Сергей Коротков

Снег над барханами

Памяти тех, кто стоически трудился и героически сражался в тылу Великой войны, посвящается.

Барханы — бархат и паренье сна,
Сияющего неба пелена,
Пейзаж однообразный, как вода,
Бежит из ниоткуда в никуда,
Чуть шелестит, ссыпается, скользит
Змеей, ужом, течет, метет, шипит,
На старый пласт наслаивает слой,
Захвачен вечно новою игрой.
Пески перемещаются, как дым,
Движением обманным и простым.
Иллюзия, мираж, безумный бред:
Вот здесь бархан… Он был? Его уж нет!
Он перешел на несколько шагов,
Перескочил на несколько бросков,
Переместился чуточку правей
И дальше: так переползает змей,
Бочком. По ветру. Тихо. Не спеша.
Так ходит шелест в шапках камыша.
Так ветер строит башни облаков —
Попутно, без усилия, легко.
Борозд и гребней призрачный узор.
Пески, пески, куда ни бросишь взор.
Хруст на зубах. Соль на губах. И жар.
И солнце в состоянье мятежа…

В. А. Обручев

Глава 1

Резиденция А. Гитлера «Бергхоф», Баварские Альпы, март 1944 г.

Никогда еще фюрер не приходил на совещания и военные советы вовремя. По крайней мере, на памяти Скорцени не было случая, когда Гитлер явился бы к приглашенным гостям раньше всех или вместе с ними. Отто терпеливо стоял возле бронзовой статуи ангела и ждал. Он знал, что фюрер относится к нему, главному диверсанту Третьего рейха, лояльно и почтительно, и даже ощущал это всеми фибрами своего почти двухметрового тела. Но непреодолимая дистанция между самым влиятельным и успешным человеком в мире и простым бойцом, пусть и офицером ваффен-СС, всегда разделяла их. И сокращать ее Скорцени не имел права без встречного волевого решения фюрера.

Он выжидал прихода Гитлера, чтобы по стойке смирно поприветствовать его раньше других. В отличие от рассевшихся по креслам или сновавших по залу высокопоставленных чиновников и военачальников. Отто всегда и во всем стремился быть первым, не важно, на приеме в рейхсканцелярии, на параде или в бою. Хотя в смертельную схватку он никогда не торопился лезть с головой, загодя и досконально просчитывая главный путь, прокачивая возможную ситуацию, продумывая запасные ходы. С началом Восточной кампании его, как и многих немцев и австрийцев, призвали в армию и послали арткорректировщиком дивизии «Рейх» на фронт, но хитроумный, расчетливый унтер всегда умел придумать что-то изолирующее его от опасности. Направляют на передовую — растянул связки на ноге и попал в госпиталь, нужно идти за линию фронта в артразведку — вдруг заболел дизентерией, готовится прорыв на фронте — слег с приступом воспаления желчного пузыря. Но так или иначе будущий любимец фюрера не раз избегал прямого контакта со смертью. Он не был и не хотел быть пушечным мясом. Тактика его действий была иная — в обход, хитро, продуманно, внезапно и напористо. И обязательно громко! Чтобы услышали все: его окружение, фюрер, вся Германия. Да что там Германия, чтобы весь мир знал про одиозную и героическую личность! Как говорится: «Мы не сеем, мы не жнем, мы приходим и всех рвем!»

Раз он, высокий статный шатен, еще в студенчестве перестал быть красавчиком из-за уродливого шрама на лице, полученного от шпаги дуэлянта, и теперь не мог покорять женщин лишь врожденным обаянием, завоевывать их сердца пришлось другим способом. А именно: зарекомендовав себя горячим и напористым в постели авантюристом, но, самое главное, храбрым воином Великой Империи и фаворитом самого Гитлера. И к этому оказалось прийти легче, чем ему представлялось.

После ряда неудачных отборов в люфтваффе и танковых войсках его, в силу огромного роста и запредельной энергичности, наконец-то «заметили». И рекомендовали на должность руководителя подразделения особого назначения СС [Силовой орган и военизированное формирование Третьего рейха, спецслужба нацистов.], недавно созданного в Третьем рейхе в противовес спецназу Британии и бригадам ОСНАЗ [Отряд особого назначения НКВД СССР.] Советов. И вот здесь-то Отто и развернулся, с ходу поняв, какой свободой и самостоятельностью «пахнет» новая работа, насколько перспективна и уважаема эта служба.

Успешные операции во Франции, Бельгии и Италии, особенно последняя, по вызволению из-под домашнего ареста Муссолини, прославили Скорцени в странах — союзниках Третьего рейха. О нем, Отто, заговорили даже в США и России. Многочисленные депеши, письма и периодические печатные издания только и трезвонили об уважении и признании храбрости и ума «личного диверсанта» Гитлера, о его заслугах и подвигах, перспективных планах и карьерном росте. Сам фюрер не раз отмечал достоинства своего любимчика, поощрял его и награждал. Эрнст Кальтенбруннер, обергруппенфюрер [Звание в СС, аналог генерала рода войск в вермахте.] СС и начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА), с подачи фюрера продвинул Скорцени по служебной лестнице, назначив его руководителем отдела специальных операций VI Управления РСХА «СД-Заграница». По сути, Отто стал ответственным за планирование и проведение всех секретных мероприятий Третьего рейха за рубежом. А докладывать о результатах он должен был лично вождю, великому Адольфу.

