5 апреля того же года была назначена еще одна комиссия из членов Королевского медицинского общества, которая должна была приготовить королю особое донесение о действительности и пользе «животного магнитизма».

Выбор членов обеих комиссий был очень счастлив и не мог подать повода к каким-либо возражениям. Он свидетельствовал об искреннем желании французского правительства узнать истину о явлении, уже шесть лет волновавшем публику и служившем предметом ожесточенного спора между учеными.

Среди членов этих комиссий были такие светила науки, как химик Антуан-Лоран де Лавуазье, естество испытатель и тогдашний американский посол во Франции Франклин, астроном Байи и ботаник Жюссьё. И ученые мужи пришли к заключению, что никаких флюидов не существует, а единственной причиной «месмерических феноменов» объявили силу воображения пациента.

Собственно, об этом и говорил доктор Гильотен графу Прованскому, но тот не слушал его. Но теперь у Гильотена имелся на руках рапорт от 11 августа 1784 года на имя короля, из которого следовало, что наблюдатели являются людьми честными и лжесвидетельствовать не могут, поэтому они вынуждены признать, что 85 % больных месье Месмера полностью исцелены с помощью «магнетического флюида». Однако вся проблема заключается в том, что «процесс воздействия флюида не поддается эмпирическому наблюдению», а раз так — следовательно, таковое явление существовать не может.

Что же тогда, спрашивается, происходило?

Ответом на этот вопрос как раз и стал главный вывод комиссии: выздоровление воображалось больными.

Доктор Гильотен ликовал, а профессора медицины Сор-бонны, вооружившись этим рапортом, потребовали от сторонников Месмера подписать официальное отречение от своих «заблуждений».

Чтобы заглушить голоса скептиков и, как он везде кричал, «научной инквизиции», Месмер организовал «Общество вселенской гармонии» (Société de l’Harmonie Universelle), которое накануне революции насчитывало 430 членов. Отделения общества действовали в Страсбурге, Лионе, Бордо, Монпелье, Байонне, Нанте, Гренобле, Дижоне, Марселе, Кастре, Дуэ и Ниме. Штаб-квартирой общества служил роскошный особняк герцога де Куаньи в центре Парижа.

Следует отметить, что Месмер «простирал свои виды не на добродетель и целомудрие, а только на кошельки своих пациентов». Сейчас установлено, что в качестве казначея общества он обзавелся состоянием в 344 000 ливров и стал самым богатым ученым Европы.

Главным учеником и последователем Месмера в Париже был доктор Шарль Делон с медицинского факультета Парижского университета, личный врач графа д’Артуа (еще одного брата короля и будущего Карла X). Так вот, когда члены комиссии дали заключение о том, что Месмер не может объяснить, как действует его метод, следовательно — во Франции он должен быть запрещен, этот самый Делон смело сказал в глаза ученым, как он считал, «старой формации»:

— Делайте что хотите, но знайте, что Месмер обучил три сотни учеников, да я — еще сто шестьдесят, из которых двадцать один человек принадлежит к числу членов Парижского факультета. Попробуйте изгнать магнетизм из врачебной практики!

По сути, он был прав.

И тогда придумали последний опыт, который и предложили Шарлю Делону. Он согласился с тем условием, чтобы субъект был очень чувствительный и доктору предоставили самому сделать выбор.

Опыт был произведен в Пасси, в саду, в присутствии Франклина и Гильотена. Субъектом был мальчик лет двенадцати. Делона попросили намагнитизировать абрикосовое дерево, которое он признал удобным для опыта. Мальчик в это время находился в комнате, под надзором комиссаров, и ничего не мог видеть из того, что происходило в саду. Потом ему завязали глаза и подводили последовательно к четырем деревьям и заставляли обнимать их.

В это время доктор Делон стоял вдали, направляя свою трость на намагниченное абрикосовое дерево. У первого дерева мальчик объявил, что он сильно потеет и ощущает небольшую боль в голове. Это дерево находилось в 27 футах от намагнитизированного.

У следующего дерева припадки усилились, и мальчик сказал, что полагает себя близким к намагнитизированному. В действительности он был удален от него на 38 футов. Дальше — то же самое. Наконец, у четвертого дерева, находившегося в 24 футах от намагнитизированного, мальчик впал в кризис: он лишился чувств.

Его вынуждены были отнести на ближайшую лужайку, где доктор Делон принял меры, чтобы привести его в чувство.

Этот опыт не оставил ни малейшего сомнения — всё было делом одного лишь воображения.

