Исторически наука была создана именно христианами — в этом легко убедиться, открыв школьные учебники физики и химии. Кеплер, Декарт, Паскаль, Бойль, Ньютон и другие творцы научной революции не просто принадлежали к христианской культуре, но и де-факто были глубоко религиозными людьми.
Именно вера в Логос, создавший мир и поддерживающий его в бытии, располагала их искать логику в устройстве мироздания.
Мы поговорим об этом подробнее в главе «Теистические основания современной науки».
В-третьих, в нашем опыте, очевидно, присутствуют истины, которые не являются научными. Я процитирую британского публициста (и яростного атеиста) Кристофера Хитченса. Как он пишет в своей книге God is not great («Бог не любовь» в русском переводе): «Найдите минутку для потрясающих фотографий, сделанных телескопом „Хаббл“, и вы увидите вещи более грандиозные, загадочные и прекрасные, — а также более хаотичные, грандиозные и пугающие, — чем любой миф о сотворении мира или о его конце. Прочтите, что пишет Хокинг о „горизонте событий“ — теоретической кромке „черной дыры“, за которую в теории можно нырнуть и увидеть прошлое и будущее (проблема только в том, что на это, по определению, не хватит „времени“), и вас вряд ли когда еще потрясет Моисей с его жалкой „неопалимой купиной“. Полюбуйтесь красотой и симметрией двойной спирали ДНК, закажите полную расшифровку своего генетического кода, и вас ошеломит почти безупречное совершенство, составляющее саму суть вашей жизни».
В одном я согласен с Хитченсом — я тоже очень люблю астрофотографию, и прямо сейчас одна из таких фотографий стоит на мониторе моего компьютера. Но обратим внимание на такие термины, как «грандиозные, загадочные и прекрасные», «красота», «совершенство», — причем все это должно нас «ошеломить». Я нахожу эти термины вполне подходящими и уместными, — меня самого ошеломляет красота творения. Но являются ли эти термины научными? Вот Хитченс делает утверждение — галактики и туманности, снятые телескопом «Хаббл», — «грандиозные, загадочные и прекрасные». Это истинное утверждение? Я охотно соглашусь с Хитченсом, что да. Но является ли оно научным? Нет. С точки зрения науки галактика может обладать светимостью, массой, размерами, скоростью относительно других объектов и так далее, но никак не «красотой» и «загадочностью». Утверждая, что она такими свойствами обладает, вы уже признаете, что язык науки недостаточен для описания реальности. Итак, утверждение может быть истинным, оно может описывать реальность — и не иметь отношения к науке.
В-четвертых, истины нравственного характера тоже не относятся к научным. Как на это обратил внимание еще Дэвид Юм, из утверждений о сущем — «дела обстоят так-то» — никак не следуют какие-либо утверждения о должном — «следовательно, вы должны поступать так-то». Как иронически заметил о русских материалистах русский философ XIX века Владимир Соловьев: «Человек произошел от обезьяны, следовательно, мы должны любить друг друга». Одно никак не следует — и не может следовать — из другого.
Атеистическая публицистика (тот же Кристофер Хитченс является ярким образцом) полна самого надрывного нравственного негодования на реальные или предполагаемые грехи церковников — так, как если бы добро и зло были реальностью, и церковники были поистине злы и достойны осуждения. Но добро и зло — явно не научные понятия. В самом деле, если вы говорите, что священник N — очень плохой человек, то истинно ли это утверждение? Чтобы мы вообще могли обсуждать его истинность, мы должны признать реальность истин, которые не являются научными.
Сциентизм, таким образом, противоречит сам себе и нашему повседневному опыту — в том числе опыту атеистов.
Атеистическая риторика в значительной степени стоит на смешении науки — как метода познания, и сциентизма — как философской позиции. Очень часто, когда атеистические публицисты — англоязычные или наши — говорят «наука», они имеют в виду именно сциентизм. Но это путаница в категориях. Далеко не все сциентисты — ученые, и далеко не все ученые — сциентисты. Из научного метода как такового сциентизм никак не следует и никак им не обосновывается.
Обычный ученый просто скажет вам, что вопрос об ангелах не входит в его профессиональную компетенцию — науке нечего сказать о них. Научный метод с ними не работает. Над ангелами невозможно ставить экспериментов, и, в отличие от явлений природы, они недоступны регулярным наблюдениям. Ученый может в них верить или не верить — но не на основании науки. Ученый вполне может признавать (и чаще всего признает), что «реальный мир» больше того, что описывает наука.
