— Ничего такого не слышал. Ну уж до прадедов точно. А там, сам понимаешь. И по поводу «украли» тоже вряд ли. Роды у матери принимал хороший знакомый отца. Можно сказать, друг. Я, кстати, знаю его.

— Что, наведывается? — заинтересовался Чекалин.

— Да нет, с чего бы. Нет, как-то очень давно шли вместе с отцом и случайно встретили его. Ну, он и сказал, мол, вот человек, который тебя на свет белый вытащил. Больше, кажется, и не встречались. Так что вряд ли.

— Да, не похоже. Ну что, спать давай? Утро вечера мудренее.

Заснул Павел сразу и спал, кажется, без сновидений, хотя на новом месте, как правило, засыпал плохо, долго ворочаясь и прилаживаясь к незнакомой лежанке. Тут же, как ни странно, и минуты не прошло, как он отключился. Прошедший день выдался тяжелым, из-за этого, должно быть, и вырубился. Да и алкоголь сказал свое веское слово. Вопреки расхожей и не больно-то смешной шутке, гуляющей в их среде с незапамятных времен, гласившей, что, заснув в доме волшебника, рискуешь проснуться с волшебной палочкой в известном месте, он отошел ко сну спокойно и без тревог.

Следствие

Смотреть на это было тяжело. Вид смерти на неподготовленного человека и вообще-то действует не лучшим образом, но, когда умирает молодой человек, да еще по собственной воле, это производит вдвойне тяжелое впечатление.

Мальчишка лежал в ванной с перерезанными венами. От крови вода стала красной и непрозрачной, так что тела под ней практически не было видно, угадывались только очертания. Голова, склоненная набок, тоже наполовину скрыта, так что выражения лица толком не разглядеть.

Когда они — Горнин и Перегуда — вошли в ванную комнату, на полу сидел кот, обычный двухцветный кот в еле заметную серую полоску, из тех, что можно увидеть в любом дворе, и лакал из розоватой лужицы.

Горнин, на правах гостя шедший первым, увидев его, сначала остолбенел, настолько сюрреалистичным было это зрелище, а потом так страшно крикнул: «Брысь!» — что кот рванул с места, пролетев у него между ног, оставляя на полу мокрые отпечатки почему-то только одной лапы.

— Ну ни хрена себе заявочки! — сказал маг-директор, повторяя любимую фразу истопника скорбного дома, с которым когда-то был знаком. Уже много лет он не произносил эту присказку, а тут она вдруг сама слетела с языка. — Что это у тебя за зоопарк тут?

— Это его кот, — ответил Перегуда, взглядом показывая на ванну.

— Да уж, — покачал головой Горнин, не находя слов. Кот и впрямь был тут совсем не к месту. И уж тем более за подобным занятием. — А он вообще кто?

— Мой воспитанник, — сказал хозяин усадьбы таким тоном, что у кого другого желание задавать вопросы отбило бы начисто.

— Вот как? А не маловат ли? Что молчишь, Рома?

— Не твое дело! — огрызнулся тот.

— Как это не мое? Интересно! Ты тут у себя детский сад, понимаешь, разводишь, а дело не мое. Давай колись. А то у меня очень нехорошие мысли возникают.

— Это сын моих знакомых, — отчеканил Перегуда. — Он временно живет здесь.

— Вот именно что живет. И не хватало бы еще, что незнакомых.

— Ты не имеешь права меня допрашивать, и мы здесь не за этим. Давай работать.

— Ладно, — не стал упорствовать генеральный директор ООО «Лад». — Мы еще успеем вернуться к этому вопросу. А сейчас действительно давай поработаем. Надеюсь, тут никто ничего, так сказать…

— Как ты смеешь меня подозревать!

— Почему бы мне не посметь? Смею, Рома. Кто мне это запретит? Ты? Тогда зачем приглашал? Мог бы и без меня, сам, по-тихому.

— Тут замешан твой человек! — твердо заявил Перегуда.

