Я едва удержался, чтобы не отказаться от своей причастности к драке. Ответить мне было нечего. Мне бы очень хотелось, чтобы самому кто-нибудь растолковал, что здесь происходит!

Но теперь стало хотя бы понятно, почему вдруг со мной так вежливы. Желающих составить компанию отдыхающим, видимо не нашлось.

— Сам не пойму, как все получилось, — честно глядя в проницательные генеральские глаза, сказал я. — Кто-то ударил по затылку… И у меня, видно, сработал инстинкт самосохранения…

Объяснение было глупым, но умного я придумать не успел, сам пребывал в полной растерянности.

— Мне бы такой инстинкт! — добродушно улыбнулся он. — Но мне кажется, вы все-таки перестарались, ребята просто выполняли свою работу…

— Я использовал право на необходимую оборону, — парировал я. — Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я пойду. Мне еще домой, в деревню добираться…

— Ну, что касается вопросов, их-то у нас, похоже, больше чем у вас ответов. У меня личная просьба, не могли бы вы поехать с нами, это не очень далеко, в дом отдыха областной администрации. Здесь пока делать нечего, и не хочется мешать экспертам… Соглашайтесь, убедительно прошу, а потом вас отвезут, куда захотите…

Как мне ни хотелось поскорее прервать лестное знакомство с милицейскими чинами, я понимал, что просто так они от меня не отстанут и если предлагается мирное решение, то глупо становиться в позу и, тем более, лезть в бутылку.

— Ну, что же, если нужно для дела, то, пожалуйста, — согласился я. — Только, боюсь, что я вам ничем не смогу быть полезен. Я и сам ничего не понимаю. Как вы правильно сказали: «предчувствие к делу не пришьешь».

— Предсказание, — поправил меня генерал, — я сказал, предсказание…

Похоже, мирное завершение переговоров понравилось не только ему, но и всем присутствующим. Народ как местный, так сопровождающий высоких гостей, заметно расслабился.

— Ну, тогда в путь! — продолжил генерал.

— Товарищ генерал-лейтенант, — почтительно задержал его шестерящий господин, тот самый прихвостень, что первым подходил ко мне, — а с ними, — он показал на лежащих охранников, — что делать?

— Давно нужно было вызвать скорую помощь! Что-то ты, Тимошкин, совсем мышей не ловишь! Разучился думать о людях! — со скрытой угрозой ответил генерал. — А они пусть лечатся, если не умеют делать ничего другого!

Улица была заполнена любопытными. Люди тянули шеи, заглядывая в милицейский двор, и пугали друг друга страшными рассказами. Перед генералом зеваки вежливо расступались, и мы беспрепятственно добрались его черного «Джипа» с тонированными до черноты стеклами.

Ермолаев держался с достоинством, на толпу не смотрел и не трусил находиться в непосредственной близости к простым гражданам. Короче говоря, выглядел если не героем, то, по крайней мере, молодцом!

Водитель, выскочив из салона, услужливо распахнул перед шефом дверцу, но тот сначала пригласил сесть в машину нас с Мифом. Я впервые в жизни оказался в салоне такого дорогого автомобиля и интересом осмотрелся.

— Нравится? — спросил, Ермолаев, занимая свое место.

— Не знаю, я в машинах не разбираюсь, — признался я, — пожалуй, нравится, здесь просторно.

— Н-да, точно подмечено, просторность, главное достоинство машины! — насмешливо сказал он и приказал шоферу. — Едем в дом отдыха.

Пока «Джип» выбирался из толпы, генерал молчал, но когда мы выехали на дорогу, задал вопрос:

— Ну, вот теперь можно и поговорить. Ты из чьей конторы?

— В смысле? — не сразу понял я, что он хочет узнать. — Где я работаю? Сейчас нигде, просто живу в деревне, а раньше работал в одном научном институте.

— Я спрашиваю о твоей настоящей работе, — поморщился он, — а не о прикрытии!

