— Прошу вас, фрейлейн, — сказал он, — входите.
Эван ди Рокк увидела просторную комнату с тремя кроватями у дальней стены от входа, три вплотную стоявших слева от девушки платяных шкафа, а напротив них у окна с кристально чистыми белоснежными занавесками — умывальник и самое настоящее зеркало в половину человеческого роста. Такого богатства в отцовском замке и не было никогда. Девушка непроизвольно поправила непослушные рыжие волосы.
Но, главное, Эван встретила двух других новых учениц темной школы. Двух своих сестер по несчастью, внешне совершенно разных. Кровать у окна занимала крепко сложенная высокая девица в мужском облачении. В штанах, широком поясе и льняной рубахе со шнуровкой спереди, чуть расстегнутой на большой крепкой груди. Шерстяная куртка была аккуратно сложена на сапоги, стоящие перед кроватью. Пепельно-белые волосы коротко по-мальчишески острижены. Совершенно непотребная даже для дочери бонда прическа, а одета будто с плеча какого-нибудь ремесленника. Взор Эван вернулся к прическе крепкой девицы. Очень необычный цвет волос, притом что кожа у нее смуглая, и, нельзя не признать, она по-своему красива. Сложив руки на груди, нахмурившись, высокая девица глядела в окно.
Вторая девушка, истинная красавица, с золотыми волосами и нитью жемчуга в них, олицетворяла всем своим обликом изящество и гордость. Одета она была в голубое платье, какое достойно только настоящих принцесс. Эван снова вспомнила отцовский замок: родовое гнездо в серебряных монетах, наверное, меньше стоит, чем наряд златовласой красавицы с большими голубыми глазами. Эван хоть и была одета пристойно, но за бедностью своей почувствовала себя чуть ли не голой перед куда более знатной и невероятно богатой сверстницей, которая также с невеселым выражением на лице сидела на кровати, разглядывая собственные ногти.
Две девицы к приходу Эван не разговаривали и старательно не замечали друг друга. Чуть ли кожей ощущалось повисшее здесь напряжение.
Растерявшись, Эван не знала, как приветствовать двух столь разных соседок по комнате. Как положено по этикету присесть в реверансе перед девушкой в голубом платье — как высокородная перед высокородной? А как быть с той, что в мужском наряде? Но фрау Джосия, их храмовый маг, наставляла, что все ученицы в школе будут равны, не говоря уже о магах.
Положение спасла золотоволосая девушка.
— Привет! — Она подняла на Эван взор, тепло улыбнувшись, и протянула руку. — Я принцесса Илвет ди Фрегга ди Раввалок. Дочь короля Сигмарского. Мой отец — Фроддон Первый.
Ого! Самая настоящая принцесса с южного обода Кольца! Далеко же отсюда до владений ее венценосного родителя…
— А я Тиамет. — Вторая девушка тоже улыбнулась в адрес Эван и метнула колючий взгляд на принцессу. — Можно просто Тиа, солдатская шлюха.
— Ты сама так назвалась!
Вот так так!.. Ответная улыбка сползла с лица Эван. Неожиданный прием. Как поступить?
— Девочки, — выдохнула новоприбывшая, — это моя кровать?
Эван указала на среднюю пустующую кровать и удостоилась двух кивков. Шагнув к ней, замерла, поняв, что забыла представиться.
— Я Эван ди Рокк, дочь барона Опоста ди Рокка из Восточного королевства, — произнесла новая искорка.
Она посмотрела на одну, потом на другую девицу, которые снова перестали замечать друг друга.
— Ну что вы?.. — Все еще растерянная Эван озвучила единственное, что сейчас было на уме. — Нам предстоит жить в этих четырех стенах долгое время, а вы уже готовы в волосы друг другу вцепиться.
Не самое лучшее начало знакомства со стороны Эван, но и обе ее соседки по комнате тоже хороши. Им бы вместе держаться, а не таращиться друг на друга, словно разъяренные кошки.
Принцесса Илвет и Тиамет и не подумали о каком-нибудь примирении, и быть бы новой склоке с попыткой притянуть на свою сторону новоприбывшую, однако снаружи решительно и громко постучали.
— Фрейлейн Тиамет, фрейлейн Илвет, — в дверном проеме появилась дородная служанка в красном чепце и красно-белом переднике с вышитым черным василиском, — ваши наставницы ждут вас. Вы немедленно идете со мной, я провожу.
Принцесса вскинула бровь, но это ничуть не смутило служанку. Здесь, в школе, прислуга могла помыкать высокородными и даже дочерью короля.
— Скорей! Не то пожалеете, и достанется вовсе не от меня!
Пожав плечами, принцесса сотворила невозмутимое выражение лица и поднялась, чтобы идти за служанкой. Тиамет уже была на ногах и нарочито насмешливо косилась на высокородную.
— А я? — спросила Эван.
— Про вас ничего велено не было.
Эван осталась одна.
