Супруга разожгла окопную свечу и поставила на нее чайник. Рядом положила высушенную метелку душицы, мяты и маленькую горстку настоящего черного чая.

— Чая осталось на пару заварок, — горестно сообщила она.

— Ой, да велика беда, — ухмыльнулась Мария. — Наша трава в сто раз полезнее.

— Это, мам, не просто чай, это связь с прошлым, ностальгия. Еще одна ниточка оборвется.

— Оборвется и оборвется. Значит, такие были времена, что не смогли справиться с проблемой. Когда бы вы еще ко мне на три месяца приехали? — Мария посмеялась. — Городские были, всегда в делах.

Хлопнула входная дверь.

— Уфф, напарился. — Вошел краснолицый Владимир. — Вот это банька, сто лет так не прогревался.

— С легким паром, — поздравили его Липняковы по очереди.

— Спасибо. — Владимир Петрович без сил упал на край дивана.

— Теперь моя очередь, а потом по пивку. — Дмитрий взял полотенце, чистые вещи и направился к выходу.

— Не задерживайся, — попросил его Владимир.

— Ну, уж нет, я тоже хочу прогреться.

Дмитрий вышел на улицу, постоял с минуту, чтобы немного промерзнуть. Любил момент, когда раскаленный воздух встречался с замершим телом, вызывая гусиную кожу от приятных ощущений. Со стороны двора Петровича отчетливо доносился ритмичный свист, или скорее скрежет подшипника ветряка. Как будто он стал громче. Дмитрию подумалось, что Нэбутори с голодухи добралась до смазки и подшипники теперь крутились по сухому металлу. Майор рассказывал, что такое уже началось, но слишком далеко от них. Без транспорта скорость распространения новых мутаций микроба существенно снижалась и становилась избирательной, завися только от ветра. Но у них как раз прошелся ураган, который вполне мог нести в себе измененную версию микроорганизма.

Дмитрий хорошо прогрелся, потом помылся, смывая с себя мыло водой, оставшейся от замоченного березового веника. Оделся и вышел на улицу. Снова постоял, теперь уже наслаждаясь обратным эффектом, когда разгоряченное тело приятно охлаждалось холодным воздухом. Изо рта шел пар. В эту ночь температура впервые могла опуститься ниже ноля. Он отметил, что ветряк больше не скрипел.

Захватил охлаждающийся на улице кег с пивом и зашел домой.

— Та-дам, а вот и главный виновник нашей помойки (имеется в виду мытья), обнаженная звезда сцены, пивная бочка. — Дмитрий закатил ее и поставил у стола.

— Давай скорее, а то Владимир Петрович отказывается даже воду пить, чтобы не испортить эффект, — попросила мать.

— Неси трехлитровую банку, — поторопил ее Дмитрий.

— Банки закончились, есть бидончик.

— Давай бидончик.

Мать принесла белый эмалированный бидон с рисунком про журавлей. Дмитрий нацедил в него светлого пива под самый верх.

— Это наша доля, остальное бойцам. — Он откатил запотевший кег в угол.

Разлил по бокалам и раздал. Петрович долго водил носом над пеной, наслаждаясь ароматом напитка.

— Пейте уже, Владимир, а то согреется, — посоветовала Мария, не понимающая эстетического удовольствия в широком смысле.

Владимир сделал глоток и закрыл глаза.

— М-м, настоящее пиво, нектар. — Он сделал еще два больших глотка. — Летом надо будет думать, как построить свой пивзавод. Хотя, — он задумался, — где взять такие емкости.

— Да кроме пивзавода будет куча проблем, — решил Дмитрий. — Это только если зерно начнет портиться, то можно его в дело пустить, и то лучше на спирт, чтобы вони не осталось.

Бидончик опустел в два приема. Владимир Петрович начал часто моргать и вскоре засобирался домой.

— Я провожу вас, — подхватился Дмитрий.

— Не надо, я тебе что, девица, сам дойду. Спасибо вам за баню, за гостеприимство, за пиво вообще отдельное спасибо. Давно не испытывал такого состояния близкого к нирване.

— Как-нибудь повторим, — пообещал Дмитрий, благодарный, что ему не надо выходить на улицу.

Тело настолько расслабилось после бани и пива, что даже шевеление рукой давалось с трудом.

— Ложитесь спать, а я Данила покараулю, — произнесла Мария.

— Не надо его караулить. Раз он с девушкой, то может и не прийти до утра. — Дмитрий отправился в спальню, придерживаясь за стенку.

Арсений хмыкнул у него за спиной.

— Они что, поженятся? — спросил он, не скрывая ехидства.

— Поженятся, а ты будешь нянькой их детям, — развила тему бабушка.

— Я? Ни за что. Не люблю детей. — Арсений изобразил рвотные позывы.

— Сорванец! — прикрикнула добродушно Мария на внука.

Дмитрий поставил в угол у изголовья кровати свой любимый карабин с оптикой. Обнял супругу с намеками на продолжение веселья, но захрапел через полминуты. Проснулся от тревожного голоса жены.