Я догадался, что он имеет в виду, и, решив, что доказывать, что какой-то «ботаник», человек без специальной подготовки запросто уложил на асфальт профессиональную охрану, совершенно бесполезно и немного отредактировал свою биографию.

— Понятно. Я давно не при делах и живу частной жизнью. Так что числюсь рядовым, необученным.

— И что так? — заинтересовался он. — Ты же классный спец!

— Так получилось. Кое с кем не сошелся характером. Пришлось завязывать со службой.

— Выгнали или сам ушел? — уточнил он.

— Сам, и не жалею. Живу, как хочу, к тому же на свежем воздухе…

— Понятно. А что с тем взрывом? Можешь толком объяснить, откуда ты о нем узнал?

— Честно?

— Само собой!

— Простите, генерал, не смогу. Сам не понимаю, что на меня нашло. Получилось все как-то само собой. Словно наяву увидел, как все кругом взрывается, труппы, ну и закричал, что будет взрыв. Все кто там был, выскочили, и я вслед за ними. Сначала даже испугался, если ничего не случится, то меня обвинят в провокации. Мне это было надо?

— Пожалуй, — задумчиво сказал он. — А может ты экстрасенс?

— Раньше за собой ничего такого не замечал, но теперь уже сам не знаю. Человеческий мозг не простой прибор, может, что-то у меня в голове перемкнуло. Я почему-то даже знаю, что в УВД взорвалась не мина, а обычные газовые баллоны.

— Ну, это несложно проверить, — задумчиво сказал он, — завтра уже будут готовы первые экспертизы… А еще что-нибудь в таком роде умеешь делать?

— Пока не знаю, для этого нужно попасть на место нового взрыва, — засмеялся я.

— А болезни узнавать, находить пропавших, что там еще вы экстрасенсы умеете делать?

— Я начинающий, и сам ничего толком не знаю.

— Жаль, говорят, что настоящие экстрасенсы людей насквозь как в рентген видят. Мысли читают!

— Лично я, Дмитрий Семенович, ни во что такое не верю, — вмешался в разговор водитель. — Как это можно понять, что человек думает? Напридумывают всякую муть, только чтобы людей дурить! Тунеядцы!

— Почему муть, — возразил я. — Информацию можно хранить и считывать не только с куска пластмассы. Мозг тоже своего рода компьютер. И если научиться принимать его сигналы, вполне реально считывать чужие мысли.

— Ага, как только так сразу! — засмеялся шофер, — ну и о чем я, к примеру, сейчас думаю?

— Я не говорю, что умею подслушивать чужие мысли, я только сказал, что теоретически такое возможно, — ответил, жалея, что поддержал этот разговор.

— Нет, если ты такой умный, то скажи, о чем я сейчас думаю? — не вникая в мои аргументы, напористо потребовал он, желая любым способом победить в споре.

— Максим у нас большой мыслитель, — с иронией прокомментировал генерал, — даже я боюсь с ним спорить!

Я уже собрался отшутиться от нападок настырного «мыслителя», но тут опять что-то произошло у меня в голове. Сложно объяснить свое тогдашнее состояние, я почувствовал, что нахожусь у него внутри, или точнее, что я это он. Я даже увидел летящую под колеса дорогу так, будто сам управляю машиной, хотя сидел на заднем сидении и смотрел не вперед, а на Ермолаева.

— Да, мне, товарищ генерал, обидно, чего они из нас дураков делают! — возмутился шофер. — Разводят как лохов. Нет, ты скажи про меня, если такой умный!

Водитель, вне всякого сомнения, принадлежал к типу людей все и всегда подвергающему сомнению. Существует такая категория доморощенных агностиков. Их, мне кажется, легче убить, чем убедить в очевидном.

— Ты точно хочешь, чтобы я рассказал, о чем ты думаешь? — спросил я, поражаясь своему странному состоянию.

— Хочу! Что слабо?! — мельком глянув на меня через плечо, азартно воскликнул он.

— А что лучше рассказать, как ты на казенном «Джипе» с милицейскими номерами по ночам бандитов катаешь, или о свояченице Даше? — уточнил я.

