* * *

В салоне тихо играла музыка. Очередная восходящая звезда пела о неразделённой любви.

— Мой паспорт остался в полицейской машине, — сказал Максим.

— Сделаешь новый, — бросил Костик.

Дима притормозил автомобиль на светофоре. Рядом остановился английский внедорожник, за рулём голубоглазая блондинка модельной внешности. Она равнодушно посмотрела на Костика с Димой.

— Я б её… — прошептал Костя.

Загорелся зелёный, и Дима тронулся.

— Я вообще-то про то, что вы убили полицейских, а там остались мои документы, — сказал Максим. — Меня искать будут и…

— Никто тебя искать не будет, — через плечо бросил Костя. — Ты уже сотрудник «Бастиона». Стажёр.

— А если я не хочу быть сотрудником «Бастиона»? Хотя ваша начальница меня очень заводит, — неожиданно для себя самого признался Максим.

Ребята заржали. У Костика из глаз покатились слёзы, Дима убавил скорость, чтобы никого не задеть. Максим почувствовал, как краснеет. Постепенно и его самого начал одолевать заразительный смех ребят.

— Она на всех производит неизгладимое впечатление, — Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида.

— А откуда она вообще?

— Американка, — Костик, наконец, отсмеялся, вытер рукавом слёзы. — Джоан Аттвуд. Насколько нам известно, в России с начала девяностых. Её папаша большой чин в «Бастионе». Он приехал в Россию в начале девяностых и остался здесь. Потом перевёз семью. Когда дочурка подросла, он её пристроил под своё крылышко. Ничего нового.

— Получается, ей лет сорок, а то и больше уже, — Максим заметно расстроился.

— Вряд ли, — Дима глянул в зеркало заднего вида и перестроился в правый ряд. — Ей тридцать с маленьким хвостиком.

— А семья, дети?

— Ты всерьёз решил к ней подбить клинья? — Костик даже повернулся, чтобы посмотреть на Максима.

— А почему бы и нет? — Максим посмотрел ему в глаза.

— Потому что Джоан ни о чём кроме работы не думает, — ответил Дима. — Да, ей нравится производить впечатление на новичков… да, чёрт возьми, многие только и пошли в «Бастион», чтобы приударить за ней! — он включил поворотник.

Максим смотрел в окно на проплывающие дома, пешеходов, автомобили, но мысленно находился далеко. Он попросту не мог поверить, что сегодняшнее утро происходит в действительности. Что перед ним не сон, и что он не сошёл с ума. А ещё у него перед глазами была Джоан. Максим всё острее понимал, что влюбился по уши.

— В то, что потусторонние пожирают нас уже тысячелетиями, трудно поверить. Я прекрасно тебя понимаю, — Костик снова повернулся на сиденье, его кожаная куртка скрипнула. — Сам когда-то был на твоём месте.

— Мы оба офигели, когда нам рассказывали этот бред, — Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. — В эту чушь трудно поверить, но это правда.

— И что же вас заставило поверить? — спросил Максим.

Парни не ответили. Дима перестроился в правый ряд и въехал на заправку.

— Подвинься, — бросил Костик через плечо.

Максим отодвинулся за водителя. Бросил короткий взгляд на приборную панель. Указатель уровня топлива находился в верхнем положении. Когда машина остановилась возле колонки, Дима приоткрыл окно.

— Восьмого на пятьсот, — бросил заправщику.

Гладко выбритый и коротко постриженный мужчина средних лет с круглым и каким-то детским лицом обошёл немецкий автомобиль. В этот момент Костик выскочил. Схватил заправщика, открыл заднюю дверь и бросил его на сиденье, словно мешок с картошкой. Мужичонка ударился головой о колено Максима, протяжно ухнул. Костик уже запрыгнул на переднее сиденье. Дима заблокировал двери и тут же тронулся. Выехал с заправки, не обращая внимания на ПДД, нагло вклинился в поток.

Максим внимательно наблюдал за похищенным. Мужичонка занял вертикальное положение, отодвинулся подальше к двери, подёргал ручку. И затих. Словно он всегда догадывался, что когда-нибудь его украдут прямо с рабочего места.

Дима припарковал машину возле главного входа в Ботанический сад. В будний день здесь было много мест. Костик выбрался из автомобиля, открыл пассажирскую дверь.

— Вылезай, — приказал мужичку.

Тот послушно вышел. Максим тоже выбрался из машины. Дима нажал кнопку на брелоке сигнализации, мигнули фары. Небо затянули тучи, пахло дождём.

— Попытаешься убежать, догоню и отрежу член, — пообещал Костя похищенному человеку.

У мужичонки на лице не дрогнул ни один мускул. Словно всё происходившее в порядке вещей. Все четверо прошли по центральной аллее к пруду, обогнули его слева, углубились по тропинке, подальше от глаз редких гуляк. Вдали шумело двигателями Алтуфьевское шоссе. На некоторых деревьях появились почки.

