Когда в новомодных видеосалонах смотришь голливудские полицейские фильмы, просто зависть берет. Тут даже слова подходящего подобрать нельзя! Оно понятно, что кино — это не жизнь. Но ведь копы там гоняются за преступниками на самых современных автомобилях. А у нас? Вот вы попробуйте догнать рэкетиров на старом «жигуленке» или милицейском УАЗике, а я на вас посмотрю — как и на кого вы косые взгляды начнете бросать!..

Это не говоря уже о том, что многие менты в пустой кобуре хранят бутерброды. Портупею же носят просто для вида, потому что положить в кобуру бывает порой просто нечего. Даже если и лежит в сейфе табельный «Макаров», то с патронами — полный швах. А резиновые дубинки, которые на вооружении-то всего ничего — с восемьдесят пятого, шумная «перестроечная» пресса уже нарекла «демократизаторами».

Вот она, гласность! Говори, что хочешь — все равно толку от этого — ноль.

Майор Ромодин покачал головой.

Что-то происходило в стране, что-то, до сей поры невиданное и совершенно непонятное. И нельзя сказать, что это ему совершенно не нравилось — нет, отчего же. Только каких результатов ждать от событий, наваливающихся как снежный ком, каждый день?

Он невеселых размышлений следователя отвлек стук в дверь.

— Да! — откликнулся он, оборачиваясь.

— Сань, не занят?

Ну, точно — стоило подумать о новостях, как появится их главный носитель. Гриша Савельев — кому, конечно, Гриша, а кому и «товарищ капитан» или «Григорий Олегович».

Еще более моложавый, чем майор Ромодин, Гриша не пользовался репутацией слишком серьезного человека. Зато всегда был в курсе новостей и слухов, к делу не относящихся.

— Слышал, что про те события теперь говорят?! — прямо с порога выпалил Гриша, слегка поправив вьющиеся волосы.

— Что?

Ромодин произнес это почти автоматически, он даже не сразу уловил, о чем это толкует любитель новостей.

— А то, что армия там была точно ни при чем, теперь все свалят на внутренние войска. На нас, считай!

— Думаешь, на нас?

Никто в их управлении не сговаривался, но произошедший с месяц назад в Тбилиси разгром митинга с большими жертвами в управлении называли именно «событиями» — даже город называть избегали. Юг страны бурлил и до того, но эта история всем казалась совершенно запредельной.

— Как думаешь, они своих же не могли положить? А то слышал я такую версию, — трещал Гришка. — Прикончили своих сами же, а теперь все сваливают то на армейских, то на нас.

— Не знаю. Как-то совсем уж подло выходит. — Ромодин поднял глаза на Гришу, и тут же стало понятно — ни сочувствия к погибшим, ни переживаний за «честь мундира» у капитана Савельева нет и в помине. Просто новости захватывают его целиком и полностью. «Как будто хвост вертит собакой», — невольно подумал он.

— Ну, не знаю, не знаю. Нынче-то всего можно ожидать, — пожал плечами Гриша, понимая, что сейчас с ним вряд ли станут спорить о событиях в стране. — У тебя-то как?

— Да никак. Еще один — обнесли через форточку, — хмуро бросил майор.

— Я вот тут читал, — оживился капитан, — что в Америке обнаружили кошку-клептоманку. Въезжаешь? Хозяин ее обучил таскать мелкие вещи! А может она сама приучилась, но обнаружили совершено случайно. Примерно год воровала, зверюга!

— Ага, антикварные статуэтки, золотые украшения и иконы таскала кошка! — Майор рассмеялся. — Разборчивая, однако.

— Тогда мы имеем неизвестный науке случай…

— …Связанный с полтергейстами, барабашками и НЛО! Несомненно!

— Может, и связанный. — Гриша улыбнулся. Однако тут же взглянул на майора вполне серьезно. — Саша, ты же сам понимаешь — тут остается только собирать факты из разряда «удивительное рядом».

— Да понимаю я все! Угу, кошка. Или — змея. Гигантский такой удав. Пальчиков, между прочим, нигде не оставил — в перчатках работает.

— Или — удав, — улыбнулся Гриша. — Вот что тебе этот последний пострадавший рассказывал? Наверняка все было закрыто, наверняка замок не взломан, так? Что украли-то?

— Коллекцию почтовых марок.

— Ого, великая ценность! — Капитан аж передернулся от смеха, и только тут стали заметны легкие морщинки в уголках его глаз.

— Великая, Гриша. Еще какая. Про «земства» слышал?

— Про что? Это области да края так при царе назывались, что ли?

— Тогда уж не губернии, а районы. Так вот, выпускали они почтовые марки, и некоторые из них теперь считаются уникальными. На западе, например, кое-кто выложил бы сотни тысяч долларов за отдельные экземпляры.

— Ну, ничего себе! Ты — серьезно?

