Сергей Переслегин
Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая
«Давно уже прошло время лихих атак, и в современной шахматной партии точная и очень непростая реализация небольшого перевеса является почти единственным способом добиться победы. Необычно возросший средний уровень игры шахматистов позволяет им достаточно грамотно и надежно вести борьбу с соперниками, намного превосходящими в практической силе, опыте, знаниях. Поэтому овладение характерными методами использования минимального преимущества является необходимым условием для достижения высот мастерства»
Э. Гуфельд, О. Стецко
«В возникшем теперь интересном эндшпиле (ладья против ладьи, ладейной пешки и слона на диагонали цвета, противоположного цвету поля превращения пешки) черные должны победить, хоть и с немалым трудом».
З. Тарраш
«Партия вряд ли нуждается в дальнейших комментариях. Несколькими ходами ферзевой фланг черных надежно блокируется, и у них нет контригры. Если они сыграют иначе, чем сыграл Маршалл, то они проигрывают иным путем. Во всяком случае, спасти игру черных нет никакой возможности. И такое положение создалось после дюжины ходов и после того, как с доски сняты лишь ферзи и пара пешек!»
З. Тарраш
Генеральное сражение Первой мировой войны завершилось 24 января 1915 года боем у Доггер-банки. Это был 180-й день войны, считая от обстрела Белграда. До конца ее оставалось еще 1387 дней, чего, конечно, никто тогда не знал.
В источниках Первую мировую войну привычно делят на маневренный и позиционный период, где первый — кампания 1914 года, а последний — все остальное.
Я не использую эту классификацию. Более или менее четко разделить события войны на «маневренные» и «позиционные» можно только на Западном фронте. Война на Востоке все время носила подвижный характер. Итальянский и Балканский фронты сначала были стабильными, но в какой-то момент и там, и там начались масштабные боевые действия и темповая война.
Да и на Западном фронте все обстоит не так просто. Уже в битве на Марне четко проявляются элементы позиционности: это бои на реке Урк, Маасские высоты, Рейно-Марнский канал, Лотарингия, а все осенние сражения сводятся к установлению линии неподвижного фронта. Таким образом, весь «маневренный период» сводится к этапу развертывания войск и первых боевых столкновений и укладывается в август 1914 года.
С осени фронт окончательно застывает и следующие три года остается практически неизменным. Однако кампания 1918 года на Западе носит совершенно особый характер: она, конечно, не позиционная, но и маневренной ее назвать нельзя.
Для меня Первая мировая война четко разделяется на Генеральное сражение и долгое утомительное «доигрывание».
Генеральное сражение относится к «приключениям стратегии». Через бесконечные битвы на западе, на востоке, на Балканах и Кавказе красной нитью проходит единая логика плана Шлиффена и британской «морской» контригры против этого плана. События войны сюжетны и увлекательны, достойны вариантного анализа, то есть поиска альтернативных возможностей. Исследование перипетий Генерального сражения в неочевидных взаимосвязанностях отдельных боев и целых кампаний, во взаимодействии фронтов, в игре оперативных планов и тактических идей — важнейший этап овладения искусством стратегии.
«Доигрывание» носит совершенно иной характер.
Вопрос о победе и поражении, по существу, решен: Антанта должна выиграть, Центральные державы проиграть. При более или менее разумных действиях противников ничего другого нет. И в этом отношении в «доигрывании» отсутствует стратегическое напряжение, нет и напряжения мысли, столь характерного для Генерального сражения.
С чисто военной точки зрения можно обрывать анализ, и в книге о Второй мировой войне я так и сделал: «…все это не имело никакого значения, и не имело отношения к тонкому искусству стратегии. «За потерянное качество у черных нет никакой компенсации, поэтому дальнейшее, по существу, не требует особых комментариев. Следует лишь заметить, что белые вторую часть партии играли далеко не лучшим образом» (с) Д. Броншейн. Впрочем, возможно, еще более подходит к ситуации комментарий Э. Гуфельда: «…искушенные мастера в таких позициях сдаются сразу».
Проблема состоит в том, что наша Текущая Реальность сформирована не Генеральным сражением Первой мировой войны, а особенностями ее бесконечного окончания. И с этой точки зрения изучение доигрывания мне представляется важным.
Рассмотрим, сперва, хронологические ориентиры:
Первый этап, 1915–1916 гг.
