Светлана упала — видимо, ей очень сильно досталось. Темный схватился за трубу и начал идти ко мне, перебирая руками и пропихивая трубу сквозь себя. А у Дениса голова с хрустом встала на место. Я скосил на него взгляд — Светлый дозорный смотрел на меня очень нехорошо. С обидой смотрел.

— Света, беги! — крикнул я, понимая, что она никуда не убежит, раз и подняться-то не может. Я бы крикнул «прыгай в окно!», но это слишком напоминало неудачную попытку Нади убежать…

— Тебе конец! — сказал Денис. Голос у него изменил тональность, похоже, мой удар повредил голосовые связки. — Я тебя выверну наизнанку…

Кажется, это была не фигура речи. Я и сам мог бы придумать два-три заклинания, дающих такой неаппетитный эффект.

Но в эту секунду все опять поменялось. Откуда-то из пустоты, из теней и бликов света, вырвалась стремительная тень. Я не мог различить ни лица, ни даже фигуры — с такой скоростью двигался вампир. Я видел лишь темную ауру нежити.

Вампир снова сломал Денису шею — именно сломал, я услышал тот жуткий хруст, который невозможно забыть. И метнул через весь коридор — Светлый кубарем покатился к лестнице. В следующий миг трубу вырвали из моих рук, она дважды обернулась вокруг Темного и пронзила его еще раз. Темный заорал, скорее от возмущения, чем от боли, — и отправился в полет вслед за Денисом.

Я ожидал, что спятившие дозорные нападут снова. Но не тут-то было! Денис помог подняться Темному — и оба исчезли на лестнице.

Сделав шаг к Светлане, я присел рядом с ней на пол. У меня тряслись и руки, и ноги. Скорее психологическая реакция — лишенный Силы, я чувствовал себя голым.

Вампира уже не было.

— Вот, — сказала Светлана и облизнула губы. — А ты боялся. Она не охотилась на тебя… или Надю… Она нас защищала.

— Она? — уточнил я. — Ты разглядела?

— Нет. Но такая эмоциональность. Чисто женская. Не находишь?

Я взял ее за руку.

— Ты как?

— Мне очень и очень не помешает магия, — сказала Светлана. — Желательно в ближайшие две-три минуты.

— Да что с тобой?

— Ребро сломано. — Она улыбнулась. — И очень неудачно. Пробило сердце.

— Твою… — выдавил я, на четвереньках двигаясь к классу. — Твою налево… сейчас… Ты только глупостей не делай!

— Пару минут. Обещаю, — еле слышно сказала Светлана.

До закованной во «фриз» Нади я так и добежал на четвереньках. А потом встал и потянулся губами ко лбу дочери.

Так «фриз» развеялся бы к вечеру. А от поцелуя — мгновенно.

Мне пришлось повиснуть на Надьке всем телом, чтобы она не сиганула в окно. Для нее-то ничего не было: рывок к окну — и вдруг мокрый, мятый, дико выглядящий отец возникает из ниоткуда и едва не валит на пол.

— Надька… мать в коридоре, живо! — рявкнул я, падая на ближайший свободный стул. Рядом со мной блаженно похрапывала девочка с внешностью круглой отличницы. Мне тоже хотелось отключиться и уснуть, словно весь адреналин в крови превратился в валерьянку.

А Надя уже была в коридоре. Я чувствовал, как там полыхнуло Силой — Надя что-то сделала сама, потом влила энергию в Светлану. Все абсолютно беззвучно, без слез и причитаний. У меня боевые девочки!

Потом я почувствовал такой заряд энергии, будто залпом выпил целый кофейник. Встал и крикнул:

— Спасибо, доча!

Осмотрелся. Да, поле боя впечатляло. Особенно вынесенная огнем и льдом дверь. Группе зачистки придется поработать… Только где же она? И где же шеф?

— Гесер, к тебе взываю! — выкрикнул я древнюю как Сумрак формулу призыва учителя. — Гесер, к тебе взываю! Гесер…

— Да не ори ты, — раздалось у самого уха.