КАЛИССАНДРА ДИ КАЛЛИС
Эван сильно проголодалась. Живот сводит до боли, и хоть бы крошку какую проглотить, но нет ничего в комнате, в которой девушка осталась одна. Дневной свет сменился первыми сумерками; Эван просидела в полном одиночестве уже несколько часов.
Почти сразу как важная, словно жаба, служанка увела принцессу и странную девицу в мужской одежде и с короткой прической, явился еще один слуга. Заявил, что фрейлейн Эван категорически воспрещается покидать комнату и даже выглядывать за дверь. Он убрался, едва проговорил порученное, и не ответил ни на один из посыпавшихся вопросов искорки.
В течение дня в коридоре за стеной постоянно слышались голоса: слуг, учеников, кого-то из магов. В доме школы кипела жизнь, но только не в комнате новых учениц, двоих из которых увели неведомо зачем, а третья не знала, чем себя занять. Со скуки несколько раз изучила все три платяных шкафа. Нет там ничего, ни единой завалявшейся пуговицы или ниточки.
Вдобавок захотелось пить, и, как назло, еще и в умывальнике нет воды.
— Не так представлялся первый день в академии, — с тоской произнесла Эван.
Мало судьба-злодейка учудила сегодня, так еще и голодом да жаждой морят. А если захочется по нужде? Поглощенная горькими думами Эван не заметила, как снова появилась важная-преважная служанка.
— За вами пришли, — молвила она, задрав нос к потолку.
В комнату вошел знакомый ликтор.
— Герр Патрик! — искренне обрадовалась Эван. Она и в самом деле была рада видеть недавнего знакомца. Может, хоть у него прознает, что здесь и как.
— Идем, — сказал ликтор и как-то странно посмотрел на девушку.
Эван не смогла угадать, что в его взоре, но страж арханта темной силы и декана школы был чем-то взволнован — притом что пытался это скрыть.
— Куда мы? — Искорка вскочила с кровати; все что угодно, лишь бы прекратить пытку скукой и неизвестностью.
— Фрау Калиссандра ждет.
Отчего-то стало боязно. Мнилось, что сейчас коленки задрожат. Эван посмотрела в зеркало, будто ища поддержки у собственного отражения; и, дивное дело, успокоилась.
— Твоей наставницей будет сама госпожа декан, — пояснил Патрик. — Это очень почетно.
Девушка вздохнула. Сейчас хотелось не почета, а просто поесть.
— Скажите, герр Патрик, — отважилась Эван, — здесь будут кормить?
— Конечно! — рассмеялся ликтор. — Не понимаю, почему искорок не кормят в первый день.
— Именно потому что они искорки, — подала голос важная служанка, — а снедь расписана только на учениц.
— Вы в этом уверены? — поинтересовался Патрик.
— Я это знаю.
Эван подумалось, что служанка говорит, будто королева. Девушка была недалека от истины — конечно, в отношении прислуги второго этажа школы. По обыкновению, его именовали ученическим.
— Тогда тем более не станем задерживаться, — сказал ликтор.
Он повел искорку вниз, но не через парадный зал, а к черному выходу. Когда проходили мимо кухни с аппетитными запахами, в животе Эван громко заурчало. К счастью, это никто не услышал. Рядом отчаянно спорили двое слуг, кому из них поутру идти на конюшню.
Но как же Эван голодна! В сию минуту способна целого коня съесть!
Мимо прошли две ученицы. Эван слышала раньше, что при школах академии их держат в строгости, и узнала в двух подружках именно учениц по скромным серым платьям, единственным украшением которых являлась красная полоса на подоле шириной в три пальца.
Девушки были старше года на два. Они дружелюбно улыбнулись и, взглянув на Патрика, принялись оживленно шушукаться. А Эван казалось, что обсуждают именно ее, и вовсе не ликтора. Герр Патрик пригрозил доложить кому следует, чем они занимаются, и этим немедленно вызвал новую порцию веселья. Может, они и впрямь не про Эван перешептывались?
Вскоре ликтор и искорка покинули дом школы. Вышли в сад с той стороны здания, которую не видно с улицы. Вокруг все так же чисто и ухожено, мощенная камнем дорожка уходит за деревья. Когда-то в детстве Эван мечтала стать простолюдинкой. Почему это вспомнилось? Девушка пожала плечами, поежилась. Вечерело, начало смеркаться, и потому ощутимо похолодало. Хотелось накинуть на плечи теплый платок из козьей шерсти. Она привезла его с собой. Вместе с другими пожитками должен быть в двуколке отца. Ах, отец…
— Мои вещи! — затараторила Эван. Чтобы выгнать прочь мысли об отце, роде и чести. — Их позволено будет забрать?
— У фрау Калиссандры спросишь.
Дом декана, двухэтажный уютный особняк из бурого кирпича, располагался в глубине сада, за ним уже виднелись решетчатый забор и стены домов вне пределов квартала школы темной магии.
