— Призванная, Призванная… Что вы все заладили об этом!

— Наташа, ты все-таки плохо представляешь отношение людей к Призванным. Такие люди считаются лучшими в том, для чего их призывают. Есть даже поговорка: «Не справится даже Призванный», подчеркивающая сложность дела. Понимаешь теперь?

— Полагаю, отказаться я не могу? — обреченно вздохнула девочка.

— Можешь. Только учти, что в Сенате будет драка за то, чьи люди будут вести расследование, попытки обвинить конкурентов, внутренняя склока. А император не отличается выдержкой и такую свару долго терпеть не станет. Против империи мы можем немного посопротивляться, но закончится все для нас печально.

— Война?

— Война, — твердо кивнул Мэкалль. — Может, нам удастся избежать самого страшного — вряд ли остальным странам понравится, если империя попытается оккупировать их золотые запасы, лежащие в наших банках, но республика понесет громадные потери.

— И я, конечно, единственная, кто может войну предотвратить? — едко поинтересовалась Наташа.

— Ты можешь ПОПЫТАТЬСЯ ее предотвратить или остаться в стороне. Решать тебе. Но ты единственный человек, который может заняться расследованием, не вызвав при этом общей свары в Сенате и подозрений у других нобилей. Ты независима от всех центров сил, а потому беспристрастна. И самое уникальное в твоем положении то, что все, кто реально что-то решает в Моригате, заинтересованы, чтобы ты таковой и оставалась. Ну и, конечно, без поддержки ты не останешься. Любая помощь, какая потребуется. Если ты найдешь убийцу, Сенат выплатит в качестве вознаграждения восемь тысяч дежей…

— Сколько? — ахнула Наташа.

— И, понятно, — невозмутимо продолжил Мэкалль, — все расходы, которые потребуются на проведение расследования, тоже оплачивает Сенат.

Деньги Наташе были нужны, и очень. Не то чтобы ей не хватало, но расходы госпожи Клонье на переустройство ее комнат были большими. И хотя та говорила, что это пустяки, но девочка не хотела оставаться должной.

— И к этой сумме кучу проблем в придачу, — вздохнула она, уже почти сдаваясь. — Но вы же понимаете, что я не профессиональный следователь! Боже, да я же еще маленькая совсем.

— Ты Призванная.

— Да пошли вы все… — Наташа всхлипнула.

Мат Свер вздохнул и пересел поближе к девочке, устроившись на стуле напротив.

— Я понимаю тебя, но пойми и ты.

— О да, девочка-спасительница.

— Ну… не думай, что ты единственная, кто будет заниматься расследованием. Самые влиятельные нобили уже создают комиссию. Ты будешь одной из многих.

— Совсем хорошо.

Наташа уже немного успокоилась, хотя видно было, с каким трудом ей удалось взять себя в руки, но сейчас глаза у нее были сухие, и смотрела она на Мата Свера без прежней затравленности. Председателю это понравилось, он даже чуть усмехнулся.

— У семи нянек дитя без глаза, — заметила Наташа.

— Что? — удивленно моргнул Мат Свер.

— Пословица такая у меня на родине. Чем больше нянек, тех хуже следят за дитем. Каждая будет надеяться на другую.

— Тут ничего не могу сделать. Я не могу запретить нобилям работать на благо республики. — Губы Мата Свера Мэкалля сложились в презрительную ухмылку. — Потому, пока в Сенате еще до конца не опомнились от вестей, предлагаю ехать к месту преступления. Гостиницу уже окружила стража и пока никого не выпускает и не впускает. Гонс Арет там всем занимается. Тело тоже не трогают. Арет говорил, что у вас не положено ничего трогать на месте преступления до приезда вашей стражи, так?

Наташа с силой потерла виски и кивнула. Потом поднялась.

— Не положено. Все затопчут, и тогда трудно определить, что там к чему, но вы перестарались. Убийцы уж точно нет в гостинице, так что нет смысла никого там задерживать, а тем более мешать возвращению людей в нее. Надо только не допускать никого туда, где произошло убийство.

— Разберемся на месте, карета ждет. Что-нибудь еще надо?

