Он перевернул подушку на сухую сторону и откинулся на нее. Внимательно осмотрел обстановку дома. Андрей находился в гостиной. По диагонали от него в углу комнаты, промеж двух дверных проемов, стоял холодильник. Правая дверь вела в другие комнаты, левая на кухню. Слева от этой двери стоял сервант с массивными старинными часами на нем и кучей всякой посуды внутри. Между диваном, на котором он лежал, и сервантом, под окном стоял круглый стол с резными ножками и стульями в том же стиле. На столе стояла самодельная горелка, сделанная из старой кастрюли, а на ней закопченный чайник. Прямо за диваном находилась входная дверь, а за ней вешалка для одежды. На контрасте с устаревшей обстановкой инородно смотрелся настенный держатель от телевизора, на котором сейчас висело полотенце.
Наталья вернулась через полчаса. Прошла в кухню с ведром и вернулась оттуда с бокалом.
— Пей, парное. — Она протянула бокал Андрею. — Как себя чувствуешь?
Наталья обратила внимание, что он откинул одеяло. Андрей впервые увидел ее без платка и понял, что слово «женщина» к ней еще неприменимо, как ему показалось вчера. Она была молода и выглядела на свои тридцать два.
— Уже лучше. Температура спала, и боль утихла. — Он взял бокал в руки и выпил молоко жадными глотками.
Организм непрерывно желал воды, словно она шла на его восстановление. У молока был особенный вкус, совершенно не похожий на вкус городского молока, уже серьезно подзабытого. Оно показалось ему жирнее.
— Спасибо, очень вкусно, — поблагодарил Андрей хозяйку, возвращая бокал.
— Поправляйся. Пойду просепарирую. Молоко хранить негде, приходится перегонять на сливки, а потом взбивать масло. Рука, правда, отнимается крутить ручку. Мне тут сгондобили переходник на обычный электрический сепаратор, но он получился какой-то тугой.
— Я бы помог тебе, но пока…
— Лежи, ладно, помощник, — отмахнулась Наталья и ушла на кухню.
Спустя минуту оттуда донеслось жужжание, и продолжалось оно с перерывами довольно долго. Время от времени доносились ругательства и проклятья девушки, уставшей вращать тугую ручку. Жужжание закончилось. Она вышла из кухни с ведром, в котором принесла молоко.
— Пойду, теленка обратом напою, — сообщила она.
— А ты можешь показать мне переходник. Я немного смыслю в железках, может, помогу чем.
— Конечно. — Она поставила ведро и быстренько принесла устройство.
Им оказался примитивный редуктор, выполненный целиком из деталей велосипеда. В дело пошли обе звездочки, укороченная цепь и педаль, выполняющая роль ручки. Улучшить в этой конструкции можно было только одно, удлинить ручку.
— Разберешься? — с надеждой спросила хозяйка дома.
— Разберусь, — пообещал Андрей.
Она вернулась довольно быстро, уже в ожидании результата.
— Я хочу удлинить рукоятку. Мне понадобится железный штырь примерно такой длины и несколько стальных хомутов, или же вторая педаль, если она есть. — Андрей вопросительно посмотрел на Наталью.
— Педаль точно осталась. Это был мамин велосипед. Мне его мастер один переделал, чтобы сепаратор крутить вместо электричества.
— А напильник по металлу есть?
— Найду.
— Не обещаю, что сегодня, руки еще слабы, но дня через два точно сделаю.
— А точно поможет?
— Точно. Физику учила? Чем длиннее рычаг, тем меньше усилий.
— Прям любая наука для меня пустой и скучный набор непонятных слов. Я всегда думала, что вокруг меня будут мужчины, знающие все и обо всем. Правда, оказалось, что я притягиваю тупых мужчин. Кого я притянула в лодке, пока еще не поняла. — Она засмеялась.
— Я был водителем до эпидемии, — честно признался Андрей.
— Значит, рукастый. А я в сельском клубе работала по культурным мероприятиям. Праздники, поздравления, женский хор, гармонист, выступления перед трактористами и комбайнерами. Стрекоза, одним словом. Зима нагрянула, а я одна. Страшно, одиноко и даже тоскливо временами.
— Мне показалось, ты хорошо справляешься. Никакого запустения в доме, скотина в сарае, дрова собираешь.
— Спасибо, конечно, но я уже на пределе. Не знаю, сколько продержусь. — Лицо Натальи сделалось угрюмым, сразу прибавив десяток лет.
Именно такой ее увидел вчера Андрей и, видимо, по этой причине ошибся в определении возраста.
— Я тут еще со своей раной, — виновато произнес он.
— Ты уж извини, но у меня на тебя планы. Я тебя поставлю на ноги, а ты отработаешь, как честный человек.
— Моя жена и дети думают, что я убит, представь, какое внутри меня желание скорее успокоить их. Ты прости меня заранее, Наташ, но я не останусь у тебя. Я очень благодарен тебе за спасение и заботу, но ты же как женщина поймешь, что находится на чаше весов и какая из них перетягивает.