Я обернулся. Пресветлый Гесер, он же Гэсэр, он же Гесэр, он же Джору-сопливый, он же Борис Игнатьевич, он же Берл Глайхгевихт (что было очень малоизвестно, а я узнал случайно, в ходе задушевной дегустации с одним еврейским боевым магом), он же Богорис Пресианович (что я узнал совсем уж удивительным образом и помалкивал о своем знании), итак — пресветлый Гесер, Высший маг и маг вне категорий, Светлый Иной, победитель демонов и Сын Неба, герой Тибета и Монголии, главный персонаж народного эпоса Гесериада, почитаемый калмыками и удостоенный огромного конного памятника в Бурятии, руководитель Ночного Дозора Москвы, а значит, по факту, и всей России, — стоял за моей спиной.

Точнее — не совсем стоял. Он отлипал от стены и пола, обретая человеческую фигуру, собираясь воедино, как жидкий робот-терминатор из популярных фильмов. Несколько секунд я обалдело наблюдал за этим процессом. Часть Гесера, кажется, даже была прозрачной, расползшейся по стеклу.

— Давно вы тут, шеф? — спросил я. Посмотрел на руки — они дрожали.

— Достаточно давно, — уклончиво ответил Гесер.

И тут рядом с ним воздух потемнел, заискрился и сгустился в фигуру в темной одежде.

— Это невозможно, — сказал я, глядя на визитера. Почему-то его появление окончательно выбило меня из колеи. — Я могу придумать два… даже три способа спрятаться так, как шеф…

— Их не менее шести, — ответил Гесер. — И — не спрятаться, а замаскироваться.

— Но затаиться в Сумраке… — не реагируя на слова шефа, продолжил я. — Это невозможно. Я тут дрался, как вы, вероятно, заметили. Я смотрел сквозь Сумрак. Сквозь все слои. И сейчас еще смотрю. Вас тут не было.

— Портал? — предложил мне ответ Завулон.

Я покачал головой. Завулон вздохнул. Его взгляд быстро и цепко обежал класс, после чего он вздохнул и присел за парту, небрежно сдвинув локтем девочку-отличницу.

— Хорошо, подскажу. Я был между слоями Сумрака. Туда ты смотреть не умеешь. Учить не стану, и не надейся.

— А… — сказал я, будто способ, которым прятался Завулон, был сейчас важнее всего — включая причину, по которой Великий Темный вообще прятался. — Понял. Подумаю на досуге.

В этот момент в класс вернулась Надя в сопровождении Светланы. Если по дочери можно было сказать, что она взволнована, то Светлана никак не производила впечатления выдержавшей смертельный бой, проигравшей и только что умиравшей женщины.

— Гесер, — сказала она. — Завулон. Почему я не удивлена?

— Потому что ты нас чувствовала? — поинтересовался Завулон. Провел пальцем по школьной парте, лизнул палец, задумчиво кивнул, будто дегустировал редкое вино.

— Потому что я вас знаю, — глядя на Гесера, сказала Светлана. Взгляд у нее был недобрый. Неподобающий Светлой целительнице. Гесер нервно дернул головой.

— Светлана, все очень и очень серьезно. В такой ситуации гораздо важнее наблюдать и получать информацию, чем устраивать магический Армагеддон…

Меня вдруг пробило нервной дрожью.

— Если только ты использовал Надю как живца… — прошептал я, глядя на Гесера.

— Стоп! — рявкнул шеф. — Опомнись, Городецкий! И трижды подумай, прежде чем выдвинуть такое обвинение!

Он поднял руки, демонстрируя мне ладони и одновременно снимая защиту. Теперь я видел все его заклинания, «висевшие» на пальцах.

Я сглотнул. Шесть заклинаний были известными мне боевыми, пусть и с особенностями… крайне интересными. Четыре других были навешены в явной спешке. Три портала — настроенные на меня, Светлану и Надю. И Саркофаг Времен.

Судя по всему, Гесер был готов эвакуировать нас и отправиться в вечное заточение вместе с нападавшими.

— Простите, Гесер, — сказал я.

— Ты что, полагаешь, угроза вашей дочери, с которой не смогли справиться мать и отец — Высшие Иные, — это ерунда? — спросил Гесер. — Ты всерьез полагаешь, что я мог бы уложить… — он на миг запнулся… — предателей, если с этим не справились вы вдвоем? При вашей абсолютной слаженности?

