему вы стали спортсменом? — повторила она.

— Нет бокалов, — сказал Чарльз, когда Гледис уже вернулась и пыталась принять небрежную позу рядом с Фрэнки.

— Вот коктейли, — сказал ассистент Эд Гуд.

Гледис не очень любила Эда. Она взяла у него бокал и кивнула с отсутствующим видом.

Эд отметил про себя, что Гледис, здороваясь со всеми другими членами группы, каждому улыбалась. Для него у нее нашелся лишь небрежный кивок. Эду было двадцать пять лет. Светлые волосы и бледное лицо. «Неприметный» — было самым подходящим словом для описания его внешности. Но парень был не без таланта, поэтому и входил в группу Чарльза Карленда. То обстоятельство, что большинство его коллег, и шеф в том числе, не особенно любили его, ничего не значило для Эда. Он снова встал за свою камеру «Олимпус», которую поместил на неподвижном штативе. Гледис Грант в его глазах была просто надменной козой. Он вовсе не жаждал ее улыбок. Главное для него — сделать несколько хороших фотографий Фрэнки О'Берри.

Гледис отпила из бокала и с нетерпением смотрела на спортсмена экстра-класса. Она задала свой вопрос. Теперь характер интервью зависел от Фрэнки. Женщина сделала еще один глоток и недовольно посмотрела в сторону Эда, спрятавшегося за камерой.

Все в группе знали, что Гледис пила лишь «маргаритас» или воду. Эд Гуд принес ей мартини, который был к тому же настолько сухим, что имел вкус чистого джина. Гледис молча проглотила досаду. И без того многое шло вкривь и вкось. У нее не было ни малейшего желания ссориться с Эдом еще и из-за коктейля.

— У меня не было никакой мечты, — начал разговор Фрэнки. — Мне просто были нужны деньги.

— Вам были нужны деньги? — переспросила Гледис. — У вас не было стипендии? — «Публика любит такие истории. Бедный парень из народа, который сам достиг чего-то в жизни. Я построю на этом все интервью», — подумала Гледис.

— Прислонись-ка к роялю, Гледис, — попросил Чарльз. — Мне нужно немного больше ног.

— Найди себе для этого фотомодель, — резко ответила она. — Сейчас важны ноги Фрэнки, а не мои.

— Но твои более фотогеничны, — засмеялся Чарльз, давно заметив, что Гледис не в духе. Но он привык убеждать самых разных людей принимать нужные ему позы. Он мог уговорить и Гледис. — Ну, давай же. Не будь занудой!

Она согласно прислонилась к роялю. «Не имеет смысла спорить с Чарльзом, — решила Гледис. — К тому же я хочу продолжить интервью».

— Нет, у меня не было стипендии, — ответил Фрэнки на вопрос, о котором Гледис уже почти забыла.

— Почему не было? — спросила она. — Ведь одаренные спортсмены легко получают стипендию.

— Я и не старался ее получить, — зажил Фрэнки, пожимая плечами. — Мой отец платил за все.

— Но вы только что сказали, что у вас не было достаточно денег, — напомнила ему женщина.

— Ну, достаточно денег у меня не было, — засмеялся Фрэнки.

— Итак, Фрэнки, вы были юношей с большими запросами, так? — задала она следующий вопрос и с трудом подавила зевок. Его ответ настолько мало ее интересовал, что ей было скучно вести беседу.

— Нет, собственно говоря, нет, — сказал он.

— Черт возьми, Гледис, — прервал ее раздраженно Чарльз. — Вы выглядите как два борца, которые подстерегают друг друга перед атакой. Не могли бы вы хотя бы на пять минут изобразить, будто вы оживленно беседуете или заняты интервью?

— Интервью не получится, Чарльз, — фыркнула Гледис. — Мне приходится у нашей звезды каждое слово тащить клещами.

— Тогда постарайся, по крайней мере, выглядеть так, будто это доставляет тебе удовольствие, — потребовал фотограф.

— Можно мне сказать несколько слов Гледис, шеф? — вмешался Трефор Ферхилд. Очки сползли ему на кончик носа, и он нервным движением поправил их.

— Трефор, не задерживай работу, и без того все идет сегодня с таким трудом, — простонал Чарльз.

— Ну, это займет только минуту, — просил Трефор. — И вы увидите, на что я способен. Я…

— Ну ладно, говори, — проворчал Чарльз и выпрямился за камерой.

