Он подошёл к двери, обулся. С лестничной клетки донеслось подозрительное шуршание. Максим прильнул к глазку.

Соседка как раз закрывала свою дверь. Он дождался, когда она ушла. Затем спустился по лестнице. На первом этаже, под лестничным пролётом, располагался вход в подвал. На двери висел замок. Однако любой присмотревшийся человек понимал, что замок висел именно на двери — на дверной коробке отсутствовала скоба. Максим дёрнул дверь. Сигнализация, как ему пару лет назад сообщили сантехники, в этом подвале не работает. А вообще диспетчеры в ОДС на неё редко обращают внимание. Максим спустился в темноте по искривившимся ступеням. Нащупал на грязной стене выключатель. Подвал залил жёлтый свет ламп накаливания. Пахло затхлостью и крысами. Пригибаясь от труб, встречавшихся на пути, Максим прошёл в дальний конец дома. По пути встретилась дохлая кошка. Вентиляционное окошко, выходившее на 2-ой Гончаровский переулок, было заделано картонкой и деревяшкой, чтобы ветер эту картонку не сорвал. Максим поставил сумку в пыль. Выдернул деревяшку, выбросил картонку. Выглянул на улицу. По Руставели проехал троллейбус, шагали редкие пешеходы. Вначале он выкинул сумку, затем выбрался сам. Сразу же перебежал на противоположную сторону дороги. Спрятавшись в вестибюле мебельного магазина, минут пять наблюдал, нет ли за ним слежки.

Затем вышел и бодро зашагал в сторону метро. Встречные пешеходы огибали лужи. Некоторые бросали равнодушные взгляды на его выпачканную пылью одежду. По дороге проносились автомобили. Завывая сиреной, по встречке промчался реанимобиль.

Москва возвращалась с работы.

Максим как раз проходил мимо подстанции, когда увидел приближавшуюся серую полицейскую машину отечественного производства. Мигнули синие проблесковые маячки. Максим всмотрелся в лица. Впереди сидели похожие, словно братья, стражи правопорядка. На заднем сиденье тоже виднелись силуэты. Машина затормозила, передние двери начали открываться…

Максим бросил сумку и побежал в сторону метро. Коротко обернулся. Машина с распахнутыми дверьми осталась возле обочины. За ним бежали четверо парней. На вид лет двадцать пять, может, чуть старше. У всех одинаковые причёски, одинаковая комплекция тела, похожие лица.

Максим пронёсся через мост над железнодорожными путями. На повороте чудом разминулся с длинноволосым мужчиной. Сзади топали тяжёлые ботинки. Навстречу по узкому тротуару шли люди, которые шарахались от бежавших, прижимались к забору. Водители машин притормаживали, наблюдали, как четверо полицейских мчались за нарушителем порядка. Именно теперь Максим понял весь ужас ситуации. Если кто-нибудь попытается его остановить, то, по мнению общества, сделает благое дело.

Обернувшись, Максим увидел, что полицейские настигали.

Под мостом он снова чуть не столкнулся, на этот раз с полной женщиной. Успел прыгнуть на пешеходное ограждение, промчаться по нему. Станция метро «Дмитровская» была уже совсем рядом. Максим видел, как из стеклянных дверей выходили люди.

Сзади послышался женский крик, мат. Полицейские не разминулись с полной тёткой. Все пятеро кубарем покатились по асфальту. Стражи правопорядка резво вскочили и бросились в погоню.

Максим, не останавливаясь, ногой распахнул дверь. Чуть не оступился на ступенях. Пробежал по пешеходному переходу, огибая людей. Оглянулся, полицейских ещё не видно. Распахнул двойную преграду из стеклянных дверей. Возникло мимолётное желание оплатить проезд, но уже в следующий миг Максим с разбега перемахнул через турникет, который даже не среагировали на подобную наглость. На эскалатор собралась маленькая очередь. Максим начал сбегать по левой стороне. Казалось, что стальная лестница бесконечна. Оглянулся. Наверху увидел полицейских.

Наконец Максим выскочил на платформу. Оба пути пустовали. Он бросился вдоль широких коричневых колонн. На лавочках сидели люди. Все обращали на него внимание. С левого тоннеля послышался далёкий гул, который означал прибытие поезда. Максим обернулся — полицейские как раз соскочили с эскалатора.

В этот момент что-то тяжёлое врезалось в бок Максима. Он увидел, как приближалась плитка пола, выставил руки. Стоило ему коснуться пола, как кто-то до хруста в суставах заломил ему их за спину.

Максим вскрикнул от боли и неожиданности. Четыре пары ботинок остановились перед лицом.

— Увидел, что гонитесь, решил помочь нашей доблестной полиции, — услышал Максим грудной голос, задержавшего его человека.

— Тварь! — от отчаяния и несправедливости прорычал он, но тут же получил от одного из псевдополицейских удар ногой под рёбра.

— Заткнись, падла, — проскрежетал потусторонний не хуже любого стража правопорядка.