— Серьезнее не бывает. Теперь вот список для таможни делать, и если что там всплывет…

— Не думаю, что всплывет. На таможне, может быть, разгильдяйства и нет, а вот мимо таможни это ускользнуть может. И запросто, — Гриша в момент посерьезнел и даже слегка нахмурился. Такая реакция мгновенно появлялась у него на любые слова о том, что «перестройка» — это не только гласность и новая, необыкновенная жизнь с возможностью читать вполне, вроде бы, научные статьи о рассекреченных НЛО и полтергейстах, но еще и разгильдяйство, и масса всего нехорошего, что обрушилось на людей в последние год-два.

— Да я и сам посмотрю, где это может всплыть. Спецов по этим «земствам» у нас считанные единицы.

— Никак к коллекционерам решил отправиться? — В голосе Гриши послышалось легкое ехидство.

— К ним, родимым. Отчего бы и нет? — Ромодин пожал плечами.

— Небось и сам в детстве марки собирал?

— Было дело. Как знал, что пригодится. И потом, знаешь, сколько дельных людей марки собирали? Шолохов, Рузвельт, Анатолий Карпов… Так что напрасно смеешься, может, «земства» зацепкой и станут.

Последующий разговор перешел на школьные воспоминания.

Майор, вроде бы, и рассказывал о себе, да и вообще считался в управлении человеком дружелюбным и открытым — только говорил обо всем как-то безлично, отстраненно, как и не о себе.

«Будто скучный фильм пересказывает, — подумал Гриша. — С чего он так? И ведь ни разу в гости не позвал, кстати. Ни меня, ни кого-то еще…»

Вслух он однако ничего не сказал.


* * *

«Этот тип и в самом деле должен быть не крупнее кошки! Может быть, прав этот балабол Гришка? Может, и в самом деле кто-то натренировал животное?»

Эта мысль показалась майору забавной.

Но тотчас же сменилась другой: «Ну вот, дожил. Теперь о преступниках думаю, еще не раскрыв глаза! Скоро этот вореныш будет ко мне являться во сне! Как положено всем нормальным людям о любимой женщине надо думать на рассвете, а не о домушниках, шастающих через форточки!»

Но никакой любимой не было и не предвиделось, а уж ко «всем нормальным людям» Ромодин себя точно не относил.

Он повернулся на другой бок — и вновь задремал.

Оказалось, что майор Ромодин был совершенно прав, потому что во сне ему привиделась кошка. Черная, с белыми «носочками» на лапках, белой грудкой и пышными усами.

— Ну что, сыщик Шерлок Холмс, поиграем? — спросила кошка тонюсеньким и противным голоском. — Мяу! Лови меня, сколько хочешь!

Майор оглянулся — он находился в кухне «сталинского» дома с высоким потолком. Кухонный стол, газовая плита и шкафчик с тарелками смотрелись здесь несерьезно и совершенно неестественно, будто квартира принадлежала какому-то великану, а вся обстановка в ней осталась от лилипутов.

— Поиграем? — спросила кошка, ловко спрыгнув на стол.

— Ты как все это делаешь? — оторопело проговорил майор.

Первым его порывом было протянуть руку и ухватить нахальное животное за шкирку. Но в этом сне он не мог сделать ни шагу — так и застыл в дверях.

— А очень просто, — ответила кошка. — Просто до тебя не доходит, что я — необычная кошка. Так-то!

Неожиданно ее лапка вытянулась, стала длиной с человеческую руку. Кошка указала на вентиляционную решетку под самым потолком.

— Ох, и не завидую я тебе, Шерлок Холмс! «Глухарь», классический «глухарь»! Ничего тебе со мной не сделать! Ну, если только не найдешь способа вернуться в свои шестнадцать лет!

— Ты это откуда знаешь?! Ты откуда вообще обо мне знаешь?! — майор Ромодин собирался рявкнуть на нахалку, но не получилось — он подавился кашлем.

— А кошки вообще много чего про вас знают! Мы только прикидываемся глупыми, — пояснило животное. — Так попробуешь меня поймать? А как вернуться в прежние годы, придумай сам!

— Ах ты, мерзавка!

Майор сделал еще одну тщетную попытку схватить кошку — и снова безрезультатно. Она даже придвинулась ближе, присела и, как ни в чем не бывало, начала расправлять лапкой усы, насмешливо поглядывая на Ромодина.

— Не вернешься. Поэтому дело ты, мил человек, не раскроешь. Так что спихни его поскорее на кого-нибудь — и позабудь, как страшный сон!

— Я тебя еще достану! — Это восклицание вырвалось у следователя словно бы само собой — но способности действовать он так и не обрел.

— Не сегодня. Так что, прощай!

Кошка подмигнула, вспрыгнула на холодильник («Юрюзань» — прочитал Ромодин, машинально подумав: «Кто же это держит у себя такое старье?»)

С холодильника она перепрыгнула на шкаф, теперь до вентиляционного отверстия оставалось всего ничего.

— Прощай! — еще раз донесся до следователя ее голосок.