Жан-Антуан де Камбасерес был весьма странным человеком: его служебное рвение граничило с занудством, а прямолинейная принципиальность, наложенная на крайне тяжелый характер, вызывала всеобщую неприязнь. В результате он был смещен со своего поста в 1756 году, но вскоре он был вновь востребован королем. Характер — характером, а хорошие управленцы нужны всегда.

...

Из числа доживших до революции Камбасерес был одним из тех, чье происхождение в наименьшей степени неясно. Его семья давала выдающихся государственных служащих и церковников.

Шарль ДЮРОЗУАР, французский историк

Во время своего повторного мэрства Жан-Антуан де Камбасерес вскрыл факт того, что генеральный интендант Лангедока граф де Сент-Приест использовал питьевую воду города для ирригации своего личного имения. Другой бы на месте мэра посмотрел бы на это сквозь пальцы, но, верный себе, отец Жан-Жака занял непримиримую позицию и был вторично отстранен от должности, на этот раз окончательно.

После фиаско на посту мэра Жан-Антуан де Камбасерес вновь стал советником Счетной палаты и сконцентрировал свои усилия на контроле счетов интендантства Лангедока и нового градоначальника Монпелье. Дома он был таким же жестким и требовательным, как на работе.

Всем известны такие люди: их давно ни о чем не просят, а они все за что-то и за кого-то отвечают. С ними невозможно договориться и прийти к взаимовыгодному решению. Никогда. Можно только пойти на уступки. Ну, или поссориться. И несчастная Мари-Роз де Вассаль на своем опыте познала, что такое находиться под постоянным наблюдением и контролем мужа-педанта.

Как уже говорилось, родители Жан-Жака поженились 19 января 1740 года. Семья де Вассалей была очень обеспеченной по меркам провинциального Монпелье, она обогатилась на торговле солью. Дядя Жан-Жака Жан де Вассаль, например, оставил после своей смерти состояние, оценивавшееся в пять миллионов ливров. Это очень много! Для лучшего понимания масштаба этого состояния скажем, что пять миллионов ливров равнялись 208 333 луидорам, а один луидор представлял собой монету весом в 7,65 г 92 %-ного золота. Таким образом, пять миллионов ливров были эквивалентны полутора тоннам золота.

Сирота при живом отце

В начале февраля 1769 года умерла не вынесшая своих девяти неудачных беременностей Мари-Роз де Вассаль, и пятнадцатилетний Жан-Жак и двенадцатилетний Этьенн-Юбер остались предоставленными самим себе. Остались сиротами при живом отце, который после смерти жены стал посвящать все свободное время не детям, а своей молодой и здоровой любовнице Жанне Диттри, такой же, как и все Камбасересы, уроженке Монпелье, дочери Жоржа Диттри и Катрин де Банн.

Сирота. Очень грустное слово. Слово, боль приносящее и о помощи просящее…

Так уж получилось, что после смерти жены Жан-Антуан де Камбасерес умыл руки и убежал куда подальше от требующих защиты и внимания сыновей. Есть такие отцы. Они были всегда, во все времена. Обычно они даже не знают, сколько их детям лет, и чем они занимаются. Так — дяденька из соседней комнаты…

Для ребенка это — катастрофа. Если отец погиб, это еще полбеды. Да, это тяжело. Но еще тяжелее быть сиротой при живом отце, который, вроде бы, живет рядом, но его словно и нет.

18 апреля 1787 года, несмотря на решительную оппозицию сыновей, Жан-Антуан де Камбасерес вновь женился. К этому времени у него уже было еще двое детей: дочь Мария-Магдалена 1777 года рождения и сын Жан-Пьер-Юг 1778 года рождения.

Данных о судьбе сводной сестры Жан-Жака практически не сохранилось в истории, а вот его сводный брат Жан-Пьер-Юг де Камбасерес стал военным, записавшись в 1793 году в 14-й конно-егерский полк. Он отличится в сражениях при Аустерлице и Йене, станет полковником, а затем бригадным генералом и бароном Империи, но это все будет еще очень и очень нескоро.

Сотвори себя сам

А пока, несмотря на равнодушие отца и относительную бедность, Жан-Жак начал сам шаг за шагом строить свою жизнь. В 1772 году он получил диплом факультета права в Монпелье, основал адвокатскую контору и, по словам историка Жака-Оливье Будона, «добился прекрасной репутации юриста в своем родном городе».

Его клиентурой (а места адвокатов, как и нотариусов, тоже покупались или передавались по наследству) были в основном так называемые деловые люди. Позднее он стал работать с представителями знатных семейств. Сам он говорил: «Мое существование прекрасно, и плоды моей работы позволяют поддерживать семью».