— Вы оба очень напряжены, особенно ты, Гледис, — заметил Трефор. Фрэнки усмехнулся и промолчал. Гледис тоже нечего было возразить, и Трефор продолжал: — Гледис, ты должна себе представить, что ты познакомилась с этим парнем… — при этом он похлопал Фрэнки по плечу, что выглядело достаточно комично, так как ему для этого пришлось встать на цыпочки, — с нашим дорогим Фрэнки, совершенно случайно, например, в самолете или еще где-нибудь. Ты, потеряв голову, в него влюбилась и полностью находишься во власти его очарования.

Гледис глубоко вздохнула. Она боялась взорваться. Фрэнки стоял напротив и бесстыдно улыбался ей в лицо. Но Трефор, этот «великий» режиссер, не замечал, в какое смущение он привел своими словами Гледис.

— Если ты это себе представишь, — продолжал он невозмутимо, — то фотографии наверняка удадутся. Эти чувства отразятся на твоем лице и на всем твоем поведении. Ты будешь излучать совсем другое состояние, а не тупую злость и скованность, как сейчас.

— Ты наконец закончил? — осведомился с нетерпением Чарльз.

— Да, шеф. — Трефор сиял от радости. — Вы сами увидите. Сейчас дело пойдет.

Фрэнки с трудом сдержал улыбку.

— Мы можем продолжать? — спросила недовольно Гледис.

— Да, конечно, — ответил Фрэнки. — Задавайте, пожалуйста, вопросы.

— Итак, ваш отец давал вам мало денег? — спросила Гледис.

— Нет, этого сказать нельзя…

— Но денег вам все же не хватало, — закончила предложение Гледис. — Почему?

— У меня была подружка, которая очень любила ходить в кино и которая могла съесть огромное количество мороженого, — объяснил Фрэнки. — Я должен был прирабатывать. На мою подружку отец не хотел раскошеливаться.

— Вот как. — Гледис сделала вид, что хочет записать эти слова. Ей казалось, что ее разыгрывают, и поэтому злилась.

— Улыбайся, Гледис, — умолял ее Чарльз Карленд, смотря в камеру.

— Вспомни о том, как ты с ним познакомилась, Гледис, — напоминал Трефор о своем верном рецепте.

— Вы учились в колледже, Фрэнки? — Гледис заставила себя изобразить приторно-сладкую улыбку.

— Да, после колледжа я стал профессиональным спортсменом.

— Что же вам дал колледж? — продолжала она. — Профессиональным спортсменом вы могли бы стать и после окончания средней школы. — Теперь она заняла ту позицию, которую наметила себе. Гледис не очень увлекалась спортом. В ее глазах у спортсменов было очень одностороннее хобби, для которого не требовались фундаментальное образование, и уж тем более научная подготовка.

— Тогда меня бы не приняли на юридический факультет, — спокойно ответил Фрэнки. Он чувствовал, что Гледис втайне хотела выставить его в несколько комичном и даже примитивном свете. Но не обижался на нее за это.

— Юридический факультет? — переспросила она удивленно.

— Да, я изучаю юриспруденцию. Я начал учебу в Лос-Анджелесе. Там…

— Пересядьте-ка вон туда, в белые кресла, — прервал Чарльз разговор, который шел с таким трудом. — Подними свой бокал повыше, Гледис, — попросил он, как только они уселись. — А то отсюда он выглядит как огурец.

— И вкус напитка такой же, — ответила Гледис. — Это чистый джин.

— Бедная девочка, — единственное, что сказал Чарльз на ее жалобу. Гледис могла бы держать пари, что он вообще не понял, что она сказала, а лишь среагировал на ее недовольный тон.

— Итак, вы начали свою учебу в Лос-Анджелесе, — возобновила интервью Гледис. — И где же вы учитесь теперь?

— В Джейнсвилле, — ответил Фрэнки.

Трефор Ферхилд размахивал экспонометром почти у самого носа Фрэнки. В следующую минуту гример припудрил лоб и подбородок спортсмена. Затем один из осветителей передвинул поближе софит.

— Парни называются гримерами, потому что за их гримом не видно лиц, — пробормотал Эд Гуд так громко, чтобы Бенни мог его услышать. — То, что я вижу в мой видоискатель, это две маски. Ты стер гримом их лица, Бенни.

— Оставьте Бенни в покое, — потребовал Чарльз Карленд. Он сказал это, обращаясь ко всем, не глядя на Эда Гуда.

— Джейнсвилл? — спросила Гледис. Название города ей ни о чем не говорило.

— Маленький город на севере Флориды, — объяснил Фрэнки. — Хороший юридический факультет в университете. Я записался туда, когда заключил контракт с Мартинесом.