— Врача. — Наташа смирилась с происходящим и теперь размышляла о том, что надо делать, вспоминая рассказы отца.

— Врача? Ну… послу уже не поможешь…

Девочка удивленно посмотрела на Мата Свера:

— Зато он скажет, отчего умер посол.

— Его убили ножом.

— И тем не менее…

— Ладно, я понял. Думаю, тебе виднее.

Мэкалль достал переговорную пластину и отдал распоряжения, потом вежливо раскрыл перед девочкой дверь и даже поддержал ее за руку, когда они спускались по лестнице.

Выйдя на улицу, она оглянулась и нашла взглядом окна своего класса… оттуда на нее смотрели все одноклассники. С такого расстояния трудно было разглядеть их лица, но девочка готова была поклясться, что они выглядят удивленными, а когда председатель Сената открыл перед ней дверцу кареты и помог сесть, кто-то едва не выпал из окна. Что ж, повод для сплетен теперь обеспечен надолго. В этот момент Наташа многое готова была отдать только за то, чтобы послушать, о чем сейчас будут говорить в классе…

К месту происшествия они добрались за десять минут. При виде кареты председателя Сената стража быстро расступилась, давая возможность ей проехать, и тут же сомкнулась, отсекая собравшуюся толпу, попробовавшую было сунуться следом.

Первым, кого увидела Наташа, когда карета остановилась, был Гонс Арет. Тот выглядел крайне замотанным, но тем не менее улыбнулся ей и помог выйти.

— Я был против твоего привлечения, — честно сказал он. — Увы, переспорить Мэкалля не удалось.

— И долго это будет продолжаться?! — раздался чей-то могучий рык.

— Вестарий Рок, — пояснил Арет. — Начальник охраны имперского посольства. Уже полчаса пытается попасть к месту убийства, но стража не пускает. Господин Мэкалль, вам надо бы было не столь категорично отдавать приказ.

— Я сам с ним поговорю, — нахмурился председатель.

Гонс Арет, торопливо извинившись перед Наташей, бросился следом за ним.

Девочка осмотрелась. Солдаты надежно блокировали местность вокруг гостиницы, и зевак тут не было. Сама гостиница представляла собой трехэтажное каменное здание с гипсовой лепниной по карнизу. Не очень хорошей, надо признать. Скорее всего, кто-то из прошлых владельцев решил таким образом украсить здание в подражание поместьям нобилей. Только она тут совершенно не смотрелась. Интересно, что имперский посол здесь забыл?

Девочка брела по тропинке вокруг гостиницы, внимательно глядя по сторонам. Да уж… приказ Мэкалля был исполнен в точности, а потому затоптали здесь все вокруг не прохожие, а солдаты. И сделали они это гораздо качественнее, чем любая толпа любопытных.

— Что бы на все это сказал папа? — пробормотала она себе под нос. — Боюсь, что все его слова были бы не для моих ушей.

— А ты что здесь делаешь?

Девочка обернулась и сморщилась, словно лимон сжевала. Откуда тут Торвальд-старший взялся? Он стоял неподалеку, у деревьев, в окружении троих охранников и с улыбкой смотрел на нее, только вот от этой улыбки отчего-то в дрожь бросало. Не дождавшись ответа, он стал улыбаться сильнее и шагнул к ней.

— Насколько я помню, сейчас у вас должны быть занятия. Не соблаговолит ли юная госпожа объяснить, что она забыла в таком месте? Ищете, как удрать сквозь охрану? Не хотите, чтобы вас здесь заметили?

— Я ее пригласил, господин Альтор Торвальд, — раздался за спиной сенатора ледяной голос Мэкалля. — И если бы вы не пропускали заседаний Сената, то знали бы, что Призванная будет расследовать это преступление. Так что это не вы у нее будете спрашивать, что она здесь делает, а вам придется отвечать ей. Заодно и мне.

Торвальд резко спал с лица и побледнел.

— Я…

— Теперь я догадываюсь, почему вы пропустили заседание Сената, и мне еще больше хочется узнать, что вы здесь делаете.

