— Три звезды? — уточнила девушка. — Три метеорита?
— Нет, именно звезды, — поправил Григ. — Ну сами подумайте: как можно что-то сделать из упавшего метеорита? Он же разлетится на кусочки!
— А звезда? Не разлетится?
— Конечно, нет! Что ей сделается, она же звезда…
Официант принес пиво. Девушка засмеялась и взяла кружку. Как-то очень неумело — явно не ее напиток.
— Как вас зовут? — спросил Григ.
— Анна.
— Никому этого не говорите, — Григ погрозил ей пальцем. — Вообще старайтесь в Стране Сновидений не вспоминать о реальном мире.
— В Стране… Сновидений? — она растерялась.
— Вы уснули и попали в Страну Сновидений, — пояснил Григ. — Или попросту — во Сны.
— Очень странный сон… — сказала девушка задумчиво. — Обычно во сне не понимаешь, что это сон. И уж, конечно, встречные молодые люди…
— Почему вы решили, что я молод?
Анна посмотрела на него. Потом — на свои руки. Закусила губу.
Григ пошарил рукой — и протянул ей зеркало.
— Где вы его взяли? — разглядывая свое лицо, спросила девушка.
— Я его тут на столе нашел. Неужели не доводилось во сне находить те предметы, которые нужны?
— Но это во сне… — она покачала головой. Потом призналась: — Я не такая… молодая.
— По голосу чувствуется, — кивнул Григ. — По манере говорить. Думаю, вам за тридцать.
Анна едва заметно улыбнулась. Отложила зеркало на стол и повторила:
— Какой странный сон…
За соседним столиком парень рассказывал девушке какую-то историю. Девушка смеялась. Вдоль ограждения бегали ребятишки и кидали в сторону моря бумажные самолетики.
— А где вы живете? — спросил Григ.
— На планете Земля, — ответила Анна, помедлив.
— Молодец, — похвалил Григ. — Вот так и держитесь дальше. Меня, кстати, зовут Григ.
— Это настоящее имя?
— Какая разница?
Анна сделала глоток пива. Потом аккуратно наклонила кружку, обливая загорелую лодыжку тонкой струйкой пены.
— Мокро, — сказала она. — Все как взаправду… Давайте и впрямь на «ты». Григ, где я?
— В Стране Сновидений.
— Но здесь все так реально!
— А она реальна, — объяснил Григ. — Абсолютно. Порежетесь — пойдет кровь. Съедите несвежее пирожное — будете бегать в сортир.
— Упаду с обрыва? — глядя на плещущий далеко внизу океан, спросила Анна.
— Вот тут возможны варианты. Будь ты еще маленькой девочкой — могла бы раскинуть руки и полететь. Если ты очень уверена в себе — можешь аккуратно войти в воду, вынырнуть и выплыть на берег. Очень хорошая фантазия поможет тебе… ну, к примеру, превратиться в полете в рыбу или дельфина, и опять-таки выплыть.
Анна кивнула.
— Но скорее всего, ты разобьешься, — сказал Григ.
— И умру?
— Нет. Проснешься. Но, скорее всего, в ясном сознании сюда уже никогда не попадешь.
У девушки начали подрагивать губы, и она торопливо поднесла ко рту кружку с остатками пива.
— Я не верю. Это какая-то… какой-то…
— Дурной сон? — усмехнулся Григ. — Это не сон, это Сны. Это мир, который подчиняется твоему сознанию, твоей фантазии… отчасти, конечно. У него свои законы, свои обычаи… свои правители. Но в общем и целом это довольно приличный и интересный мир.
— Как я могу вернуться… то есть проснуться?
Это был хороший вопрос. Не все понимают, что, найдя вход в незнакомый дом, стоит сразу позаботиться о выходе.
— Ты должна проснуться в обычном мире. А для этого тебе надо уснуть здесь, в Стране Сновидений. Ну или что-то должно тебя разбудить — оттуда, из обычного мира.
Анна задумчиво кивнула:
— То есть я засыпаю, попадаю сюда… а потом, через восемь часов, засыпаю здесь и просыпаюсь там?
— Ну… — Григ замялся. Всегда трудно объяснять элементарные истины — они как раз самые сложные. — Все немного не так. Это Страна Сновидений. Во сне время течет по-другому. Оно может пролететь незаметно — за час, за несколько минут. А может тянуться днями, месяцами, прежде чем ты поймешь, что хочешь спать… то есть проснуться. Никакой прямой зависимости нет.
— Удивительно, — сказала женщина. — Это как целая новая жизнь. Или несколько жизней.
Григ кивнул. И добавил:
— Только не старайся не проснуться, чтобы остаться здесь навсегда. Не получится. Только измучаешься.
— Я не могу остаться! — заволновалась Анна. — Меня… меня ждут. Как же я…
Скорее всего, он ошибся, определяя возраст девушки. Наверное, в обычном мире она была мамой — молодой мамой с маленькими детьми. Григу доводилось встречать таких, замученных младенческими коликами и хныканьем; они врывались в Сны, как завязавший алкоголик — в винный магазин, замирали в восхищении… и зачастую больше не возвращались. Будто материнский инстинкт запирал для них волшебную дверь. Тут уж ничего не поделаешь.