А тем временем обиженный Франц Антон Месмер заявил, что покидает негостеприимную Францию. И тут же поспешила вмешаться королева Мария-Антуанетта, которая, находясь под очевидным влиянием сторонников Месмера при дворе, приказала графу де Морепа и некоторым другим государственным чинам уговорить Месмера остаться. Ему предложили пожизненный пенсион в размере 20 000 ливров и сверх того еще 10 000 ливров в год, если он согласится обучать своему искусству троих назначенных государством «учеников». Последовала серия сложных переговоров, и итогом этого стало открытое письмо Месмера к королеве, в котором он в высокомерно-напыщенных тонах отказался от ее предложения, сославшись на «строгость своих принципов».

И он уехал из Франции, и это спасло его от гильотины, которой, кстати, не избежал упомянутый выше Антуан-Лоран де Лавуазье. Удивительно, но он просил отсрочки казни, чтобы завершить свои эксперименты по химии, но председатель трибунала ответил ему очень характерными для подобных случаев словами: «Революция не нуждается в ученых и их опытах!»

Перед отъездом Месмера принцесса де Ламбаль дала в его честь прощальный ужин, приглашение на который получил и доктор Гильотен. После того как было выпито немалое количество бутылок рейнского и бордоского, Месмер вдруг, глядя немигающим взглядом прямо в глаза Гильотену, произнес громко, так, что все слышали:

— Ваша наука и ваши расчеты погубят всех до одного из присутствующих здесь людей, включая особ королевской крови…

Месмер запнулся и закашлялся.

— Их души проклянут вас. Я ясно вижу это.

А доктор Гильотен в ответ усмехнулся:

— Вы видите это написанным здесь, на позолоте потолка?

— Я вижу это, — учтиво поклонился Франц Антон Месмер, — написанным на небе, месье.

Доктор Гильотен — масон

Франция в то время уже напоминала кипящий котел: в нем бурлило и перегорало старое и готовилось нечто новое. Повсюду носились идеи свободы, равенства и братства. На площадях во всеуслышание цитировали вольнодумные и фривольные стихи Вольтера и Дидро, на улицах разбрасывались памфлеты и листовки, поднимающие на смех королевское семейство.

На самом же деле, по словам историка Поля Нодона, общество уже «стояло на грани катастрофы, причиной которой было, скорее всего, масонство». На самом деле это тайное общество, существующее «только для благотворительности и для развлечений», уже в сентябре 1792 года убило подругу королевы принцессу де Ламбаль, а чуть позже — самих короля и королеву.

Но до этого было пока далеко, однако многие историки уверены, что именно масоны, прикрываясь высокогуманными и филантропическими принципами, подготовили, организовали и осуществили так называемую «Великую французскую революцию». Например, виконт Монтень де Понсен в своем замечательном труде «Тайные силы революции» утверждал:

«Революция 1789 года не была ни самопроизвольным движением против «тирании» старого порядка, ни искренним порывом к новым идеям свободы, равенства и братства, как в это хотят нас заставить верить. Масонство было тайным вдохновителем и в известной степени руководителем движения. Оно выработало принципы 1789 года, распространило их в массах и активно содействовало их осуществлению».

А вот Ральф Эпперсон в книге «Невидимая рука. Введение во Взгляд на Историю как на Заговор» еще более непримирим в своей уверенности:

«Французская революция была обманом и надувательством. Людьми манипулировали, руководствуясь неизвестными им мотивами».

Так вот революция уже витала в воздухе, и в жизни доктора Гильотена произошло великое событие — его инициировали в «Ложу Девяти Сестер».

Париж накануне революции буквально кишел масонами. Их колыбелью была созданная в 1769 году профессором-астрономом Жозефом Лаландом парижская «Ложа Наук», переименованная потом в «Ложу Девяти Сестер».

В состав «Ложи Девяти Сестер» (пожалуй, во Франции в то время это была самая знаменитая масонская ложа) входили известные ученые, члены Французской академии, политики, писатели и художники. Самыми выдающимися членами ложи были философ и математик Жан д’Аламбер, юрист Жорж Дан-тон, публицист Камиль Демулен, философ-энциклопедист Дени Дидро, экономист, философ и математик маркиз Мари-Жан-Антуан де Кондорсэ, писатель Жан-Франсуа Мармонтель, изобретатели первого аэростата братья Жозеф-Мишель и Этьен Монгольфьеры, аббат Эмманюэль Сийес, писатель-моралист Николя Шамфор и многие другие.

Конец ознакомительного фрагмента