Наташа разглядывала штаны сенатора, не очень слушая разговор. Ей, конечно, тоже было интересно услышать ответ, но гораздо больше хотелось узнать, где Торвальд успел так извозиться. И это с учетом того, что дождя не было уже неделю, а улицы в Моригате вымощены камнем — грязь надо специально искать.

— Я… — Альтор облизнул губы. — У меня тут была назначена встреча.

— Очень интересное место для встречи.

Однако Торвальд уже успел взять себя в руки, и улыбка вернулась на его уста.

— Как сенатор я имею право не отвечать на эти вопросы, только Сенат может вызвать меня на суд. И только после предъявления обвинений. Вы в чем-то обвиняете меня, господин председатель?

Мат нахмурился:

— Обвинять не мое дело, а сейчас не та ситуация, чтобы рассуждать о своих правах.

— Я не намерен отвечать на эти инсинуации! — Сенатор гордо вскинул голову и прошагал мимо Мэкалля.

— Что-то он знает, — пробормотал Мат, глядя ему вслед. Потом встряхнулся и повернулся к девочке: — Куда ты подевалась? Я тебя везде искал.

— Я осматривалась. Ваши стражники тут поработали не хуже толпы зевак. Вот за каким лешим их понесло гулять по этим тропинкам в парке?

— Не знаю, что такое «лешим», но они патрулировали, чтобы не дать уйти убийце… — Мат Свер и сам понял глупость фразы. — М-да… А ты говоришь, зачем тебя звали. Сама все видишь. Солдаты действовали как умеют.

— Угу. Интересно, много убийц они задержали во время патрулирования и как отличили убийцу от не убийцы? Может, я тут и не нужна?

— Прекрати, я же сказал, что все понимаю, но и офицера, командовавшего тут, обвинить не могу. Он действует так, как умеет. Его не учили по-другому. Кстати, там Вестарий уже совсем бушует, требует доступа к телу посла.

Наташа вздохнула. Откладывала-откладывала, но… все равно не отвертеться.

— Идемте.

Вестарий встретил их недалеко от конюшни, не очень дружелюбно поглядел на девочку.

— Это и есть ваша Призванная? И вы пытаетесь меня убедить, что она будет искать убийцу? — Весь его вид выражал такое недоверие, что девочке захотелось спрятаться от его изучающего взгляда. — Но пусть так. Здесь пока вы хозяева — я еще не получил инструкций от моего императора. — Он повернулся и шагнул к конюшне.

— Я первая, — робко, но настойчиво попросила девочка.

Вестарий повернулся и оглядел ее с головы до ног, словно впервые увидел, потом посторонился, давая пройти. Наташа осторожно протиснулась мимо него. Зажмурившись, застыла в дверях, мешая пройти остальным и набираясь мужества, а потом шмыгнула внутрь. Вздохнула и открыла глаза…

Труп она увидела сразу — мужчина лежал в проходе на животе, вытянув левую руку в сторону одного из стойл, где испуганно жался конь. Видно, убийца застал посла в тот момент, когда он собирался уезжать. Дорожная одежда, дорожный плащ, причем не очень дорогой плащ… скорее, даже очень дешевый. Уж в этом Наташа, живя у госпожи Клонье, разбираться научилась. Совсем неподходящая одежда для имперского посла. И кровь…

— Ну и долго ты будешь стоять в проходе? — раздался позади раздраженный голос Вестария.

Как ни странно, но именно этот окрик помог девочке взять себя в руки.

— Я осматриваюсь. И пока я не разрешу, никто внутрь не войдет. Если хотите, смотрите от двери.

— Ишь ты, — буркнули за спиной. — Уже и приказы.

Однако пытаться войти начальник стражи не стал.

Наташа с трудом оторвала взгляд от тела и осмотрелась, потом еще раз. Что там в учебнике криминалистики было, который она однажды у отца стащила? Вот отец хохотал, когда застал ее за чтением… Сначала общая обстановка, потом уже детали. Слева направо и справа налево. Сейчас бы сфотографировать… Хм… Наташа перекинула из-за спины свою ученическую сумку, достала альбом для рисования, карандаш и принялась быстро делать набросок. Вестарий вытаращился на нее как на сумасшедшую. Она же целиком отдалась рисованию. Девочка не пыталась добиться портретного сходства, главное было запечатлеть все детали, общую обстановку и выдержать масштаб. Пришлось делать замеры с помощью карандаша, вытягивая с ним руку и отмечая расстояние.