— Ребенок? — спросил Григ. — Совсем маленький?
По лицу Анны пробежала светлая улыбка.
— Двое, — сказала она. — Два карапуза…
Она вдруг склонила голову набок, будто вслушиваясь во что-то далекое, за пределом реальности.
В общем-то так оно и было.
— Плачут… — тихо сказала она. — Есть хотят…
Лицо Анны вдруг начало сереть, утрачивать цвет.
— Ты просыпаешься, — быстро сказал Григ. — Не пугайся, все нормально. В следующий раз тебе будет легче сюда попасть…
Девушка уже была полупрозрачна — серый туманный контур за его столиком. На ее исчезновение никто внимания не обращал.
— Удачи! — добавил Григ вслед. — Может быть, еще увидимся…
Кружка тяжело упала на стол, отскочила, ударилась о зеленые каменные плиты и разлетелась вдребезги. Григ хмуро посмотрел на осколки — и те превратились в прозрачные льдинки, тающие под теплыми солнечными лучами.
Григу нравилось чувствовать себя добрым самаритянином. Честно говоря, любому человеку нравится чувствовать себя добрым, особенно, если это ничего ему не стоит. А поддержать новичка — дело святое.
Впрочем, Анна вряд ли когда-либо вернется в Страну Сновидений в качестве Сноходца. Материнство — работа сложная, самозабвенная. Скорее всего уже через несколько минут она решит, что ей просто приснился удивительно яркий сон, а это наглухо закрывает дорогу обратно.
Григ, впрочем, не расстроился. Вернется — так вернется, а нет — ничего страшного. Никаких планов в отношении Анны у него не возникало. Сноходцы редко сходятся друг с другом в Стране Сновидений. По целому ряду причин — но основную мало кто называет вслух, а большинство не признается в этом даже себе.
Живой человек, будь то сновидец или Сноходец, конечно же, интереснее и приятнее рельефа.
Но качественная тварь — гораздо, гораздо интереснее и приятнее живого человека.
Выйдя из «Трех звезд», Григ несколько мгновений размышлял, как проще добраться домой. Будь он ничего не соображающим простецом — проблем не возникло бы вообще. Сновидец, он же «простец», не осознает реальности Страны Сновидений и может перенестись из одной точки в другую без проблем. Не затруднился бы и Снотворец — большинство их способны повелевать миром Сновидений и свободно телепортироваться.
Но Григ был Сноходцем — не совсем обычным, но Сноходцем. И ему предстояло тем или иным способом дойти до своего дома в квартале Летнего Моря. Сны изменчивы и пластичны, дорога могла занять и несколько минут, и много часов — как повезет.
Самый короткий путь лежал через квартал Вечной Войны. По большей части он не составлял трудностей — люди, которым снится война, как правило, сами не воевали. Тем же, кому это довелось, обычно снится рутина воинской жизни, походный быт, ожидание боя, друзья — мертвые и живые, но не сам бой.
Но иногда настоящая война снится и им. Вот в таком сне оказаться очень не хотелось. Даже Снотворцы предпочитают не соваться в сон, который снится американскому сержанту, уцелевшему во Вьетнаме, ветерану чеченской войны или африканскому повстанцу. А уж когда снятся сны японцам, пережившим Хиросиму или Нагасаки… Впрочем, это случается все реже и реже.
Григ покачал головой. И двинулся в ту часть города, которую Сноходцы-мужчины между собой называли «бабьей». Состояла она из квартала Девичьих Грез и квартала Идеальных Мужей. Первый район казался симпатичным и даже умилительным, второй, при всей его безвредности, всегда вызывал у Ловца раздражение. Но особого выбора не было.
Григ шел недолго, всего пару минут — видимо, ему сильно хотелось домой, потому что город вокруг почти сразу начал преображаться. Вначале изменилась погода. Солнце стало светить как-то ярче, праздничнее. На небе появились облачка — легкие, пушистые, в стране облаков такие могли бы работать манекенщицами. Улицы стали шире и чище, часть домов превратилась в огромные белокаменные особняки с колоннами, часть — в мрачноватые готические здания. Ну и, конечно же, поменялось население. Взрослые женщины практически исчезли — остались только молодые девушки и девчонки-подростки. При этом среди женщин — никакого рельефа, одни простушки. Мужчины, напротив, все были рельефом. При этом они делились на две группы: очень много подростков, в большинстве своем некрасивых и тщедушных, грязноватых, непрерывно гогочущих, чешущихся и ковыряющих в носу и куда меньше — молодых, красивых, мускулистых мужчин, безупречно одетых и с великолепными манерами. Прекрасные принцы во всей своей красе… Каждый мужчина следовал за девушкой, глядя на нее влюбленными глазами и непрерывно улыбаясь. За ним, как рыбы-прилипалы за кормящейся акулой, двигались стайки подростков, болтающих между собой и завистливо посматривающих на прекрасных принцев. Девушки шествовали с утомленно-небрежным видом, иногда перекидываясь с принцами парой слов, иногда — целуясь (ничего большего! И то чаще в щечку!) и торжествующе глядя на мальчишек.