План Шлиффена полностью исчерпан. Другого плана у немцев нет, хотя Э. Фанкельгайн и пытается что-то сымпровизировать «за доской». Результатом становятся кампании 1915 и 1916 годов. Рейх добивается новых значительных побед, но стратегические результаты обеих кампаний для него отрицательны.
Обе стороны с некоторым опозданием начинают активную борьбу за союзников. Германия договаривается с Болгарией, традиционно ненавидящей Сербию. Антанта покупает Италию, которую ее король и парламент еще осенью 1914 года «выставили на продажу».
Что же касается Антанты, то британский план экономической и политической блокады Германии действует, и с каждым годом оперативное и стратегическое положение Центральных держав ухудшается. В 1916 году происходит Ютландское морское сражение, которое заканчивается с неопределенным результатом. Это резко осложняет игру для Англии, но никак не улучшает ее для немецкого лагеря.
К концу 1915 года у Германии кончились возможные союзники, а дилетантская попытка втянуть в войну Мексику привела только к окончательному переходу США на сторону британской коалиции, впрочем, это рано или поздно произошло бы и без «депеши Циммермана».
Второй этап, 1917 год.
Э. Фанкельгайн уходит в отставку, руководство Германией переходит к Э. Людендорфу В это время Германия с большим опозданием и, опять-таки, импровизированно пытается организовать контрблокаду Британских островов. В Англии начинается что-то вроде паники, хотя ситуация все время остается под контролем «Гранд флита».
У Э. Людендорфа на начало 1917 года нет никакого разумного военного плана, кроме «неограниченной подводной войны» и «программы Гинденбурга» для обеспечения роста военного производства. Он играет на случайных шансах и выигрывает: в России происходит революция, Германия получает возможность создать небольшой численный перевес на Западном фронте.
Третий этап, 1918 год, «постпозиционная война».
В 1918 году Э. Людендорф пытается реализовать этот перевес и первоначально имеет успех. Но с середины лета ситуация меняется коренным образом, и к осени Западный фронт оказывается на грани коллапса, в то время как ситуация у союзников Германии давно уже находится за гранью добра и зла. В ноябре немцы просят перемирия.
Четвертый этап, 1919–1922 гг.
Сначала — ожесточенные «войны за мир»: Версальский, Севрский, Сен-Жерменский, Трианонский, мирные договора. Гражданская война в России. «Релаксационные» конфликты в Европе. Этап неустойчивости, который заканчивается Генуэзской конференцией 10 апреля — 20 мая 1922 года.
Не будет преувеличением сказать, что пасхальными договоренностями в Рапалло 16 апреля 1922 года окончательно завершилась Первая мировая война. Но путь ко Второй был открыт даже раньше — на конференции в Вашингтоне 12 ноября 1921 года — 6 февраля 1922 года. Впрочем, если изменить масштаб, то обе мировые войны сливаются в единый глобальный конфликт, а двадцатилетие между ними можно охарактеризовать по Чжоу-Эньлаю как «продолжение войны иными, а именно ненасильственными средствами».
Доигрывание Первой мировой войны содержит мало чисто военных альтернатив, и почти все они относятся к «опоздавшей» к Генеральному сражению Ютландской битве. Зато оно содержит политико-психологическую «развилку», может быть, самую важную в человеческой истории.
В Рождество 1914 года произошел первый случай братания на Западном фронте: английские и немецкие солдаты встретились и даже, кажется, сыграли футбольный матч. Считается, что в неофициальном перемирии участвовало 100 тысяч человек. Командование с обеих сторон отнеслось к этому, в лучшем случае, кисло, не сумев оценить возможные перспективы.
К этому времени стоимость войны — и в человеческих жизнях, и в материальных ресурсах, и в золоте уже превысила все разумные пределы и любые довоенные расчеты. Начался кризис военного снаряжения. Здесь нужно было прекращать войну, и братание в Рождественскую Ночь давало к этому долгожданный повод.
Но мир мог быть заключен только на признании неоспоримого факта поражения Германии. А к этому не были готовы ни военные, ни политические лидеры Второго Рейха. Здесь я должен сказать, что весь период «доигрывания» отличается в Германии своеобразной «стратегической шизофренией». Война, конечно, проиграна, и руководство страны это понимает. Но верит оно в победу! В результате вместо каких-то шагов к примирению постоянно обсуждается, что еще нужно будет потребовать после этой победы с Франции, с Бельгии, с России, с Сербии, даже с Голландии, которая ни с кем не воюет. И чем дальше, тем германские притязания становятся больше!