Они стояли в ванной, над мертвым телом мальчишки, и переругивались, больше всего напоминая двух старых склочников, впавших в маразм, а не практикующих магов с огромным опытом и возможностями. Посмотреть на них со стороны, послушать — полный идиотизм. Но уж очень они друг друга не любили, и события сегодняшнего дня это только усугубили.

— Ты ошибаешься. Уже не мой. Твой, Рома. Я его передал тебе со всеми потрохами. По твоему, кстати, настоянию. И чуть не забыл, я там тебе презентик привез, в машине остался. Бутылочку коньяка коллекционного. Напомни потом, ладно?

Перегуда сказал:

— Перебьюсь без твоих подарков, — и принялся работать, снимая с крохотного помещения следы магического воздействия. Потом они, действуя согласованно и молча, подступили к ванной.

От испарения теплой воды, замешанной на крови, находиться тут было трудно. Тягостно-сладковатый запах крови давил на обоняние и психику, хотелось побыстрее покинуть место смерти, но два маг-директора старались стоически выполнять свои обязанности квалифицированных экспертов, не прибегая при этом к воздействию на окружающую среду, что могло бы значительно упростить их пребывание здесь.

Они не первый год работали в паре, и технология снятия «отпечатков» была ими давно оговорена и отработана. Другое дело, что в последнее время они старались — насколько возможно — ограничить свои встречи, но на их профессионализме это не сказывалось. Их магические следы никоим образом не должны накладывать либо воздействовать на магические следы того, чьи действия они расследовали и изучали. Редко, очень редко, на их общей памяти всего раза три, но порой возникали ситуации, когда арбитром в их споре, буде таковой возникал, выступал кто-то третий, для которого следы следовало сохранить в неприкосновенности. Один раз, и обоим это воспоминание не доставляло удовольствия, это был коллегиальный арбитраж. Несмотря на то что такой показатель — всего один случай за всю практику — мог считаться более чем удовлетворительным, повторять тот опыт никому из них не хотелось. Для обоих это было сродни тому, как если бы они находились под трибуналом. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.

— Ты закончил? — спросил Перегуда.

— Нет еще. Давай-ка по комнатам еще пройдемся.

Спорить в таких случаях не полагалось, но тем не менее Перегуда спросил:

— Зачем это? И так достаточно.

— Как знаешь. — Горнин вышел из ванной, жадно вдыхая показавшийся удивительно свежим воздух, хотя наверняка и здесь пахло кровью и смертью, только по сравнению с маленькой и душной ванной, где остывало тело мальчишки, перерезавшего себе вены обыкновенным перочинным ножиком, которые с некоторых пор в любом киоске свободно продают чуть ли не младенцам, это было уже незаметно.

— Ладно.

И они опять принялись собирать следы.

За пределами гостевых апартаментов, где работали два мага, шла обычная жизнь. Люди вкалывали, ели, ругались, убивали друг друга, любили, совершали покупки, мечтали и предавались страстям, но тут, в относительно небольшом пространстве, два человека, каждый из которых при желании мог бы стать королем, кинозвездой, предсказателем, подпольным миллионером, прожигающим жизнь, да и вообще кем угодно, трудились в поте лица, проявляя усердия куда большее, чем иной следователь, прибывший на место убийства. Посторонний же человек, если б такой случайно попал сюда в это время, с немалым удивлением увидел бы, как два немолодых мужика, явно не бедствующие, не то что ходят, а еле передвигаются по комнате, приоткрыв рты и рыская глазами по сторонам, делают дурацкие движения руками. Двое слепоглухонемых сумасшедших ищут выход, не иначе.

— Ну все? — наконец спросил Перегуда.

— Думаю, да. Пока.

На это многозначительное «пока», означающее не что иное, как намек на возможные будущие неприятности, Роман Георгиевич предпочел не обращать внимания. Тоже пока. Не царское это дело.

— Тогда пошли.

— Ты милицию вызывать будешь?

— А сам как считаешь? — язвительно поинтересовался Перегуда. — Ясное дело! Что же мне, в огороде его хоронить?

— Откуда мне знать, — пробормотал Горнин как бы про себя. В театре такие реплики обозначают пометкой «в сторону». — У тебя аппаратура сертифицирована?

