Я вернулся из гаража, посвистывая под нос какую-то веселенькую мелодию из прошлой жизни, и застал Аню плачущей над какой-то газетёнкой из разряда жёлтой прессы.

— Что стряслось? — приземлился я на ближайшее соседнее кресло. — Умер кто?

— Да вот, кто-то написал идиотскую статью. О подпольном публичном доме. И налепил на какую-то проститутку моё лицо. Сволочи! Убью того, кто это сделал!

— Я думаю, что можно организовать, — широко улыбнулся я, увидев под фото фамилию «Рыбкин».

Опять, ты, рыбёхин?! Ну, держись. Час твой пробил.

Прохор узнал адрес этого фотографа, с которым уже не только я жаждал побеседовать. Анюта поехала, естественно, вместе со мной.

Прибыв к нужному дому, мы подошли к воротам. Я постучал кулаком в кованую створку. Сильно так, раз пять.

— Ккто там? — раздался тихий голос.

— Открывай, Рыбкин! Поговорить надо! Есть ещё срочный заказ! — как можно более хамовито прогундосил я. Отчего даже Аня прыснула тихо в ладонь, что уж говорить о хихикающей Искре.

— Щас, секунду! — промямлили в ответ.

А следом мы услышали звук отпираемых замков и отодвигаемых засовов. Да уж, ты даже своей тени видно боишься, Рыбкин.

Как только появился просвет в двери, я толкнул её, и мы с Аней зашли в просторный двор.

— Не беспокойтесь, — я поднял ладонь, успокаивая испуганную служанку, что волей случая оказалась рядом. — Всё хорошо. Мы только поговорим с вашим хозяином… наверное.

А затем перевёл взгляд на низенького прыщавого парня, закутавшегося в домашний бордовый халат. На ногах белые тапочки. Он хлопал глазами и вообще не понимал, что происходит.

— Ну привет, Рыбкин — хищно улыбнулся я. — Может, пригласишь?

— Ккто вы такие? — прыщавый паренёк не слишком был гостеприимным.

— Мы — бюро добрых услуг, — ответил я. — К нам обращаются люди за помощью. Например, как сейчас — наказать одного ублюдка, который портит жизнь уважаемым людям.

— Вообще н-ничего неппо… — вытаращил он глаза.

— Короче, Рыбкин, давай пройдём в дом, и я тебе всё расскажу. Р-рыбкин, — чем больше я произносил его фамилию, тем чаще он моргал и бледнел. Но всё ещё держался молодцом.

— Не-нельзя в дом, — фотограф заупрямился.

А теперь тем более мне захотелось попасть туда. Что эта рыбка скрывает в своей норке?

— А мы всё равно пройдём. Важные разговоры всегда проводятся в помещениях, — шёл я вперёд, не обращая внимания на попытки паренька остановить нас. Аня немного отстала, рассматривая цветочки на клумбах и всевозможных деревянных истуканов с изображениями различных монстров изнанки.

Наконец, мы зашли в просто огромную прихожую. И теперь я понимал, почему Рыбкин не пускал нас домой.

По центру большая многоспальная кровать, на ней густо накрашенная жгучая брюнетка в кожаном костюме, в руках у неё плётка. На спинке кровати прикреплены наручники. Вокруг разбросаны порванное нижнее бельё и различные предметы интимного характера.

— Рыбкин, ну, удивил, чертяка! Так вот ты как проводишь творческие будни! — воскликнул я. — Тогда лучше и правда — на улице.

Мы устроились в беседке в летнем саду. Довольно уютно здесь. Да плодовых деревьев много. Какой-то прудик в стороне.

Я повернул голову к прячущему стыдливый взгляд прыщавому фотографу:

— Значит так, Р-рыбкин. Сразу к делу! Это ведь ты снимал? И вот это? — я бросил перед ним местную газету с фотографиями моего рудника, а рядом — сфабрикованное фото обнажённой «как бы Анюты».

— Ну да, моя работа.

— И текст писал?

— Точно, я это делал. Я почти всегда пишу тексты к своим фотоматериалам. Так вы не заказывать пришли?

— Мы сжигать тебя пришли, Р-рыбкин! — не выдержал я. — И мне кажется, что после того, как мы выйдем отсюда, не появится ни одной статьи под твоим авторством. Ясно излагаю?

— Да ккак вы смеете… В моём доме?! — начал приходить в себя фотограф, и встал со скамьи.

— Сядьте, пока я ещё добрый, — кивнул я ему на сиденье.

— Да что вы себе..?! — возмущённо выдохнул он.

— Я и есть Драконов, — ответил я этому уроду. — Рудник которого вы запечатлели на первой полосе. А здесь… ничего не узнаёте? — я кинул ему с фото из борделя.

Рыбкин сощурился, затем посмотрел на Аню. Затем побледнел ещё сильней.

— За такое на дуэль вызывают, знаете ли… — резюмировал я.

— Мне угрожали, — пискнул Рыбкин, резко осунувшись. — Со мной связались, когда я работал над следующей статьёй. Затащили в машину. Меня заставили. Угрожали моей семье. На следующий день с утра мы поехали на рудник. А по поводу этой девушки — ничего я не делал. Это подстава.

— Ань, ну что, он правду говорит? — повернулся я к блондинке.

Она внимательно смотрела на фотографа, её радужка горела зелёным:

— А если я выдам заказчиков? Что те сделают со мной? Уж точно разрежут на куски как и обещали… и как бы по этой девке отмазаться, — усмехнулась Аня. — Вот это он и думает. Слово в слово.

Рыбкин побледнел ещё сильней.

— Ты солгал мне! — крикнул я. — Знаешь, что с такими делает один мой хороший знакомый?

Это, если что, я про себя сказал. Не буду же я так откровенно палиться, что попаданец.

— Ннет, — тот побледнел и начал дёргаться. — Что?

— Память всю выжигает со всеми нервными окончаниями! И это точно пострашнее, чем та лёгкая смерть, которую тебе обещали! Ходить всю оставшуюся жизнь овощем. Пускать слюни, доживая свой век… Кстати, могу познакомить.

— С кем?

— Со своим знакомым.

Конец ознакомительного фрагмента