— Мы наблюдали, — миролюбиво сказал Завулон. Улыбнулся, внезапно ослепительно-белозубо, как голливудский актер. В случае с актером либо вообще с любым обычным человеком все было бы понятно — выдернул зубы настоящие, поставил искусственные.

Но Завулон, конечно, просто их вырастил. Непонятно, правда, с чего он вдруг озаботился внешностью. Раньше у него зубы были как зубы.

— Это я понял, — огрызнулся я.

— Мы были готовы вмешаться, — продолжал Завулон. — Мы оба. Поверь, Антон, я не люблю, когда обижают моих сотрудников… и превращают их в марионетки!

— Как это вообще могло произойти… — начал я.

— Господа и товарищи, — внезапно сказал Гесер. — Команды зачистки и эксперты Инквизиции прибыли. Присутствующим осталось еще тридцать пять минут сна, за это время территорию приберут и наложат ложные воспоминания. Предлагаю проследовать…

— В мой офис, — внезапно сказал Завулон, усмехаясь. — Там и обсудим ситуацию. Мне неудобно, дорогой Гесер, все время приходить к вам и не иметь возможности проявить гостеприимство.

— Ты знаешь, что должен сделать, — без энтузиазма ответил Гесер.

— Во мне нет власти над вами. — Завулон вновь улыбнулся и развел руками. — Приглашаю вас в гости без злого умысла и помысла, гарантирую защиту и безопасность, свободный вход и выход, неприкосновенность физическую и духовную.

Он поднял ладонь — крошечный сгусток тьмы закружился над ней.

— Хорошо, — сказал я. — Так… тридцать пять минут… — Я посмотрел на часы. — Надя, ты останешься. У вас еще будет физкультура и хор.

— Папа! — закричала Надя негодующе. — Папа, ну хватит, ты шутишь!

— Школа — это не шутка, — сказал я. Украдкой посмотрел на присутствующих.

Завулон искренне веселился. Светлана едва заметно улыбалась. Надя… Надя кипела. Гесер был серьезен, лишь уголки губ дрогнули.

— Ты совершенно прав, Антон, — сказал шеф. — Но… нам потребуется выслушать рассказ твоей дочери. Так что я снимаю ее с уроков.

— Спасибо, дядя Гесер! — обрадованно сказала Надя. И скорчила мне гримаску.

Завулон встал, потянулся. Придержал сползающую набок спящую отличницу, рядом с которой сидел. Сказал:

— А ведь милая девчушка… Если снять очки, сделать хорошую прическу — красавица выйдет. Как ее зовут, Надя?

— Ее зовут А-пошел-ты! — возмущенно сказала Надя.

— Завулон, девочке лет четырнадцать, — заметила Светлана.

— Ну так пожалуйся на меня Астахову, — хохотнул Завулон. — Для моего возраста что четырнадцать, что девяносто четыре — одинаково ничто… Да не бойся, не бойся, не собираюсь я соблазнять эту школоту. Таких на пятачок дают пучок, если уж потребуется.

Подумать всерьез, что Завулоном вдруг овладела половая озабоченность, да еще настолько, что он принялся вслух рассуждать о сексапильности Надиной одноклассницы, я никак не мог. Значит, валяет дурака. Либо кого-то провоцирует, либо от чего-то отвлекает. Увы, сейчас это не поймешь.

— Прошу вас. — Завулон взмахнул рукой, открывая портал. Тот был пижонским — открывался вслед за взмахом его руки и выглядел как темно-серебристое зеркало с поблескивающими в глубине искрами.

— Тебя погубит страсть к дешевым эффектам, — буркнул Гесер, первым проходя в портал.

— Если бы дешевым! — вздохнул Завулон, жестом предлагая пройти нам. — Ах, если бы…

Я взял за руку дочь и шагнул в темное зеркало.

* * *

Раньше офис Дневного Дозора располагался на Тверской улице, недалеко от Кремля. Как шутили у нас в Дозоре — «подпитываются негативной энергией».

Не думаю, что негативной энергии в центре Москвы стало меньше, но пару лет назад Темные перебрались в Москва-Сити, откупив три этажа одного из офисных небоскребов. Разумеется, ни в том, ни в другом офисе Темных я не был. Полагаю, что в физическом теле там не бывал даже Гесер. Во всяком случае, когда мы оказались в средоточии московских Темных, то Гесер стоял и озирался с выражением явной растерянности на лице.