— У вас есть что-то типа метра? Чем можно померить расстояния?

Мат Свер Мэкалль выглянул из конюшни и что-то сказал, снаружи раздался удаляющийся топот.

Заметив, что она закончила рисунок, он глянул на него, поразившись, как точно зафиксированы все детали за столь короткий срок.

— Если тебе нужен был такой рисунок, сказала бы, я бы позвал мага, он бы все тут зафиксировал.

— Это тоже не помешает, — пробормотала Наташа рассеянно. — Пусть сделает, когда я закончу. А мне так легче не пропустить что-нибудь важное. Когда рисуешь, обращаешь внимание на любую мелочь.

Она сделала шаг вперед, наступила в лужу и выругалась сквозь зубы. Потом нахмурилась и присела, рассматривая грязь. Даже рукой провела по луже и внимательно рассмотрела. Позади фыркнул Вестарий. Девочка покраснела и поспешно выпрямилась, подошла к телу, вздохнула, вновь набираясь мужества, и присела рядом. Да уж, при жизни это был весьма видный мужчина. С таким встретишься и не забудешь. Можно сказать, красавец… был. Но красив той красотой, которая присущая мужественным людям, привыкшим все проблемы встречать лицом. И вот на этом лице застыло выражение удивления, голова чуть повернута набок, глаза открыты. Наташа поспешно отвернулась и перешла на другую сторону — ей казалось, что человек продолжает смотреть на нее. Кровь явно текла из-под тела, значит, рана на груди… хм… Мэкалль говорил, что убили ножом, а как определили, что именно ножом? А вот и нож, но с этой стороны тела лежит, его от двери не видно.

— Господин Мэкалль, а кто вам сказал, что посла убили ножом?

— Не помню уже, — нахмурился председатель Сената. — А это имеет значение?

— Не знаю. Скажите, чем был убит посол?

— Ножом, — недоуменно отозвался Мэкалль и вновь нахмурился, пытаясь получше разглядеть тело. Потом выругался, метнулся к двери, опять отдал какое-то распоряжение и вернулся, неся веревку с завязками. — Я велел разыскать того гонца. А тут вот метр принесли.

— Ага.

Девочка взяла веревку — такую она уже видела у госпожи Клонье, потому пользовалась ею уверенно. Измерила расстояние от тела до ножа, записала, сделала набросок общей картины, взгляд с другой стороны, потом измерила расстояние от тела до двери, до стойла.

Подошел маг и сделал несколько магических снимков всей конюшни и тех частей, которые зарисовывала девочка. Наконец, закончив с осмотром, она покосилась на труп, но так и не смогла заставить себя прикоснуться к нему. Неуверенно посмотрела на имперского офицера.

— Вы не могли бы перевернуть тело?

Тот что-то буркнул сквозь зубы по поводу непочтительного обращения с послом, но, похоже, процедура осмотра заинтересовала и его, потому он выполнил просьбу, хотя со всей возможной почтительностью к мертвому.

Ага, а вот и рана… Наташа сглотнула. Удар пришелся в самое основание шеи, чуть выше грудной клетки. Чуть ниже, и нож ударил бы в кость, выше… крови было бы намного больше. Девочка поспешно отвела взгляд от раны и уставилась на пояс с ножнами… пустыми. Покосилась на нож в крови, потом достала платок, аккуратно подняла его и примерила к ножнам. Вестарий нахмурился:

— Так что ж, посла его же ножом убили?

Девочка выпрямилась и огляделась. С самого начала ей не давала покоя какая-то неправильность, а вот после слов офицера сообразила.

— Можно вопрос? Как профессионалу.

Вестарий удивленно посмотрел на девочку и кивнул.

— Удар. Вот если бы я убивала, то ткнула бы в тело. А тут удар в шею, причем очень необычно нанесен. По идее, после удара в шею убийца должен быть залит чужой кровью, но такого человека заметили бы. Судя по всему, убили посла, когда уже рассвело, а гостиница вовсе не на отшибе стоит. Я бы не рискнула разгуливать в таком виде по улице. А запасную одежду убийца вряд ли захватил с собой.