— Я боюсь, вам придется мне кое-что объяснить, — сказала Гледис. — Я не знаю, кто такой Мартинес, и не очень разбираюсь в контрактах спортсменов.

— Это он тебе еще все растолкует, Гледис! — засмеялся Чарльз. Он взял бокал из рук женщины и поставил его на низкий столик, стоявший перед ней. Затем положил обнаженную руку Гледис на спинку ее кресла и немного приподнял двумя пальцами ее подбородок таким образом, что ей пришлось смотреть прямо в глаза Фрэнки. — Оставайся так, — потребовал Чарльз и исчез за одной из неподвижно установленных камер.

Гледис стоило больших усилий не поворачивать голову в другую сторону. Фрэнки смотрел на нее сияющими глазами. Его взгляд был полон нежности. Гледис невольно подумала о его поцелуе.

— Видишь, Гледис, — прошептал ей Трефор. — Все удалось. На мой совет ты всегда можешь положиться. Я знаю, что тебе нужно.

Ее щеки пылали, когда Чарльз наконец нашел, что в салоне сделано уже достаточно снимков. Фотографы и осветители разобрали свою аппаратуру, и Фрэнки с Гледис побрели в сад.

6

Напряженность между ними немного разрядилась. Гледис больше не испытывала к нему злости. Она не могла бы точно сказать, когда она успокоилась, но почувствовала себя свободнее. Женщина засмеялась, вспомнив добрый совет Трефора.

Солнце спускалось к горизонту. На воде плавательного бассейна лежали розовые блики. Было еще очень тепло, но солнце уже утратило свою жгучую силу. В воздухе разливался пьянящий запах померанцев и роз.

— Какой аромат, — произнесла Гледис и глубоко вдохнула сухой воздух.

— Сказочный сад, по которому я так хотел гулять с вами, — сказал Фрэнки многозначительно.

— Не будем говорить об этом, — попросила она.

— Почему же? — осведомился мужчина и удивленно поднял брови. — У нас впереди еще целый уик-энд. Мы можем часами гулять в саду.

— Мне надо работать, — напомнила ему Гледис. Тут ей на помощь пришел Чарльз. Он дал указания, и Гледис продолжила свое интервью, а фотографы старались сделать как можно больше их снимков на фоне бассейна и парка.

Фрэнки объяснил Гледис, как он заключил контракт с Раулем Мартинесом, и она почти забыла о своем отвращении к спортсменам. Фрэнки рассказывал о слишком бурной жизни в Лос-Анджелесе, о тяжелых тренировках в «Орландо магикс», и Гледис поймала себя на том, что слушает его внимательно и с интересом.

В их разговор постоянно вмешивался Карленд, инсценируя все новые мизансцены, однако между ними уже завязалось нечто вроде дружеской беседы. У Гледис все время крутился на языке вопрос, который она просто обязана была задать Фрэнки, чтобы не лопнуть от любопытства.

— У меня не было времени подготовиться к нашему разговору, — начала она осторожно, чтобы не ломиться в открытую дверь. — Поэтому я почти ничего о вас не знаю. Но я не могу обойтись без вопросов о вашей личной жизни.

— Я с вами совершенно откровенен, — сказал Фрэнки и посмотрел ей пристально в глаза. — Задавайте ваши вопросы.

— Вы, собственно говоря, женаты или помолвлены? — спросила Гледис. «Собственно говоря» она вставила, чтобы придать вопросу непринужденный вид.

Но как только произнесла эти слова, поняла, что это ей не удалось.

Фрэнки улыбнулся. Он сразу почувствовал, как важен для Гледис его ответ. Женщина сердито прикусила губу и отвернулась.

— Можно нам встать и немного погулять? — крикнула она Чарльзу, который как раз поднял голову от своей камеры.

— Конечно, — ответил он.

Гледис поднялась из шезлонга, обтянутого шелковым крепом, пригладила свое платье и сделала несколько энергичных шагов в сторону ярко освещенного дома.

— Подождите, Гледис, — крикнул ей вслед Фрэнки. — Я еще не ответил вам на важный вопрос. — Он подчеркнул слово «важный» с шутливой интонацией. — Я не женат и не помолвлен, — сказал он, догоняя ее. — Вы ведь это хотели знать, не правда ли?

— Не я — читатели, — уклонилась от ответа Гледис. — Речь идет только о читателях. Если бы вы были женаты, мне нужно было бы написать что-нибудь и о вашей жене. Вы понимаете?

— Да, я понимаю.

