— А через соседей чего?

— Не привыкла просить. Стремно.

— Гордость по сему времени не самое лучшее качество. Надо уметь унижаться и принимать чужие условия, если они помогают тебе выжить, — посоветовал Андрей.

— А ты унижался? — Наталья решила, что он просто умничает.

— Да, ради семьи. Я попал на эту работу, чтобы они жили в безопасности, тепле и светле.

— Работа оказалась не очень. Тебя чуть не убили, — заметила хозяйка дома.

— Ты права. — Андрей перестал жевать и задумался. — И семья моя теперь может оказаться за стенами «Обкома».

— Доунижался? — Наталья поставила ему «шах».

— Я думал, что семья для меня важнее, поэтому и принял предложение руководителей анклава. Согласись, в моей ситуации это кажется единственно правильным решением.

— Не знаю. Не привыкла думать за других и давать советы. Ну да, наверное, раз ты так рвешься домой, то семья для тебя важнее всего. — Она критически посмотрела на Андрея. — Что, не лезет больше моя стряпня?

— Нет аппетита. Представляю, сколько тут витаминов и полезных веществ, но не могу. Давай чайку. Организм просит жидкости и горечи, но это, наверное, из-за стоячего желудка.

— Может, тебе в чай плеснуть маминой настойки?

— Плескай, не откажусь. Двадцать трав — это то, что мне сейчас нужно.

Наталья налила ему чай и на глазок, через горлышко, плеснула в него настойки и подала Андрею.

Он, как сомелье в третьем поколении, вначале оценил «первый нос».

— Ароматно, как на цветущем лугу. — Андрей сделал глоток и скривился. — Хина.

— Разбавить водой? — предложила Наталья.

— Нет, мне нужен концентрат, — отказался Андрей. — Хочу скорее выздороветь. — Он пил и морщился, пока не допил. В благодарность за силу воли желудок отозвался урчанием. — О, ожил, теперь и аппетит должен появиться.

Две недели на квартире у заботливой хозяйки пролетели довольно быстро. Если бы не мысли о семье, Андрей мог желать себе такой жизни. В сравнении с городскими проблемами, здесь нужно было только работать и учиться правильно строить взаимоотношения с жителями деревни, чтобы не остаться без необходимых вещей. Пользуясь тем, что физически Андрей мало чем помогал хозяйке дома, он давал ей дельные советы, как снизить конфликтный накал. Наталья пыталась использовать их, но результатами не делилась.

Несколько раз Андрею приходилось прятаться в подвал из-за появления «ухажеров». Подвыпившие парни стучали по ночам в дверь, требуя исполнения мечты, грозились разбить окна, поджечь дом и прочее. Наталья стоически терпела, не предпринимая ничего, чтобы спровоцировать их. Вначале упрашивала уйти, а потом, видя безрезультатность своих действий, просто не отвечала.

Андрей к окончанию второй недели уже прилично ходил, хотя и хромал. Он мог заступиться за хозяйку дома, но знал, что это послужит началом его конца и, скорее всего, ее тоже. Ему было жаль одинокую девушку, вынужденную терпеть от неприятной публики унижения. Еще сильнее убедился в том, что слабые люди, получив в сложные времена иллюзию безнаказанности, начинали вести себя как последние негодяи. По крайней мере, трое типов без следов интеллекта на лице, обиженные невниманием Натальи, сейчас считали себя достойными ее. Хорошо, что у слабых людей запала хватало ненадолго. Протрезвев, они ползли к своим женам, как побитые тузики.

— Если бы не эти сопливые ловеласы, тут было бы совсем замечательно, — призналась Наталья после одной из таких бурных ночей. — Иногда мне хочется все бросить и смыться отсюда куда глаза глядят.

— От себя не убежишь, — ответил ей Андрей и чуть не схлопотал подзатыльник. — Я уже предупреждал, что в основном люди живут намного хуже тебя. Пройдет время, и они отстанут. Подрастут другие девчушки, помладше, покрасивее. Не вечно же тебе быть первой красавицей на деревне. Эта должность сменяемая.

— Такой ужасной перспективы мне еще никто не желал. Умеешь ты сказать правильные слова, Андрей.

— Всю жизнь мечтал разговаривать с женщиной, не подбирая слова. С женщиной, которой хочешь понравиться, надо быть хирургически осторожным, чтобы она невзначай не поняла тебя неправильно.

— А ты, значит, совсем не хочешь мне понравиться, и потому лепишь правду-матку прямо в лоб? — рассердилась Наталья.

— А что плохого в правде?

— А то, что я и без тебя знаю, что мне делать, а напоминание лишний раз только бесит меня и заставляет делать все наоборот. Давай уже, когда они придут в следующий раз, скажи им, что ты боец из крышующего отряда, — дерзким тоном посоветовала Наталья.

— А если проверят? Нам обоим не поздоровится.

— Кто, они проверят? Язык в жопу засунут и будут молчать.

— Ладно, в следующий раз придумаем какую-нибудь легенду. Ты только кровь с формы отстирай и дырки заштопай.

— Ладно, — согласилась хозяйка дома.

