2
Кора
Никто не будет есть оладьи с шоколадной крошкой, но они хорошо дополняют завтрак на столе. Если убрать желтки из запеканки, это компенсирует калорийность оладий. Апельсиновый сок тоже никто не будет пить, но он красиво смотрится в стеклянных стаканах рядом с кофе. Сегодня воскресенье, черт возьми, поэтому все должно выглядеть красиво, даже если нас всего трое и я единственная, кого это волнует. Это все равно что заправлять постель по утрам. Нельзя же оставить белье скомканным только потому, что вечером снова придется ложиться в постель. Когда проходишь мимо комнаты, все должно выглядеть аккуратно, упорядоченно и абсолютно идеально.
Мия прибегает на кухню во фланелевых пижамных штанах, хватает тост и идет к двери.
— Куда это ты? — спрашиваю я.
Я и не жду, что кто-то восхитится завтраком, но можно ведь хотя бы сказать «доброе утро».
— К Саше.
— В этом? — спрашиваю я, и она смотрит на пижамные штаны, но явно не видит никакой проблемы.
— Ну да. Можно взять машину?
— Сегодня воскресенье, — говорю я, стараясь сдержать раздражение в голосе.
Она знает неписаное правило: даже если мы не едим вместе на неделе, когда Финн поздно возвращается домой, а она занимается волейболом, по воскресеньям мы находим на это время. Мия смотрит на стол.
— Я думала, ты снова на диете, — как ни в чем не бывало произносит она.
Она не хочет меня обидеть. Я на диете, но, видимо, бесполезно объяснять, что даже на диете надо чем-то питаться. Мия разглядывает стопку оладий с шоколадной крошкой и подходит, чтобы подхватить одну сверху.
Я отдаю ей ключи от машины. Честно говоря, приятно видеть, что она выходит из дома, чтобы повидаться с друзьями. После расставания не то с Джошем, не то с Джоном, как там его звали… Мия уже несколько месяцев хандрила. Уму непостижимо, как она умудряется встречаться с парнем так недолго, что я даже его имя не успеваю запомнить, а страдать по нему целую вечность.
— Можешь взять машину, но помоги мне кое с чем.
— С чем? — спрашивает она, уперев руку в бедро в готовности отказать любой моей просьбе.
— На следующей неделе благотворительный прием. В ресторане Пейдж и Гранта. Помоги мне с аукционом, или накрыть столы, или еще что-нибудь.
— М-м-м…
Вот и все, что я от нее получаю.
— Будем считать, что это «да». Вернись домой к ужину. Будем есть все вместе.
Когда Мия уходит, я быстро бросаю взгляд на свое отражение в стеклянной двери, выходящей на террасу. Не успев проверить, есть ли толк от диеты, я замечаю во дворе неуловимую Джорджию Кинни, которая попадается на глаза так же редко, как снежный барс в дикой природе. Я выбегаю на террасу и включаю камеру на телефоне, увеличивая изображение, чтобы рассмотреть ее как можно ближе. Она сажает ребенка в пластмассовые качели с отверстиями для ног и перекладиной и рассеянно раскачивает. Джорджия не воркует с дочерью, но и не торчит в телефоне. Просто с отсутствующим видом смотрит вдаль.
Если б я выглядела так же потрясающе, то была бы на седьмом небе от счастья. Носила бы лишь топы на бретельках, не беспокоясь о том, что на спине торчат жировые складки, напоминающие упаковку с печеньем, которой хлопнули о прилавок, чтобы открыть. Волосы цвета солнечного света я бы носила распущенными и никогда не выставляла бы фарфоровую кожу под солнце, ни за что. Конечно, она моложе меня лет на пятнадцать — как, впрочем, и ее муж, — видимо, самая молодая мамочка в округе. На вид ей около двадцати пяти.
Наверное, я выгляжу жалко, но не понимаю, почему Джорджия не хочет ни с кем подружиться. В смысле, это довольно заносчиво с ее стороны. Финн пару раз тусовался с ее мужем Лукасом, поэтому я знаю, что она из Англии. Может быть, считает себя лучше нас, раз она англичанка, и вероятно, так и есть: она называет сотовый мобильным телефоном, и это звучит так элегантно. Они живут напротив нас уже больше года, а Джорджия ни разу не поздоровалась. Даже не прислала записку с благодарностями за торт из маскарпоне, который я принесла, когда они переехали. А он, на минуточку, выиграл приз на ярмарке штата! Она могла хотя бы вернуть тарелку. Тем не менее выглядит Джорджия изумительно, а ее муж — судья, и я завоюю ее дружбу.
— Ты за ними шпионишь? — удивленно фыркает Финн, и я подскакиваю, хватаясь за грудь.
Потом оборачиваюсь и вижу, как он ухмыляется, стоя в дверном проеме.
— Нет! Конечно, нет.
Я прохожу мимо него и закрываю дверь, слегка раздражаясь из-за того, что меня прервали.
— Тогда чем ты занимаешься? — весело спрашивает он.