— И опломбирована!

— А ты хорошо подготовился.

— Не дури, ты прекрасно понимаешь, что я здесь ни при чем.

— Да? А вот я что-то не помню, чтобы эксперту в индивидуальном порядке было разрешено не то что закупать, а даже пользоваться техникой. Как ты это объяснишь?

— Тебе я ничего объяснять не собираюсь, и не надейся. Так ты идешь?

— Ладно. Но пломбы я проверю. И еще одно. Я хочу, чтобы тут поработала моя «нюхачка».

— Зачем? Через полчаса мы с тобой и так все будем знать, без всяких там твоих девок.

— Тогда едем в Подольск.

Несколько секунд Перегуда сверлил своего оппонента огненным взглядом. Сумел бы — испепелил к чертовой матери!

— Я тебя еще раз спрашиваю — зачем? — наконец проговорил он, затолкав внутрь себя свои чувства. Спросил почти спокойно.

— Вообще-то я мог сказать, что это мое условие, и на этом остановиться, но я тебе отвечу. «Нюхачка» брала его след. Все эти дни. И ты, подозреваю, в курсе. Она должна идти по следу до конца. Это ее работа, и она ее выполнит.

— Ищейка? — надменно спросил Перегуда. И уточнил для полной ясности: — Легавая.

Горнин посмотрел на него долгим взглядом. Никакой доброты в нем не угадывалось. Ни на йоту.

— Так кто тебе был этот парнишка? — спросил он. — Будем разбираться?

— Ладно. Я согласен. — Перегуда скривился. — Пусть нюхает.

— Предупреди своих людей, а я сейчас ей позвоню.

— Только побыстрее! Мне еще милицию вызывать.

— Вызовешь, — рассеянно проговорил Горнин, доставая из кармана телефон. — Нам сейчас не о том нужно думать. — Марина? Да, я. Я сейчас на даче у Романа Георгиевича. Срочно требуется твое присутствие. Адрес возьми у секретарши. Жду тебя минут через сорок, а лучше раньше. Пробки? Ну это мы возьмем на себя. Правильно я говорю, Рома? Все, жду тебя. Оба ждем. Ну вот, скоро будет, — сообщил он Перегуде.

— Что-то мне твоя идея не нравится.

— А мне не нравится то, что здесь происходит. Будем сравнивать? И вообще! — заключил Горнин таким тоном, что было понятно: человек нарывается на скандал.

Но Перегуда не спешил поддаваться этой дешевой провокации.

— Тогда пошли смотреть. Или мы здесь будем ждать твою ищейку?

— Ладно. Идем. Только ты предупреди своих держиморд, чтобы ее сразу ко мне провели. И пусть никто сюда не суется!

— Не учи меня! — огрызнулся Перегуда. — Надо Мамонтова с собой взять.

— Это еще для чего? — удивился Горнин, останавливаясь перед дверью, к ручке которой он уже протянул было руку.

— Как образец.

— Еще чего! Видеть его не желаю. Да и смысла нет. У нас есть его маг-код. Не забывай, ведь он в то время под ним ходил. Так что он сам нам не нужен. По крайней мере, пока.

Перегуда подозрительно посмотрел на него:

— Ты считаешь?

— А ты как будто по-другому думаешь?

— Хорошо. Пойдем. Никуда он не денется. Нужен будет — пригласим.

— Вот и я о том же.

Отдав стоящим в коридоре охранникам распоряжения, Перегуда прямо на ходу выбросил «щупальце» вниз, в комнату, где они оставили Мамонтова. Заметив это, Горнин насмешливо спросил:

— Проверяешь свою новую игрушку?

— Не твое дело!

— Конечно. Только, вижу, не доверяешь ты людям. Даже своим.

Они уже спускались по лестнице, и тут Роман Георгиевич не выдержал:

— Что это ты так активно дистанцируешься от него, а? Это наводит на кое-какие размышления.

— Хорошо, если наводит, — ворчливо ответил Горнин. — Ну где у тебя лаборатория? Показывай.