Наталья сердито поджала губы.
— Слезай давай с дивана, пойду постель в бане сохнуть развешу, — произнесла она зло. — Промочил всю, теперь пятна останутся.
Андрей послушно слез на пол и отполз в сторону, волоча за собой раненую ногу. Хозяйка собрала постель и вышла на улицу, громко хлопнув дверью. Андрей сочувствовал ей и, если бы имел возможность передать жене и детям весточку, что жив и здоров, может, и остался бы, чтобы рассчитаться по долгам. Но такой возможности не имелось, а внутри него жила еще одна боль, вызванная страданием по родным, перевешивающая все события мира, вместе взятые.
Вернувшись, Наталья не стала разговаривать с Андреем. Ушла на кухню и начала готовить. Андрей захотел в туалет и, чтобы не беспокоить рассерженную хозяйку дома, решил самостоятельно выйти из дома. Вставание далось ему с огромным трудом. Закружилась голова, началась одышка. Он ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. С его помощью и направился к дверям.
— Ты куда собрался? — испугалась Наталья, услышав стук. — Никто не должен знать, что ты у меня есть. Сейчас каждого чужака будут подозревать в чем угодно, а у тебя еще и огнестрельное ранение.
— Мне что, по ночам в туалет ходить?
— Вон в углу помойное ведро, в него ходи, — приказала она. — Я сама им пользуюсь, чтобы не бегать каждый раз на двор. Придумал тоже, по двору со стульчиком шастать. Бледный еще, как поганка, а туда же. Ожил. — Она покачала головой и вернулась на кухню.
Андрей прикрыл за собой дверь в дом и, встав на колени перед ведром, справил нужду по-маленькому. С улицы донеслись звуки работающего двигателя. Веранда, в которой стояло ведро, была застеклена. Андрей приподнялся и посмотрел в окно, заинтригованный оставшимся на ходу транспортом. Мимо проехала «буханка» с рисунками по кузову, явно не деревенской направленности.
Он вернулся на кухню, придерживаясь за спинку стула. Ноги были ватными и прогибались в коленках от слабости. Наталья варила что-то на коптящей самодельной горелке, оставляющей после себя тяжелый запах машинного масла. Форточка была приоткрыта, чтобы он не задерживался в доме.
— Там «буханка» проехала. Не знаешь, чья это машина? — спросил Андрей.
— Буханка? Это уазик, что ли?
— Да.
— Мимо проехала? — встревожилась Наталья.
— Да. Дальше по улице.
— Блин. Смотри, чтобы не убежало, я сейчас вернусь.
Она торопливо ушла. Андрей вооружился ложкой и стал помешивать странное варево, состоящее из пшена, резаной картошки, моркови и обжаренного лука. Мяса в нем не было, но жира плавало достаточно. Видно, что сливочное масло хозяйка не знала куда девать. Желудок, уловив съедобный запах, принялся неистово урчать.
Наталья забежала на кухню, растрепанная и испуганная.
— Трындец, кажется, тебя ищут, — произнесла она.
— Кто? Откуда они могут знать, где я? — разволновался Андрей.
— Без понятия. Сказали, что сбежал раненый преступник, убивший несколько человек. Кто спрячет, тому расстрел.
— Дай мне автомат, и я уйду задами.
— Куда ты уйдешь, привидение? — Наталья нервно забарабанила пальцами по столу. — Идем, у нас с матерью есть схрон. Она в давние времена завмагом работала и соорудила на случай обыска небольшой склад прямо под домом. Я туда лет десять не заглядывала, но это все равно лучше, чем получить пулю в лоб.
— Спасибо, но они могут увидеть кровь, сырую постель, мою одежду, обувь, автомат.
— Не переживай, я все спрячу.
Она нагнулась и подняла три доски. Под ними открылся вход в неглубокий подпол. Наталья спрыгнула в него и открыла неотличимую от стены крышку. За ней зияла черная тьма. Наталья вылезла обратно.
— Полезай и сиди тихо.
— Принеси автомат, — попросил Андрей, чтобы застрелиться на случай, если его найдут.
— Обойдешься, — резко ответила Наталья. — Не хватало еще у меня в доме самоубиться.
Андрей, превозмогая боль и слабость, спустился вниз и на карачках прополз в тайник. Наталья закрыла за ним крышку. Абсолютная тьма окутала его. В тайнике оказалось прохладно и довольно свободно. Он пошарил вокруг себя руками, чтобы иметь представление о месте. Примерно куб со сторонами в полтора метра. Вдоль трех стен полки, на которых еще остались предметы, бутылки, банки, коробочки. В бутылках даже что-то плескалось.
Неожиданно над головой раздался басовитый голос и топот тяжелой обуви.
— Ты хозяйка? — спросил мужчина.