Офицер хмуро изучил рану:

— Ничего странного. Убийца бил сзади.

— Сзади? В шею спереди? — Девочка недоверчиво покосилась на труп.

Офицер пожал плечами:

— Проще показать, но тогда лучше выйти.

Наташа поспешно кивнула и едва ли не бегом выскочила из конюшни.

Вестарий выбрал солдата примерно одного роста с послом и велел встать к нему спиной, зажал в руке воображаемый нож, шагнул вперед, ухватил левой рукой его сзади за шею под подбородок. Резко согнул мужчину назад и, когда стражник с хрипом выгнулся дугой, изобразил удар сверху в шею, тут же резко наклонил голову солдата вперед и толкнул в спину. Тот, не удержавшись, рухнул и растянулся на земле.

— Голову вперед — зажимается рана, а когда толкаю, то вся кровь течет вниз и на меня не попадает.

Солдат с трудом поднялся и косо поглядел на имперца, явно про себя поминая его не совсем добрыми словами, потер шею.

— А я-то гадала, что там за слоны топтались за спиной посла, — рассеянно пробормотала девочка. — Полагала ведь, спереди ударили… но тогда… Тогда непонятно.

Наташа рванула к конюшне, замерла у входа и еще раз внимательно огляделась, при этом ее лицо выражало откровенную растерянность. Она метнулась в глубь конюшни и внимательно осмотрела каждое окно, попросила помочь ей забраться на стропила и облазила все там. Едва не свернула шею, но была вовремя подхвачена офицером.

Выругавшись, он поставил девочку на землю и на всякий случай отошел от нее подальше. Наташа снова замерла у двери, осмотрелась и медленно двинулась к телу. Остановилась у него, снова осмотрелась. Ситуация нравилась ей все меньше и меньше. Снова оглядела одежду посла, все-таки набралась смелости и пощупала ткань. Обычная холстина. Из такой шьют паруса, а обрезки идут на одежду. Поскольку Моригатская республика представляет собой множество островов, то флот для нее жизненно необходим, а значит, и парусов требуется много. Да и старые паруса, которые уже не могут служить по своему прямому назначению, обычно продают по дешевке в портах. Стоит такая парусина четверть дежа за пуд. Так что это любимая одежда моряков и босяков. Интересно, к какой категории можно отнести посла империи и личного друга императора? Дело пахло все хуже и хуже. Она покосилась на Вестария и поспешно отвернулась, заметив, что тот наблюдает за ней. Потянулась к поясу посла, но рука задрожала, и девочка поспешно отдернула ее.

— И откуда ты такая взялась? — присел рядом с ней имперец. — Говори, что нужно делать.

— Надо проверить, есть еще оружие или нет. И что в кошельке на поясе… ну, и остальные вещи посмотреть… если можно…

— Если они не будут представлять секреты империи, — буркнул офицер, наклонился и начал сноровисто обшаривать одежду.

«В такой одежде с секретами империи не ходят», — подумала Наташа, рассматривая появляющиеся на полу конюшни вещи.

Кошелек с золотом, бумаги… В них не оказалось ничего интересного — счета за покупку драгоценностей. Поднапрягшись, Вестарий вспомнил, что посол и в самом деле заказывал украшения для подарка жене и даже успел отправить их на родину.

— А зачем он тогда счета с собой таскал? — Девочка недоуменно вертела их в руках. Даже над пламенем подержала.

— Он во всем любил порядок. Наверняка собирался подшить их в свою расходную книгу. Он вел учет всем своим тратам и поступлениям.

— О… вот как… весьма необычно…

Должно быть, редкой занудливости был человек… Она полагала, что только редкостные зануды ведут такой учет каждой копейки. А по виду и не скажешь.

Носовой платок и еще один нож в сапоге. И банкноты в потрепанном кожаном портмоне.

Наташа отошла от тела и еще раз осмотрелась, надеясь, что все-таки ее первоначальная догадка не совсем верна. Еще раз изучила крышу и окна.