Естественные науки изучают материю — и их методы построены на повторяющихся наблюдениях и воспроизводимых экспериментах. Поэтому выводы, к которым они приходят, касаются только материального мира. Ученый может быть как теистом, так и материалистом, но его научный метод имеет дело именно с материей.
Люди, горячо и эмоционально верящие во всесилие науки, будут склонны к материализму, — чтобы наука была ключом от всех дверей, необходимо, чтобы мир сводился к материи.
Бог, который не является природным объектом или процессом, не находится в поле зрения научного метода, и, таким образом, «научные» доказательства бытия Божия доказывали бы что-то другое: нечто в материальном мире.
Требование научных доказательств бытия Божия, таким образом, образует порочный круг: люди хотят, чтобы Бог был обнаружен методом, который в принципе рассматривает только материю.
Мы можем сказать, однако, что наука указывает на бытие Бога косвенно — как симфония не содержит композитора внутри себя, но определенно указывает на его существование.
Так и наука указывает на то, что мир, в котором мы живем, ограничен во времени, обладает математической структурой и высоко упорядочен, причем упорядочен именно таким образом, чтобы поддерживать жизнь (так называемая тонкая настройка Вселенной).
Но мы не можем продемонстрировать Бога в пробирке, а если бы могли, это был бы не Бог.
Материализм есть вера без доказательств
Парадокс атеизма в том, что мировоззрение, которое он предлагает, — материализм — требует именно того, что в атеизме объявляется главным грехом религии: веры без доказательств. У нас есть доказательства реальности Бога (о некоторых из них мы поговорим дальше), но нет доказательств истинности материализма, а главный довод в его пользу, — что его следует принимать «по умолчанию», пока не доказано обратное, — при ближайшем рассмотрении оказывается явно неосновательным.
Материализм или теизм — на что указывает наш опыт?
Иногда говорят о том, что материализм — это что-то само собой разумеющееся. Материя — это то, что мы можем пощупать. Это то, что мы можем из раза в раз наблюдать, то, над чем мы можем ставить эксперименты. А вот дух — это что-то лишь предполагаемое, что мы не можем рассмотреть в пробирке, и в конечном итоге иллюзорное. Как сказано, например, в Декларации в защиту клонирования, подписанной ведущими атеистическими интеллектуалами мира: «Богатство мыслей, чувств, упований и надежд человечества возникает, по всей видимости, из электрохимических процессов в мозге, а не из нематериальной души, способы действия которой не может обнаружить ни один прибор».
Отметим, что это как раз позитивное и очень решительное утверждение о мире, которое нуждается в доказательствах.
В рамках материализма (то же мировоззрение сегодня может называться натурализмом или физикализмом) весь наш опыт и все данные должны быть интерпретированы исходя из того, что природа является закрытой системой — то есть любые события в мироздании полностью определяются предыдущими состояниями системы и неизменными законами природы.
Обычно в защиту материализма приводят то, что это мировоззрение представляется более простым. В самом деле, если сознание можно свести к психологии, психологию — к биологии, биологию — к химии, химию — к физике, а физика самодостаточна и представляет собой завершенное описание реальности, это выглядит соблазнительно простым, ключом от всех дверей, и если мы пока не открыли им все загадки мироздания, то непременно откроем в будущем.
Но такая оценка «простоты» выглядит крайне субъективной — мы можем сказать, что постулировать Бога как источник всякой реальности гораздо проще.
С точки зрения описания нашего опыта — причем именно повседневного опыта, а не мистического, — материализм сталкивается с непреодолимыми трудностями, о которых мы поговорим чуть дальше.
В самом деле, действительно ли материя — это то, что обладает предельной достоверностью? Нет. Известный фантастический фильм «Матрица» обыгрывает идею, которую высказывал еще Декарт: а что, если все, что я воспринимаю, в том числе материальный мир и даже мое собственное тело, есть наведенная кем-то иллюзия? Возможно ли опровергнуть такое предположение? Нет. Ведь все, с чем я имею дело, — это комплексы ощущений в моем сознании. Я в принципе не могу выйти за его пределы и увидеть «мир как он есть». Ведь, куда бы я ни выходил, все, что я буду иметь, это те же комплексы ощущений в моем сознании — и больше ничего.