— Дим, кто-то в дверь ломится, — произнесла она, тормоша его за плечо.

Дмитрий взял карабин и бесшумно вышел в сени. На улице уже светало.

— Дима, Дмитрий, открой, плохие новости. — Встревоженный голос принадлежал Владимиру Петровичу.

— Что стряслось? Пиво несвежее? — Дмитрий открыл дверь.

— Если бы. — Товарищ зашел в дом. — Я с вечера заметил, что дома нет света. Решил, что ветряк заело окончательно, думал, с утра займусь. Встал пораньше, лестницу приставил, смотрю, а подшипник заржавел, как будто лет пять на воздухе провел без смазки. Я за лопасть взялся, а она тоже в ржавом налете.

— Так, и что это значит? — Дмитрий с утра плохо соображал.

— Я не знаю, что это значит, но у меня подшипник за один вечер покрылся слоем ржавчины и заклинил. Такое возможно? В чем причина? Может, кислотные дожди. У вас ничего такого не произошло?

— Вроде нет, хотя только проснулся. — Дмитрий посмотрел на щеколду с внешней стороны двери.

На ней как будто имелся ржавый налет, но он не был уверен, что его не было раньше.

— Владимир Петрович, давайте я перед работой зайду к вам, и мы обсудим эту ситуацию, — попросил Дмитрий. — Я пока не проснулся как следует.

— Ладно. Я пока сниму старый подшипник. Не дело, конечно, если начнутся кислотные дожди.

— А с чего бы им идти?

— Ну, допустим, разрушение какого-нибудь химического производства или вулканическая активность, — предположил Владимир.

— Не накручивайте себя. Этому найдется какое-нибудь простое объяснение. Например, электрохимическое окисление.

— У меня все изолировано как следует, не могло такого быть. — Владимир задумался. — Надо проверить. — Он убежал, заинтересованный гипотезой.

Дмитрий вернулся в дом. Мать вышла на шум.

— Чего этому старому хрычу не спится? — спросила она.

— Подшипник заржавел, решил, что это повод начать паниковать.

— Делать ему нечего. Вот что бывает, когда живешь один. Нет проблем, так надо придумать. — Мария заглянула в чайник. — Дим, принеси из бани горячей воды, дольем.

— Сейчас. — Дмитрий взял ковш с крышкой, оделся и отправился в баню.

Вода в баке при такой уличной температуре сохранялась горячей еще до середины следующего дня. Подойдя к бане, он подсознанием отметил, что что-то не так, но никак не мог понять, что именно. Набрал воды и вышел. Оглянулся в сторону бани и понял: не было трубы. Первое, что он подумал: ее украли. Поразмыслив, решил, что в деревне нет ни одного человека, который стал бы у него красть. Отнес воду матери, ничего ей не сказал и вернулся, чтобы докопаться до истины. Залез на банный чердак и замер в изумлении. Примерно на высоте в три четверти асбестовая труба, идущая от печки, стыковалась с металлической трубой, выходящей на крышу. Так вот, ее не было совсем. На стыке остались какие-то темные корявые зубья, рассыпавшиеся от прикосновения. Дмитрий набрал в руку порошок и рассмотрел на свету. Это была обыкновенная ржавчина. За ночь трубу разъело полностью.

В полной прострации он вернулся домой.

— Что случилось, Дим? — Супруга заметила его состояние.

— Печная труба в бане заржавела за ночь, — произнес он. — Рассыпалась в порошок.

— Она уже давно ржавая была. — Подошла мать. — Это, наверное, из-за урагана рассыпалась.

— Вчера нормально стояла, а сегодня рассыпалась. — Дмитрий посмотрел на руку, испачканную в ржавчине. — Я не верю в совпадения.

Он немного постоял в задумчивости, потом резко вернулся в баню. Зажег свечу и осмотрел железный бак с горячей водой. Его края из-за кипения воды и без того были покрыты разноцветными окислами, смешанными из солей, получающихся при выкипании воды, и собственно металлической ржавчины. Понять, что тут началось неожиданное «цветение», у него не получилось. Тогда он осмотрел печку, остывшую за ночь, и заметил на дверках следы свежей ржавчины. Открыл ее со скрипом. Худшие предположения подтвердились, внутренняя сторона дверки покрылась равномерным слоем ржавого налета, как будто кто-то специально обрабатывал ее кислотой. Провел пальцем по рыжему слою и понюхал. Никакого постороннего запаха не почувствовал. Дмитрий терялся в догадках по поводу происходящего, отдавая предпочтение теории, что Создатель решил избавиться от людей окончательно, наслав еще одну заразу, истребляющую железо.

— Что такое? — Мать встретилась с возбужденным сыном на крыльце.

— Без понятия. Железо начало ржаветь с огромной скоростью.

— Как это? Почему? — удивилась она, не успев оценить всей глобальной сущности страшной новости.