На следующий день после этого разговора в село нагрянул целый отряд бойцов. Андрей увидел их в окно. Вооруженные мужики, в основном в форме, но были и в гражданке. До слуха долетел блатной жаргон. Наталья убежала интересоваться их появлением, а Андрей спрятался в подвале. Просидеть ему пришлось до самого вечера. Наталья вернулась в дом, но не разрешила вылезать. Оказалось, что приехали «покупатели», как они себя называли, рекрутировать от деревни десять человек. Вытащили всех мужиков от восемнадцати до пятидесяти лет и отобрали самых достойных, по их мнению. Женщины устроили вой и брань, но несколько автоматных очередей им под ноги остудили порыв.

Андрей был уверен, что блатные собирают войско на небольшую «войнушку», и эту информацию стоило донести руководству анклава как можно раньше. Он уже назначил себе дату, когда уйдет от Натальи. Рассчитал время, маршрут и готов был уходить, ждал только, когда она зашьет ему форму. На дорогу отвел себе два дня, вернее две ночи. Со здоровой ногой он мог дойти и за один день, но и два казались ему оптимистичным вариантом.

Он ничего не сказал Наталье, но эти два дня усиленно рубил ей дрова по вечерам, пока она сидела рядом с ним со свечой в сарае. Перенес в темноте сено под навес. Подправил то, что требовало ремонта в доме и на дворе. От взгляда Натальи не укрылось незамеченным намеренное желание помочь ей.

— Собрался уже? — спросила она.

— Пора, — ответил Андрей, пряча взгляд.

— Хорошо. Сегодня будет баня, не отпускать же тебя чумазым.

Наталья натопила баню. Первым пошел Андрей, а она сервировала стол и даже достала из подпола бутылку молдавского «Белого аиста» с почти истлевшей этикеткой.

— Замечательный стол, — вымолвил он, удивленно глядя на его роскошь.

— Без меня не ешь, — предупредила Наталья и убежала мыться.

Пришлось собрать волю в кулак, чтобы не притронуться к еде. Наталья напекла лепешек, достала салаты, нажарила картошку с курицей, сало, маринованный лук, помидоры, нарезала соленые огурцы. Ничего подобного Андрей не ел с начала эпидемии. У него вообще трудное время ассоциировалось со вкусом влажных кошачьих кормов, которые они употребляли без меры, когда кончились банки, в которые они их выдавливали.

Наталья вернулась через четверть часа, одетая в короткий халат и с причудливой чалмой из полотенца, повязанной на мокрые волосы

— С легким паром, — поздравил ее Андрей. — М-м, какие ароматы.

— Это был гель для душа, который я сберегла для разных редких случаев. В следующий раз использую его на новый год. — Она посмотрела на стол. — Ну, дорогие гости, милости просим. Открывай, — протянула Андрею бутылку.

Он взял ее в руки и посмотрел на экзотическую язычковую пробку.

— Раритет, — произнес он, открывая ее. Понюхал содержимое бутылки из горлышка. — Достойно.

— Мама плохое не держала, — призналась Наталья.

— Для коньяка лучше подходят бокалы или, еще лучше, глинкерны.

— Где я тебе сейчас глинкерны найду? Давай уж по-простому, из рюмок. — Наталья взяла рюмку в руки и понюхала. — Ой, фруктами пахнет.

— У меня тост, — произнес Андрей. — Хочу поблагодарить тебя за свое спасение. Если бы тебя не было в тот вечер на берегу, неизвестно как все бы закончилось для меня. Спасибо тебе, Наташ. — После такого тоста требовалось поцеловать ее хотя бы в щеку, что он и сделал.

Они выпили по рюмке. По ощущениям крепость напитка была меньше сорока градусов, но все равно в желудке приятно зажгло, а вскоре мыслями овладела приятная эйфория. Андрей ел с аппетитом. Подливал по половине рюмки, никуда не спеша, наслаждаясь разговорами.

— Уф, так жарко стало. — Наталья распахнула халат, почти оголив грудь, и помахала ладонями, охлаждая себя.

Андрею тоже стало жарко от выбросившегося в кровь тестостерона. Он задержал взгляд на красивой груди, а потом поймал на себе взгляд Натальи, заметившей это и ничуть не смутившейся. Да и с чего ей было смущаться, весь спектакль был спланирован именно ради этого. Андрей сразу понял, к чему все идет, и лихорадочно стал соображать, как поступить в этой ситуации.

Он был в долгу перед Натальей, и по-мужски было настоящим свинством изображать перед ней упертого блюстителя супружеской верности. Он не искал близости с другими женщинами, всегда дорожил тем, что не обесценивает свой брак, идя на поводу у похоти, но сейчас ситуация складывалась иная. Хозяйка дома нуждалась в мужском внимании точно так же, как он нуждался в ее, когда был ранен. Андрей чувствовал поселившееся в ее душе одиночество, занятое им на время своего пребывания. Понимал, что вернул Наталье интерес к жизни. Включить семьянина — значит перечеркнуть весь позитив, всю психотерапию, созданную своим присутствием.