Сергей Плохий
Человек, стрелявший ядом
История одного шпиона времен холодной войны
Предисловие
Осенью 1961 года американские и советские танки держали друг друга на прицеле у КПП «Чарли» на границе восточного и западного Берлина у строящейся стены, Дэвид Корнуэлл, агент британской разведки и в скором будущем прославленный автор Джон ле Карре, обдумывал свой первый бестселлер «Шпион, пришедший с холода», а полиция Западной Германии допрашивала агента КГБ.
Поджарый тридцатилетний мужчина предъявил документы ГДР на имя Йозефа Леманна, но при этом дал такие показания: его зовут Богдан Сташинский, он гражданин СССР, в одиночку выследил и убил в Мюнхене двух человек. Это были лидеры украинской эмиграции, боровшиеся за независимость своей родины. Советский агент использовал новейшую секретную разработку — пистолет, который брызгал жертве в лицо жидким ядом и не оставлял никаких следов. Немалая часть карьеры Никиты Хрущева прошла на Украине, поэтому советский вождь числил этих людей среди личных врагов, а КГБ упорно пытался их ликвидировать. Яд из пистолета Сташинского поставил точку в их биографии.
Слова человека, уличившего кремлевских руководителей в организации политических убийств за рубежом, прогремели на весь мир, потрясли дипломатические круги и озадачили сотрудников специальных служб. Дело Сташинского вынудило Советский Союз переменить тактику секретной войны. Агенты внешней разведки теперь опасались ликвидировать врагов режима. Пострадал от него и Александр Шелепин — председатель КГБ, мечтавший сменить Хрущева, а затем и Брежнева у руля страны. В Западной Германии приговор убийце повлиял на процессы над преступниками Третьего рейха. Приводя в пример Сташинского, обвиняемые утверждали, что они — лишь пособники, а подлинными палачами были командиры, которые отдавали им приказы. Бундестаг в итоге внес поправки в закон и отнял у бывших гитлеровцев возможность опоры на этот прецедент.
В Соединенных Штатах за дело перебежчика взялся сенатский подкомитет. Сообщенные им сведения учла и комиссия Уоррена в ходе расследования убийства Джона Кеннеди. Многие любители конспирологии до сих пор верят, что КГБ тренировал Ли Харви Освальда в той же школе, что и Богдана Сташинского.
Биография стрелка захватила воображение западного мира. Пространная статья о нем вышла в журнале Life, очерк о его похождениях много раз переиздавали как раздел «Великих шпионских историй» Аллена Даллеса, бывшего директора ЦРУ. В последнем романе Яна Флеминга — «Человек с золотым пистолетом» — Джеймс Бонд, которому в КГБ промыли мозги, пытается прикончить шефа из заряженного цианидом оружия. Ту же фабулу не раз использовали для радио- и телепередач по всему миру. Сташинскому посвящено множество книг и документальных фильмов, самое меньшее два романа, две пьесы и один игровой фильм.
Сорок лет КГБ отрицал свою роль в этих убийствах, а сотрудники ЦРУ ломали головы: не лжет ли этот перебежчик? И сегодня в печати кое-кто изображает Сташинского этаким камикадзе — ему, мол, в Москве дали задание оговорить себя и отвести подозрения от более ценного агента, настоящего убийцы. Благодаря новым источникам, еще недавно недоступным, в этой книге опровергаются многие прежние гипотезы и слухи о деле Сташинского. Здесь оно предстает в контексте холодной войны — ожесточенной битвы идеологий и культур Востока и Запада, — а также удушливой обстановки, навязанной сталинским режимом тем народам, что оказались восточнее железного занавеса.
Главным источником сведений о Богдане Сташинском, его преступлении и его наказании служит стенограмма суда в Карлсруэ в октябре 1962 года. Теперь ее можно дополнить материалами недавно рассекреченных дел ЦРУ, КГБ и польских спецслужб, а также интервью и мемуарами бывших чекистов. Изучение кладбищенских книг в берлинском пригороде подтвердило некоторые показания перебежчика, а моя беседа с начальником полиции ЮАР в отставке приоткрыла тайну переезда агента-убийцы в эту страну. Не исключено, что Сташинский до сих пор живет в Южной Африке — всегда начеку.