— Показывай, кто ты, — скомандовал Костя.

Мужичонка несколько мгновений смотрел на него, затем начал стягивать рабочую форму. Максим уже ничему не хотел удивляться. Хотят «братки» раздеть заправщика — и пускай. Он отошёл чуть подальше и равнодушно наблюдал, как человек стягивал с себя одежду. Это заняло несколько минут. Похищенный снял все шмотки, включая трусы. Поначалу Максим активно вертел головой, не хватало ещё наблюдать за вынужденным стриптизом заправщика. Но чем больше тот раздевался, тем пристальнее Максим к нему присматривался. Первое, что бросалось в глаза — всё тело, кроме головы, оказалось безволосым. Животик свисал, частично прикрывая половые органы. А точнее — крохотный орган. Яичек Максим не разглядел.

— Дальше показывай, — Костик сложил руки на груди.

Дима достал жвачку, закинул в рот. Предложил напарнику, но тот жестом отказался.

Похищенный наклонил голову, поковырял пальцами вначале в правом, затем в левом глазу. Максим не видел, как из его глаз выпали линзы, но когда заправщик поднял голову, его зрачки стали вертикальными.

— Руки покажи, — приказал Костик.

Похищенный вытянул перед собой ладони.

— Смотри, какой маникюр у сегодняшних заправщиков, — сказал Дима. — Как думаешь, это нормально?

Максим не ответил. Он старался не критиковать внешность, либо привычки других людей. В таких разговорах невозможно доказать свою правоту, зато легко нажить врагов.

— А теперь берём и делаем так… — Дима с лёгкостью оторвал ноготь на указательном пальце похищенного человека.

На коже остался след от клея. Палец без ногтя выглядел, как белая сосиска. Дима оторвал ещё один ноготь. Затем ещё один. Все они оказались приклеены, но смотреть на это всё равно было неприятно. Максим почувствовал, что его начало подташнивать. Дима протянул руки к лицу похищенного человека, дёрнул за брови. Лоскуты с приклеенными волосами бросил в траву. На коже остались следы клея.

— Снимай парик, — сказал Костя.

Заправщик с силой потянул себя за волосы. И они начали отделяться. Растягивались нити клея, которым лоскут кожи с волосами крепился к лысой голове. Наконец похищенный оторвал свою шевелюру. Несколько мгновений подержал в руках, затем бросил на одежду.

— Покажи зубы, — скомандовал Костик.

Заправщик оскалился. Его ровным и прямым зубам обзавидовался бы весь Голливуд.

— У потусторонних крепчайшая эмаль, — сказал Дима. — У них не бывает кариеса…

— У меня тоже зубы в порядке, — Максим продемонстрировал зубы. — Что, и я потусторонний?

В тот же миг он пожалел о сказанном. Чего доброго и его заставят раздеваться.

— Нет, ты просто везунчик, — Костик расстегнул молнию на куртке, вынул из наплечной кобуры пистолет с лазерным целеуказателем, прикреплённым под глушителем. Наставил оружие на заправщика, немного зажал курок, и в грудь похищенного человека ударил тонкий красный луч.

Мужичонка стоял спокойно, словно всё, что с ним происходило — в порядке вещей.

— Это пирометр, — Костик указал на прикреплённую под стволом блямбу. — Видишь температуру, — указал на мелкие красные цифры на боку лазерного целеуказателя.

— Тридцать семь и пять, — сказал Максим.

— Это нормальная температура тела потусторонних, — сказал Дима.

Щёлкнул выстрел. На лысой груди заправщика появилась красная отметина. Его глаза с вертикальными зрачками закатились, похищенный человек рухнул на влажную землю.

С неба на нос Максима упала первая капля дождя.

* * *

Стёкла немецкого автомобиля покрывала вода. Дождь хлестал настолько сильный, что Диме пришлось остановиться неподалёку от улицы Кашёнкин Луг. Дворники не успевали смахнуть воду с лобового стекла, фары не пробивали сквозь льющиеся струи.

— Это и был потусторонний? — Максим смотрел на свои руки. Видел, что они мелко-мелко подрагивали. На его глазах за сегодняшнее утро эти двое «братков» застрелили уже троих. Хотя последнего убитого Максим вряд ли смог бы назвать человеком. У него до сих пор перед глазами стоял голый безволосый мужик с вертикальными зрачками. В таком виде он мало напоминал человека, скорее хамелеона-переростка, мимикрирующего под человека. — Что-то я не заметил в нём опасности. Он вёл себя, словно овечка. Добровольно пришёл на заклание…

Костик хохотнул.

— Это и был потусторонний, — сказал Дима. — Мы его держали специально для такого случая, чтобы показать новенькому. А то, что он вёл себя, как овечка…

— Нам тоже когда-то так показали, — перебил Костик. — Мы как раз потеряли работу. Были охранниками у Гусева, может, слышал?