— Финн! — твердо говорю я, как будто это ответ на вопрос.
Защелкиваю крышку кофемашины и слушаю, как она плюется и капает кофе.
— Ты только посмотри! — восклицает Финн, садясь за стол, и накладывает на тарелку яичную запеканку.
Я ставлю перед ним кофе и сажусь, беря себе оладьи.
— Я думал, ты снова на диете.
Сжимаю зубы и закатываю глаза к потолку, а потом громко и раздраженно выдыхаю.
— Прости, — взмахивает он руками в защитном жесте.
Я решаю сменить тему, чтобы не начинать день с перепалки.
— Просто меня раздражает, что они такие необщительные. До приезда Кинни здесь одиннадцать лет жили О’Брайены, и они постоянно ходили в гости. Мне как-то… даже не знаю… некомфортно, что они не ведут себя как все. Мне нравится знать своих соседей. Мы все должны дружить, присматривать друг за другом.
— Лукас нормальный мужик, — замечает Финн. — Ну, мы всего лишь пару раз выпили пива, но он вполне ничего. Мне кажется, Джорджия… как там он говорил? Социофобка.
— Чего-чего? — смеюсь я.
— У нее эта фобия, когда боятся выходить из дома.
— Агарофобия?
— Точно! — говорит он, намазывая тост маслом.
— Хм. Погоди. Ты что, шутишь? Лукас правда тебе так сказал?
— Ага. Ну, кажется, он не употребил это слово, но что-то вроде того.
Я шлепаю Финна по руке.
— И почему ты мне этого не рассказал? Ты серьезно? Повтори в точности, что он сказал.
— Господи, Кора. Да не знаю я! У нее была какая-то травма, и теперь Джорджия, типа, не делает больше пары шагов от дома, иначе у нее начинаются приступы паники.
В два укуса Финн съедает треугольник тоста и достает телефон.
— Финн… Ох, боже ты мой! Это же… Лукас тебе это рассказал, а ты молчишь?
— Мы пили пиво. Я забыл. Не я же на ней зациклился, так что это не показалось мне такой уж важной новостью, чтобы стремглав нестись к тебе и рассказывать.
— То есть он вдруг ни с того ни с сего разоткровенничался и рассказал тебе это?
— Ну… нет… Не знаю. Кажется, я предложил им зайти к нам или его жене встретиться с тобой, вот он и назвал причину, по которой она не может.
— Ох, боже мой! — восклицаю я и тоже беру телефон.
— Не надо, Кора, — останавливает меня Финн.
— Что — не надо?
— Не говори Пейдж. Просто…
— Я и не собиралась, — лгу я, кладя телефон. — Но это хотя бы достойная причина. А я-то думала, что она просто стерва.
— Может, и стерва. Стерва с агарофобией. Тебе-то что за дело?
— Ты собираешься снова встретиться с Лукасом? Наш дом как раз в паре шагов от их дома, верно? Может, Джорджия сможет сюда прийти. Ну, вдруг это еще комфортное расстояние.
— Не знаю, как это происходит, но, судя по его словам, вряд ли получится.
— Так ты собираешься опять с ним встретиться?
— Мы говорили о гольфе через пару недель. В клубе будет любительский турнир. Я его пригласил.
— Ага! И когда это будет? Я могу пригласить Джорджию к нам. Будет причина завязать разговор. «Раз мальчики нас бросили ради гольфа, ты могла бы зайти на бокал вина». Что-то в этом роде. Идеально. Так когда, когда, когда? — наседаю я, и Финн пожимает плечами и бормочет с полным ртом, что точно не знает.
— Можешь проверить?
— Сейчас?
Финн смотрит на меня со смесью раздражения и удивления.
— Да, пожалуйста.
— Ты точно на ней зациклилась, — вздыхает он, но кладет салфетку в уже пустую тарелку и идет за ежедневником.
Финн из тех, кому нужно все записывать аккуратным почерком, настоящими чернилами в блокнот; он не доверяет телефону, потому что успешный человек всегда должен подстраховываться. Финн возвращается, снова садится и потягивает кофе, листая ежедневник.
— Турнир в клубе девятнадцатого. Но все-таки, Кора, может, ты поймешь намек, что она не хочет заводить подруг?
— М-м-м. К твоему сведению, ей очень повезет, если она со мной познакомится. Я знаю всех учителей в начальной школе, люди записываются в лист ожидания в мой книжный клуб, и я могу рассказать ей, какие семьи в нашем районе хорошие, а кого лучше избегать…
— Так она вроде хочет избегать всех, так ведь? — прерывает меня Финн.
Я пару секунд смотрю на него, а потом встаю и начинаю убирать со стола.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — спрашиваю я.
— Нет. Просвети, — ухмыляется он, и меня это начинает всерьез злить.
— Ты слишком быстро сдаешься, как только сталкиваешься с чем-то… действительно сложным.
— С каких это пор ты так считаешь? — отзывается он, хотя и слушает вполуха.
Финн возвращается к просмотру рабочей почты на телефоне. Он не из тех, кого легко вывести из себя.