То, что он назвал лабораторией, располагалось в небольшом строении, примыкавшем к задней стене дома, так что со стороны практически не было видно. По типу строения можно было бы предположить, что это типичная садовая постройка, где хранится садово-огородный инвентарь, ну и, не исключено, проживает садовник, может быть, даже с семьей. Ну а то, что дверь массивная, так они здесь все не из фанеры. К тому же некоторые садовые механизмы стоят побольше иной легковушки.

Отперев дверь собственным ключом, Перегуда первым вошел внутрь и дождался, когда гость захлопнет ее за собой, после чего включил верхнее освещение, и тогда стал виден небольшой предбанник без окон, в который выходили три двери. Открыв, опять же при помощи ключа, правую, он, уже не оглядываясь, пошел вперед. Еще одна дверь, на этот раз не стальная, а просто герметичная, и они оказались в довольно просторной комнате, заставленной оборудованием.

Оглядев его, Горнин не то осуждающе, не то с пониманием покачал головой.

— Ну? — спросил Перегуда не без тайной гордости. — Приступим?

На запуск и прогрев приборов ушло минут пять, и все это время гость расхаживал по комнате и с интересом глядел на всю эту машинерию, так же, казалось, далекую от практической магии, как подвал средневекового алхимика от современного химико-перерабатываюшего комплекса, как по содержанию, так и по стоимости. То, что находилось здесь, стоило не просто дорого, а очень дорого и производилось в единичных экземплярах. Горнин даже не предполагал, что на территории страны находится комплект оборудования, не только не уступающий имеющемуся в подольской лаборатории, но и, не исключено, в чем-то его превосходящий. Во всяком случае, некоторые образцы были явно новее. И на всех — это Горнин отметил особо — имеются положенные пломбы и заговоры, полностью идентичные оригинальным. Но сам факт существования подобной лаборатории, находящейся в полном распоряжении Перегуды, его насторожил. Он-то предполагая, что это могут быть ну несколько приборов, что ли, не исключено, что бэу. А тут такое. Разглядывая это богатство, Горнин все никак не мог решить, как ему к этому относиться.

— Где ж ты на такое денег взял? А, Рома?

— Достал, — двусмысленно ответил Перегуда, усаживаясь в кресле. — Давай начинаем.

В подобной обстановке как-то неудобно было пользоваться привычно-обиходными словечками типа «след», «отпечаток», «заплатка» и тем более «плевок». В легком гудении вентиляторов и торжественном, чуть ли не алтарном сиянии приборных панелей можно было говорить только «маг-матрица» или, как пишется в официальном заключении, «образец остаточного фона, возникшего вследствие М-воздействия на предложенный объект».

Конечно, работать здесь было не в пример быстрее и удобнее, чем со старыми фолиантами и оберегами, да и результаты получались куда более точными.

У них, как и у некоторых других экспертов, существовали электронные пробники-накопители, облегчающие работу с аппаратурой, но до сегодняшнего дня они ими не пользовались, предпочитая работать по старинке, считая испытанный столетиями способ более надежным. Хотя и без консерватизма, свойственного людям не первой молодости, тут не обошлось. Но сегодня Перегуда удивил его второй раз, когда достал из внутреннего кармана пиджака штатный накопитель, внешне напоминающий электронный диктофон, и присоединил его к прибору. Для забора проб его не обязательно доставать из кармана, достаточно просто включить, что, как видно, Перегуда и сделал, причем сделал незаметно. Ну-ну.

Они сидели каждый перед своим монитором и при помощи клавиатуры и мышки раскладывали введенный в электронную память М-фактор, поэлементно сравнивая его с образцом.

И вместе, и порознь эти двое провели десятки, если не сотни подобного рода исследований, так что работу свою знали и могли бы действовать побыстрее. Так бы оно и происходило, если б дело не было столь деликатным, напрямую касающимся их обоих. При этом оба молча подразумевали, что знают ответ на ими же самими поставленный вопрос. Они оба были бы не прочь получить отрицательный результат, но в то же время готовы воспользоваться и положительным. Они слишком давно знали друг друга, давно не любили и терпели, пожиная плоды кем-то придуманной схемы руководителей-соперников, практически не имеющих возможности полюбовно договориться хоть о чем-то.