Дневной Дозор Москвы помещался в огромном светлом зале с низенькими, по грудь, перегородками. В образованных этим лабиринтом закутках сидели за офисными столами молодые колдуны и пожилые ведьмы, мрачные вампиры и дурашливые оборотни, боевые маги и целительницы.

— Однако, — сказал Гесер. — Завулон, ты и впрямь идешь в ногу со временем. Пожалуй, даже опережаешь на шаг-другой.

— Нельзя в двадцать первом веке вести себя так, как в пятнадцатом, — сказал появившийся следом Завулон. — Или в двадцатом. Если хочешь, я сведу тебя с владельцем здания…

Никто из Темных на наше появление не реагировал, похоже, были предупреждены. Нет, они косились, конечно же. Некоторые, понахальнее, пытались смотреть сквозь Сумрак. Но в целом в помещении царила бодрая рабочая атмосфера, характерная для какого-нибудь издательства или конторы по заготовке рогов и копыт.

— Меня вполне устраивает наше здание, — сказал Гесер.

— Конечно, замечательная подземная темница, склады, архив… все как положено Светлым, — пробормотал Завулон. Он был все в том же взбудораженном состоянии. — Прошу в переговорную. У нас, как вы видите, концепция опен-спейс, открытого пространства. Хорошо сближает коллектив, способствует дружескому соревнованию в работе. Но нам сейчас стоит поговорить приватно…

* * *

Нет, я не ждал, конечно же, что в офисе Дневного Дозора варят зелья в человеческих черепах и разрезают девственниц на столах из черного мрамора. У нас тоже не ходят с благостными лицами и не разговаривают приторно-сладкими голосами на высокоморальные темы. Но вот так… настолько по-деловому! Какая вожжа попала под хвост Завулону?

Переговорный зал был прекрасен и хоть в какой-то мере примирял меня с современным минималистским интерьером Темных. Строгое помещение со стенами из черно-серого тропического дерева. Огромная стена-окно с видом на Москву-реку закрыта тяжелыми шторами из багрового бархата. Стол — старый, как минимум столетней давности, покрытый выцветшим от времени зеленым сукном. Стулья тоже «винтажные».

— Из Кремля брал, — сказал Гесер, без спроса садясь во главе стола. Сказал, а не спросил.

— Конечно, — признал Завулон, садясь напротив.

Наша семья как-то сама собой оказалась между ними. Я сел ближе к Завулону, Светлана — к Гесеру. Надя оказалась между нами.

— Рассказывай, Антон, — попросил Гесер.

Я вздохнул:

— Могу я рассчитывать, что вы будете откровенны в ответ? Вы… оба?

— Да, — немедленно сказал Завулон. — Можешь. Все, что я знаю о происходящем, я скажу.

Гесер поморщился, но кивнул.

— Надя за завтраком сказала мне, что ее охраняют трое. От обоих Дозоров и Инквизиции, причем Инквизитора мы с женой не замечали, — сказал я. — А Светлана, когда провожала Надю в школу, заметила двух Темных и Светлого.

— Ты решил, что это та вампирша, — сказал Гесер.

— Да, мы так решили, — кивнула Света. — И были правы… хотя бы в этом.

— Дальше все просто, — продолжал я. — Кинулись в школу…

— Почему не открыли портал? — спросил Завулон.

— Порталы на территории школы заблокированы, — хмуро сказал Гесер. — Оттуда — можно, туда — нельзя. Я снял защиту для нас с тобой персонально, Завулон.

— А почему не бежали через Сумрак? — продолжал допытываться Завулон. — Время бы сэкономили.

— Вход в Сумрак тоже закрыт, — сказал я. — Максимум добежали бы до ограды школы. Это… все равно что включить сирену, подъезжая.

— Разумно, — одобрил Завулон.

— Во дворе лежал убитый Инквизитор. Мы подумали, что это сделала вампирша…

— Каким бы образом вампир мог нанести такие раны… — пробормотал Гесер. К счастью, это был не вопрос. Наверное, согласился списать нашу глупость на родительскую панику.

— Вбежали в школу, увидели раненого охранника, спящих детей… Кинулись наверх.

— Дальше не надо, там мы уже все видели, — любезно сказал Завулон.