Об этом стоило мечтать!

И сейчас, после вызова главного диверсанта Германии в резиденцию фюрера, да еще вместе с толпой привилегированных лиц и крупных военных чинов, Скорцени понял: его «бог» задумал очередную тайную операцию.

Рейхсканцлер вошел в конференц-зал, звонко чеканя каждый шаг каблуками лакированных туфель. За ним беззвучно следовали личный адъютант и телохранитель — офицер СС. Приветственно вскинув руку в ответ на многоголосое «Хайль Гитлер!», фюрер проницательным взглядом обвел присутствующих.

Его субтильная фигура, зализанные темные волосы с характерной челкой, слегка одутловатое, серое лицо, усы «зубная щетка» и мелкие блестящие глазки неопределенного цвета вкупе с чуть подрагивающими ноздрями придавали ему вид крысеныша, высматривающего среди нескольких жертв самую лакомую. Но после полуминутного обозрения Гитлер двинулся по проходу, здороваясь направо и налево, пожимая руки офицерам. Но начал он — со Скорцени, потому что тот предугадал с выбором места:

— Отто!

— Хайль, мой фюрер!

— Какой же ты все-таки у меня гигант, Отто!

Дежурная улыбка, больше похожая на оскал, на мгновение задержанный взгляд на щеке, обезображенной шрамом, вялое рукопожатие худой прохладной ладони. И пошел дальше.

К нему тянули руки стоявшие справа от Скорцени офицеры высшего командного звена.

Следующим личного приветствия фюрера удостоился глава РСХА Кальтенбруннер, недавно получивший в подчинение бо́льшую часть абвера [Орган военной разведки и контрразведки Третьего рейха в составе Верховного командования вермахта.] после скандальной отставки Канариса.

Расставшийся с уютным креслом возле мраморного камина толстяк Геринг, недовольный тем, что Гитлер первым поздоровался с чином много ниже его, рейхсминистра авиации Германии и группенфюрера [Звание в СС, аналог генерал-лейтенанта рода войск в вермахте.] СА, не сдержался и сам шагнул к шефу, сунув ему свою пухлую пятерню.

Учтиво поклонился и пожал руку фюреру Вальтер Шелленберг, начальник VI Управления РСХА «СД-Заграница», бригаденфюрер [Звание в СС, аналог генерал-майора рода войск в вермахте.] СС.

Далее с Гитлером тепло поздоровался руководитель отделения «Цеппелин» сектора VIc/z, оберштурмбаннфюрер [Звание в СС, аналог подполковника рода войск в вермахте.] СС Рудольф фон Эбсгер-Редер.

Следом начальник сектора Vic, оберштурмбаннфюрер СС и оберрегирунгсрат Хейнц Грефе, а также командир главкоманды «Россия-Юг» отделов z1, z2 и z3, штурмбаннфюрер [Звание в СС, аналог майора в вермахте, обычно командира батальона.] СС Феннер.

Присутствовал в конференц-зале и посол Германии в Афганистане Ганс Пильгер, с ним фюрер тоже обменялся рукопожатиями.

Еще до прихода Гитлера, судя по должностям собравшихся и их роду деятельности, Скорцени понял — предстояло очередное спецзадание на Ближний Восток и, скорее всего, в Советский Союз. А увидев посла, он только утвердился в своей догадке: намечается рейд в глубокий тыл Советов или диверсии со стороны Афганистана бок о бок с эмирами и эмиссарами Средней Азии.

Закончив приветствия, Гитлер уселся в самое дальнее, у противоположной от входа стены, кресло за круглым столом и пригласил жестом всех присутствующих занять свои места.

— Почему здесь так темно? — осведомился он, нахмурив лоб и взглянув на застывшего в дверях помощника.

— Мой фюрер, в целях безопасности и противоснайперских мероприятий… — начал было адъютант, но его прервал хозяин:

— К чертям собачьим ваши мероприятия! У меня в штате охраны «Бергхофа» почти две тысячи сотрудников СС! О каких снайперах может идти речь? Сейчас же откройте эти чертовы ставни! Я достаточно насиделся в бункерах и в данный момент хочу любоваться Альпами!

— Так точно, мой фюрер. Будет исполнено!

Адъютант щелкнул каблуками и побежал к огромному панорамному окну во всю стену конференц-зала. Пока он возился с электроприводом, поднимающим пуленепробиваемые металлические жалюзи, по едва уловимому сигналу из помещения выпорхнул другой помощник с приказом службе внешнего наблюдения повысить контроль.

— Как ваша подагра, Ганс? — вдруг поинтересовался Гитлер у посла. — Все еще мешает жить и работать?

— Никак нет, мой фюрер! Подлечился, готов к выезду на Восток! — отрапортовал Пильгер, привстав с кресла, и, после одобрительного кивка хозяина, опустил свой откормленный зад на место.