Пролог
Солнечным утром 15 октября 1959 года по пути из центра Мюнхена трамвай подъехал к остановке на мосту Людвига через реку Изар. Кондуктор объявил: «Немецкий музей». До войны в Немецком музее достижений естественных наук и техники хранилось крупнейшее в мире собрание научных экспонатов. Впрочем, до главного корпуса музея на острове от остановки было несколько минут ходьбы. Здание все еще служило немым свидетелем бомбардировок союзной авиации, но бросались в глаза и признаки послевоенного оживления. В музее шел капитальный ремонт, а на разрушенной Цеппелинштрассе на правом берегу Изара возводили новые дома. Двери трамвая открылись, пассажиры потянулись к выходу.
Худощавый, плоскогрудый мужчина, лет около тридцати, стоял на мосту, но заходить в вагон не спешил. Пропустил он трамвай и в другую сторону — к площади Карлсплатц и главному вокзалу Мюнхена. Не интересовал его и музей. Он смотрел в сторону Цеппелинштрассе, затем направился к дому № 67, где стоял темно-синий «опель-капитан». Приблизился, так чтобы прочесть номерной знак, и вернулся на свой пост. Около полудня его терпение было вознаграждено — из дома вышли мужчина лет пятидесяти и молодая женщина. Они сели в машину и уехали по Цеппелинштрассе прочь от моста. Незнакомец следил за ними, пока они не пропали из виду, затем сел на трамвай в центр.
В четверть первого молодой человек уже был на другом конце города, на площади Масманнплатц. Там он свернул на Крайттмайрштрассе. Впереди возвышалась католическая церковь Св. Бенно. У недавно построенного дома № 7 он остановился и заглянул в подворотню — во дворе стояли гаражи. Синего «опеля» нигде не было видно. Наблюдатель прогуливался по улице, то и дело посматривая на часы. Наконец показалась машина. «Опель» с тем же номером. Но вот водитель теперь был один.
Когда машина скрылась в арке, молодой человек пошел к парадному ходу в седьмой номер. Открыл дверь ключом, запер ее за собой и поднялся немного по лестнице, подстерегая там свой объект. Внезапно наверху раздался женский голос: «Wiedersehen» («До свидания»). Кто-то спускался вниз. Гость испугался — он оказался зажат между лишней свидетельницей сверху и хозяином «опеля», который мог в любой момент зайти в дом. Он сбежал на первый этаж, встал лицом к двери лифта и нажал на кнопку. Почти сразу же он услышал шаги за спиной. Стук каблуков не оставлял сомнений — женщина. Она вышла на улицу через парадный ход.
Вздохнув с облегчением, молодой человек вернулся на прежнее место, незаметное для постороннего взгляда — на первой лестничной площадке. Пару минут спустя он посмотрел вниз и увидел хозяина «опеля» с Цеппелинштрассе. Невысокий, лысоватый мужчина одной рукой дергал застрявший в двери ключ, а в другой держал сумки. Видны были только помидоры в одном из кульков. Охотник нагнулся, делая вид, что завязывает шнурок. Выглядело это странно, но он не хотел приближаться к цели, пока дверь подъезда не закроется. Затем он выпрямился и пошел вниз.
— Funktioniert es nicht? («Сломался?») — услышал он собственный голос.
— Doch, es funktioniert («Да нет, в порядке»), — ответил хозяин «опеля».
Молодой человек взялся левой рукой за наружную ручку двери, а правую, со свернутой в трубку газетой, поднял к лицу мужчины. Раздался приглушенный хлопок. Он видел, как жертва оседает назад, но не стал ждать, пока та упадет, а вышел из подъезда и поспешно закрыл за собой дверь. На улице он развернул газету, вынул скрытое оружие — цилиндр длиной около двадцати сантиметров — и положил в карман. Дело было сделано. Сташинский наконец-то выполнил задание [Richard Deacon, Nigel West. Spy! Six Stories of Modern Espionage. London, 1980, p. 127; Karl Anders. Murder to Order. New York, 1967, p. 51–54; Московські вбивці Бандери перед судом / Ред. Данило Чайковський. Мюнхен, 1965, с. 194–198.].