Вот же негодяи! Весь наш отчаянный бой шел у них на глазах.

— Надя, что помнишь ты? — спросил Гесер.

Надя вздохнула.

— Почти ничего. Шел урок. Потом… во дворе был выплеск Силы. Очень мощный. Я даже решила укрыться «сферой невнимания» и выйти посмотреть… Ну, мам, а что такого? Ситуация же особенная…

— Продолжай, — сказал Гесер.

— Но тут через Сумрак пошла… — Надя задумалась на миг. — Волна. Что-то приближалось. Я не видела, только чувствовала опасность. Поставила «сферу», вскочила, кинулась к окну. Я подумала, что надо выпрыгнуть, слевитировать… И все. Через миг меня папа разбудил и крикнул, что маме нужна помощь.

— Мы просто купаемся в информации! — сказал Завулон радостно. — Надо отметить. Никто не против кофе? Сигары? Может быть, коньяк?

Несколько секунд висела тишина. Потом Гесер спросил:

— Завулон, когда я тебя позвал, ты не злоупотреблял какими-нибудь средствами для расширения сознания?

— Что? — возмутился Завулон.

— Ты не пил виски на дегустации в Лондоне? Не глотал таблетки на вечеринке в Таиланде? Не нюхал кокаин в Лас-Вегасе?

— Я работал над документами, — обиженно сказал Темный. — Масса бюрократической волокиты. Я просто счастлив вырваться из этого унылого бумагомарательства… Извини, Гесер, но ты меня обижаешь!

Начальники Ночного и Дневного Дозоров буравили друг друга взглядами. Оба чего-то недоговаривали. Оба хитрили. Оба валяли дурака — только каждый в своей манере. Как всегда, в общем.

— А теперь я хочу услышать то, что скажете вы, — сказал я. — И если мне покажется, что вы… не важно, кто из вас… недоговариваете — я беру жену, дочь и сваливаю отсюда.

— Куда? — заинтересовался Завулон.

Я широко улыбнулся ему.

— Туда, где нас никто не найдет, — холодно сказала Светлана. — Хватит, Великие. Вы долго играли нами втемную… оба. Теперь сыграете всветлую — или мы будем сами разбираться со своими проблемами.

— Что случилось с охраной? — спросил я. — Кто эта вампирша и почему она пришла нам на помощь? Почему вы, Великие и мудрые, боялись показаться?

Гесер и Завулон смотрели друг на друга.

— Давай ты, — сказал Гесер. — У тебя легче получается говорить правду.

Завулон кивнул. На миг задержал взгляд на Наде — будто колебался, стоит ли говорить при ней. Но выгонять ее не стал.

— У нас кризис, Антон. Серьезнейший кризис за последние две… самый серьезнейший на моей памяти, а я помню многое.

— Серьезнее, чем Тигр? — спросил я недоверчиво.

— Час назад все пророки и все Высшие предсказатели выдали одно и то же предсказание, — сказал Завулон.

— Чьи пророки и предсказатели? — резко спросил я. — Темных?

— Темных. Светлых. Какая в общем-то разница? — Завулон иронически улыбнулся.

— Это как раз когда я позвал на помощь… — понял я.

— Нет. Чуть раньше. Как раз когда вокруг школы, где учится Абсолютная, началось побоище.

— Понятно, — кивнул я. Значит, к моменту моего призыва о помощи Светлые уже пытались разобраться с предсказанием. И Темные тоже. И наверное, оперативные штабы работали сами по себе, а Гесер и Завулон уже обсуждали происходящее приватно… хотя нет, Гесер же спросил Завулона, где тот был… — Какова зона пророчества? Москва? Область? — Меня вдруг обожгло неприятным предчувствием. — Россия?

— Ты невнимательно слушал, — внезапно вступил в разговор Гесер. — И я тебе неоднократно говорил — оставь в прошлом человеческую географию…

— Все Иные, Антон, — сказал Завулон. — Все Иные пророки и все Высшие Иные-предсказатели. Все в мире. Хорошо, что таких не много.

Я облизнул пересохшие губы. Способности к предсказанию есть в каждом из нас. В самом грубом виде «просчитывание вероятности», когда даже слабенький Иной (порой неинициированный) знает, где на дороге будет пробка или на какой самолет не стоит садиться.