Сейчас стало модным говорить, что все адвокаты — это шустрые прохиндеи, умеющие «улаживать» дела в угоду своих клиентов. Недаром стали расхожими утверждения о том, что лучший адвокат — это не тот, кто хорошо знает законы, а тот, кто умеет их обходить; что хороший адвокат изучает законы, а умный адвокат приглашает судью на обед; что хорошие адвокаты честно живут и усердно работают, но умирают в бедности…

Да, адвокаты никогда не возглавляли списки обладателей высших гражданских добродетелей. И они давным-давно потеряли всякое обаяние и авторитет. И напрасно адвокаты добровольно укрепляли свою дисциплину посредством статутов, исполненных твердости. Напрасно они сформировали под названием «общества людей закона» ассоциацию, представлявшую «все гарантии достоинства». Позднее адвокаты подготовили свой устав, редакция которого была поручена Жан-Батисту Трельяру. И проект устава был написан твердым и возвышенным слогом. Он воздавал честь свободе, независимости и благородству профессии адвоката. Он ставил границы, которые должны были отделять эту профессию «от низости, своеволия и растления». Проект был послан Наполеону, и тот нашел его в высшей степени дурным. И он написал об этом Камбасересу. Отметим, что после смерти последнего в его бумагах было найдено это письмо Наполеона, и там было написано так: «Декрет бессмыслен. Он исключает всякое влияние, всякое действие против них [адвокатов. — Авт.]. Это — мятежники, изобретатели всякого преступления и измены. И пока я ношу шпагу, я никогда не подпишу подобного декрета. Я желал бы, чтобы можно было отрезать язык тому адвокату, который пользуется им против правительства».

Но все это будет много позднее, а пока молодому Камбасересу тоже приходилось «крутиться». Нужно было как-то зарабатывать и тянуть младшего брата. Но при этом он всегда уважал законы, и даже если «прокручивал» что-то сомнительное, всегда старался облачить это в максимально законную форму. Можно долго иронизировать и развивать эту тему, но факт остается фактом: по оценкам, к сентябрю 1799 года состояние «сироты при живом отце» превысило полмиллиона ливров.

Но до этого было пока еще очень далеко, а пока, в девятнадцать лет, Камбасерес стал совмещать юридическую практику с государственной службой, начав работать советником мэра небольшого городка Мирепуа в соседнем департаменте Арьеж. В ноябре 1774 года он уже был советником Счетной палаты в родном Монпелье.

Так на королевской службе прошло еще пятнадцать лет, а Жан-Жак-Режи де Камбасерес так и не покидал провинциального Монпелье. Крутой поворот в его жизни произошел лишь в 1789 году. Впрочем, этот год круто изменил судьбу всей Франции и всех французов.

К тому времени развитие страны явно зашло в тупик, и надежд на доброго короля уже не осталось ни у кого из тех, кто был способен хоть к какому-то анализу ситуации. Тогда-то и был брошен лозунг о созыве Генеральных штатов, не собиравшихся уже более ста лет. В марте 1789 года 35-летний Жан-Жак был избран вторым депутатом Генеральных штатов, но округ Монпелье получил там лишь одно место, и народный избранник № 2 не попал в королевскую резиденцию в Версале, к которой были прикованы взоры всей нации.

Созвание Генеральных штатов стало победой общественного мнения над королем и его двором. Французское общество было разделено на три класса: духовенство, дворянство и буржуазию. Каждый класс составлял отдельную группу, и первые два привилегированных класса соединенными силами подавляли третий. И стало необходимо, чтобы третье сословие (так назывались все группы населения, платившие налоги), как самое многочисленное, избирало число депутатов, равняющееся численности двух первых групп, вместе взятых. Жан-Жак Руссо тогда заявил: «Человечество состоит из народа, а всё, что не народ, так малочисленно, что не стоит принимать его в расчет». Но для третьего сословия и низшего духовенства избирательное право существовало только через уполномоченных, а остальные два класса пользовались правом прямой подачи голоса…

Это было безумно интересно, но все это происходило без Камбасереса. Впрочем, первая неудача не сломила его. 8 сентября 1789 года он занял место главы Бюро продовольственного снабжения Монпелье, а 1 октября того же года стал вице-председателем Городского совета.

5 января 1790 года неугомонный Камбасерес создал в Монпелье «Общество друзей конституции». Среди учредителей этого политического клуба были химик Жан-Антуан Шапталь и торговец Пьер-Жозеф Камбон. Первый из них вскоре станет членом Французской академии наук, государственным советником, министром, сенатором и графом Империи, второй — депутатом Законодательного собрания.