* * *

Максим сидел на заднем сиденье между двух широкоплечих полицейских. Только теперь он знал, что находится между потусторонних. Ехали молча. В салоне было душно, но окна полицейские не открывали. Пахло пылью и едким потом. Пылью от мешка, который ему надели на голову, потом от полицейских. У Максима сложилось чувство, что потусторонние даже не догадывались о существовании дезодорантов. Рация изредка разражалась возгласами вперемежку со статикой.

Кисти от тугих наручников затекли, но Максим принципиально не просил их ослабить. Ему вообще не хотелось говорить с этими существами. Неожиданно он понял, что помимо страха в нём начинает зарождаться ненависть. Лютая, безжалостная, сильная, острая. Он жил обычной жизнью, никого не трогал, работал в маленькой фирмочке менеджером по продажам и всеми силами искал своё предназначение, благодаря которому смог бы выбраться из тени, которую разбрасывал его звёздный отец. Зачем он понадобился потусторонним? Зачем они сломали его крохотный мирок? Вторглись в его тихую заводь? Зачем им понадобился обыкновенный человек? Теперь Максим уверился, что, выбравшись из этой передряги, будет уничтожать этих нелюдей. Ведь не попадись на его пути Костик и Дима, он бы сам уже стал трупом.

Машина остановилась. Мотор заглох. Все двери синхронно раскрылись. Максима бесцеремонно вытянули и куда-то полуповели-полупотащили. Если он успевал переставлять ноги — отлично. Не успевал — его несли. Прогремели ключи. Щёлкнул дверной замок. Над головой проплыл яркий источник света. Максим уже собирался совсем перестать шагать — незачем облегчать палачам жизнь, пускай несут.

— Стой! — услышал он первое слово от потусторонних с момента поимки в метро.

С него стянули мешок. Одновременно расстегнули наручники. Солнечный свет, бивший из окна, ослепил. За стеклом плыли низкие тучи.

На огромной кушетке-диване лежала толстая женщина, укрытая простынёй. На вид в ней было килограммов триста, если не больше. Без посторонней помощи она вряд ли могла передвигаться. Копна русых волос красиво обрамляла голову. Женщина казалась молодой. Вполне могла даже стать красавицей, скинь лишние центнеры. Бровей и другой растительности на её теле Максим не увидел. Да и волосы, скорее всего, были париком. Радужка отливала перламутром. Красивые глаза портил вертикальный зрачок.

За спиной щёлкнул замок на двери. Максим тряхнул головой, словно сбрасывал наваждение.

— Здравствуй, — произнесла Матка ласковым голосом.

В её рту Максим разглядел острые, словно у пираньи, зубы. Рядом с женщиной располагался небольшой столик. На столешнице остались кровавые разводы.

Он не ответил.

Кажется, Дима с Костиком утверждали, что появятся в нужный момент.

А ещё говорили, что логово Матки неизвестно.

А ещё Максим не понимал, как эта жирнейшая особа сможет его сожрать? Ведь она даже с кушетки, скорее всего, встать не в состоянии. А больше в маленькой комнате никого.

— Не приедет за тобой никто, можешь не ждать, — Королева улья словно прочитала его мысли. — Ты сделал очень благое дело, что сразу же сбежал. Смешал планы «Бастиона». От нас чуть не скрылся…

Она ждала, что жертва хоть что-нибудь скажет, но Максим молчал. Он раздумывал, как сбежать. За окном виднелась верхушка молодого деревца, на ветках набухли почки. За дверью наверняка караулила полиция. Максим сделал шаг к окну. Стоило посмотреть, насколько далеко земля, какой этаж. Даже если третий — можно рискнуть.

— Ты не такой, как все, — Матка прищурилась, её глаза с вертикальными зрачками были красивыми и жуткими. — Ты сын известного отца…

Максим тяжело выдохнул. Даже потусторонние, монстры, спрятавшиеся среди людей и собравшиеся его сожрать, тыкали его тенью Гены Белова.

— …тебе явно тяжелее остальных, — Матка внимательно следила за потенциальной жертвой. — Тебя постоянно сравнивают с твоим отцом, и в этом сравнении ты проигрываешь. Разве не так?

Максим вылупился на неё. Ему хотелось спросить: «Тебе какое дело?». Но не рискнул. Вместо этого сделал ещё один незаметный шаг к окну.

— Такие как ты огромная редкость. Ты всегда хотел доказать всему миру, что лучше отца, но чем бы ни занялся, всё получалось не так. Я права? Права, — она сама ответила на свой вопрос. — Ты хочешь выделиться. Ты мечтаешь превзойти своего отца, но вот незадача… В чём его можно превзойти? А ещё стоит учесть, как тебе постоянно напоминают, что ты сын самого Гены Белова. Каждый новый знакомый считает своей обязанностью спросить тебя, почему ты не рвёшься к вершине славы, туда, где сидит твой отец. Так? Можешь не отвечать. Сама знаю, что так. Может быть, если бы была мать…