Работая, Горнин пару раз бросал взгляд в сторону Перегуды, который орлом нацелился на монитор перед собой.

Аппаратура позволяла с большой точностью определить не только автора М-воздействия, но и расшифровать его структуру, а также определить время, в которое был произведен посыл, и его мощность. Пусть при этом не всегда удавалось узнать, было ли это и скажем, произнесенное по-русски «Черт побери!» или же ирокезское проклятие, переводимое примерно как «Чтоб у тебя никогда не было хорошей охоты!», по содержанию эквивалентное тому, как если бы человеку запретили принимать пищу, то есть обрекали его на голод.

Аппаратура, даже такая мощная, во многих случаях, особенно когда дело касалось не очень распространенных языков или диалектов, до таких тонкостей не способна была докопаться. Впрочем, от нее этого, как правило, и не требовалось. Была задача идентифицировать личность заклинателя, то есть установить соответствие представленному образцу или образцам, и установить время, когда он совершал свои действия. И с этим техника справлялась.

Теперь же, сидя перед монитором, как бы разделенным на две части: на левой характеристики исследуемых образцов, на правой — эталонные, — он еще и прикидывал, для чего Перегуде потребовалась вся эта техника, явно новенькая, и одновременно Павел. Стоило ему только совместить эти две величины — аппаратура и маг, наставником которого он еще недавно считался, — как ответ напрашивался сам собой. Маг-директор собирался, если можно так сказать, препарировать М-воздействие Мамонтова, на основе этого либо улучшить собственные показатели, либо создать нечто новое. Что-нибудь вроде М-бомбы или М-пушки. А почему нет? Если человек умеет плеваться, то отчего б и не создать машину, способную делать это во сто крат лучше. А если есть человек, способный производить магические действия, то почему не сделать маг-машину? Тут главное — суметь разложить явление на составляющие и проанализировать их. А уж воспроизвести-то! Было бы из чего.

Горнин снова покосился вправо. Перегуда невозмутимо работал, целиком, казалось, поглощенный процессом, и по нему нельзя было понять, какие мысли в это время его посещают.

Когда они договаривались по поводу Павла, речь шла всего о неделе. Не такой уж и большой срок, если рассудить. Тогда получается, что если речь и впрямь идет о неком машинном воспроизведении, казалось бы, чисто человеческих способностей, то у Ромы все на мази, дело за малым. Но если так…

Что же получается-то, Господи?!

Мог Перегуда подстроить ту историю со зверями? В смысле снять защитные заклинания и прочее? Легко! Если же у него был — а это тоже возможно — эталон М-воздействия Паши, то он легко его мог подставить вместо своего. Та же история с банком. Причем, как в одном, так и во втором случае ему вовсе не обязательно было действовать самому. В случае если начнется следствие сообщества, ему потребуется качественное, а не подстроенное алиби. Значит, требуется другой исполнитель. Человек для этого у него всегда найдется. Та же его дочь, к примеру. Хотя, помнится, работала она слабо. Ну да папочка и поднатаскать мог. Да это сейчас и не так важно. А уж парнишку своего угробить — ему раз плюнуть. Ведь наверняка он с ним контактировал. Скажем, из благих побуждений. Хотел якобы развить в нем магические способности. Нормальное объяснение, поскольку такая практика распространена. Взять хоть того же Мерлина, который делал из мальчика Артура короля с необыкновенными способностями. Хотел и сделал. Такое сплошь и рядом.

Да, Перегуда, с его жуткими амбициями, со скрытыми претензиями на лидерство, вполне в состоянии пойти на такой шаг. Вполне! И ему что их «двойка», что само сообщество — только помеха. Он хочет быть один и первый. И ради этого он и пошел на то, чтобы подвергнуть М-атаке своего коллегу-антипода, что противоречит всем правилам и традициям. Потому, что все эти правила он собирается просто-напросто похерить!