Гледис разозлилась. Она снова не смогла устоять перед его смеющимся взглядом. Но в этот момент Чарльз крикнул, что на сегодня работа закончена, так как его не устраивает свет. Гледис вздохнула с облегчением и коротко кивнула Фрэнки.

— Ну, на сегодня все, — сказала она и пошла к дому.

— Но мы ведь еще увидимся за ужином, — произнес он удивленно.

— Я попрошу подать мне что-нибудь в комнату, — сообщила ему Гледис. — На сегодня с меня достаточно.

— Вы имеете в виду, что сегодня вы достаточно времени провели со мной, да? — уточнил Фрэнки.

— Я не стремилась получить это задание, — холодно возразила Гледис.

— Я тоже не хотел сюда ехать, — признался мужчина и сделал серьезное лицо. — Но…

— Вы не хотели сюда ехать? — Гледис была удивлена. Она думала, что каждый спортсмен рвется к популярности.

— Да, это так. Я хотел использовать уик-энд для подготовки к экзамену, — промолвил он со вздохом сожаления.

— Так почему же вы не отказались? — спросила Гледис.

— Я не могу отказываться. — Фрэнки засмеялся.

— Почему?

— Что, официальная часть окончена? Можно мне говорить откровенно?

— Конечно, — ответила быстро Гледис. — Если вы не захотите, я не напишу ничего из того, что вы мне сейчас сообщите.

— Обещаете?

— Обещаю.

И Фрэнки рассказал Гледис о контракте и о том гнете со стороны Мартинеса, который испытывают большинство членов команды, в том числе и он. Внезапно Гледис почувствовала, что Фрэнки стал ей ближе. Да Рауль Мартинес просто торговец рабами, возмущалась она. По сравнению с ним Рональд Реюс, ее шеф, был просто сиротка.

Теперь и речи не было о том, чтобы Гледис ужинала в своей комнате. Они с Фрэнки последовали за фотографом и другими членами группы. За бассейном находилась хижина, сложенная из огромных каменных глыб и окруженная кустами цветущего жасмина. Перед хижиной пылал костер.

Между тем наступили сумерки, и фигуры слуг в белых ливреях, работавших у костра, отбрасывали фантастические тени на стены хижины. Фрэнки сразу направился к бару, у которого толпилось много людей. На открытой белой стойке было, кажется, все, что только душа пожелает.

— Что я вам могу предложить, Гледис? — спросил он, повернувшись к ней. — Пиво?

— Гледис пьет «маргаритас», — поучительно сказал ему Трефор Ферхилд.

Гледис покачала головой.

— Нет, Трефор, — сказала она. — Мне сейчас хочется ледяного пива.

— Сервис здесь превосходный, — произнес Чарльз Карленд и поболтал виски цвета янтаря в своем стакане из толстого хрусталя. — Превосходный скотч. Уже давно не пил такого хорошего.

Гледис сожалела, что у нее не было больше возможности побыть с Фрэнки наедине. Она не ожидала, что к Фрэнки О'Берри, знаменитому спортсмену-самородку, у нее появится вдруг какой-то интерес, кроме чисто профессионального. Но Фрэнки оказался совсем не таким, каким его представляла себе Гледис.

Во время всего ужина Фрэнки осаждали мужчины, требовавшие от него различных умозаключений о шансах разных баскетбольных клубов в играх финального круга.

Это была тема, которая действительно не интересовала женщину. Она давно бы ушла, если бы Фрэнки не пытался все время пресечь спортивную беседу и поговорить с Гледис. Но, так как никто из группы не обращал внимания на его попытки, ничего из них не вышло.

Было чуть позже девяти, когда Гледис решила все-таки уйти.

— Что случилось, принцесса? — спросил Чарльз, которому виски уже ударило в голову. — Тебя не устраивает сегодня наше общество?

— Я устала, — ответила Гледис.

— Завтра ты так рано не отделаешься! — заверил ее Чарльз и погрозил пальцем. — Завтра вечером у нас в программе ужин при свечах. Наш герой в смокинге, а ты в нарядном вечернем туалете.

— У меня нет с собой смокинга, — признался Фрэнки, но Эд Гуд не принял эту отговорку.

— Нет проблем, — заявил он слегка заплетающимся языком. — У Бенни среди его реквизита есть все. Правда, Бенни?

Гример утвердительно кивнул головой и позволил Эду положить ему дружески руку на плечо. Группа Чарльза Карленда не была бы группой, если бы все споры не улаживались после нескольких кружек пива.

Фрэнки покорно пожал плечами.

— Итак, завтра в смокинге, — сказал он.

— И не только, — признался Чарльз. — У нас запланировано еще кое-что.