Максим вжал голову в плечи, выругался матом и так ударил по тормозам, что машина едва не слетела с дороги.

— Ты что, сволота, на дороге вытворяешь! — закричал на него испуганный генерал.

— Вот, тварь, заложила-таки! Ну, я ее теперь наизнанку выверну! — не обращая внимания на возмущенного начальника, воскликнул водитель. — Врет Дашка все! Она, товарищ генерал, сама ко мне полезла! Если сучка не захочет, кобель не вскочит! А теперь я же и виноват!

— Вы можете объяснить, что происходит? — убедившись, что машина остановилась, потребовал Ермолаев. — Какая сучка, какая свояченица?!

— Так ведь он, — парень обернулся и посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью, — слышали, что буровит! Будто я Дашку, а она сама ко мне полезла! Что я не мужик? Она будет передо мной жопой вертеть, а я должен…

Что должен делать мужчина, когда женщина вертит задом, он сходу придумать не смог и всю обиду на проклятых искусительниц выплеснул, ударив кулаками по рулевому колесу.

— Ничего не понял, — честно признался генерал. — Ты вообще понимаешь, что мы по твоей вине чуть не перевернулись? Может, хоть ты что-нибудь объяснишь? — обратился он ко мне, заменив в обращении «вы» на «ты».

— Почему не объяснить, — ответил я. — Этот молодой человек, принудил к сожительству малолетнюю сестру жены. А теперь шантажирует девочку родителями и сестрой и заставляет сожительствовать с собой в извращенной форме.

— Какая еще девочка! — возмутился шофер. — На ней пробы негде ставить! Шалава она малолетняя, а не девочка!

— Сколько ей лет? — заинтересовался Ермолаев.

— Четырнадцать, — подсказал я.

— Какие там четырнадцать! — в той же тональности закричал водитель. — И, вообще, ты кто такой?! Чего ты лезешь не в свои дела?!

— Четырнадцать, уже взрослая, теперь девушки созревают рано. Акселерация, — объяснил мне генерал. — Если у них все было по согласию… Ладно, поехали, ты, Максим, давай без нервов, не забывай, кого везешь.

— Простите, товарищ генерал, но мне стало обидно, как он все вывернул, — пожаловался шофер.

— Ты же сам напросился. И зря не выступай, не видишь, у товарища большие способности. Думаю, он и обо мне что-нибудь негативное знает. Ну, что молчишь, знаешь? — тонко улыбнулся он, даже в шутку не допуская возможность такого курьеза.

— Пожалуй, кое-что, — ответил я, и генерал сразу напрягся. — Вы хотите меня обвинить во взрыве милиции и приписать раскрытие преступления себе. Думаю, это будет ошибкой.

— Да ты, что? С чего ты взял? И в мыслях ничего такого не было! — убедительно заговорил генерал и, вдруг, замолчал. — Ну, вообще-то, признаюсь, подозрение было. Но, не больше, чем одна из версий. Теперь-то, каюсь, был не прав. Зачем такому талантливому человеку заниматься глупостями…

— Вот и хорошо, — рассеяно сказал я, не зная, что думать о своих непонятно с чего открывшихся талантах, — значит, нам не будет нужды враждовать.

Генерал согласно кивнул и внимательно на меня посмотрел. И опять, будто что-то перемкнуло у меня в голове.

Теперь, я видел самого себя. Случилось это так неожиданно, что я не сразу понял, откуда в машине взялся еще один человек. Только приглядевшись, понял, кто это. Причем, виделся я себя не в плоскостном, зеркальном отражении, а в цвете и объем.

— Парень-то совсем прост, — подумали мы с генералом, — неужели он действительно что-то знает. Нет, скорее всего, провокация, он каким-то способом смог нарыть материал на Максима и блефует. Вон как на меня вылупился, гипнотизирует гаденыш! Ничего, и не таких ушлых раскалывал. Бывший сотрудник, говоришь? У нас бывших не бывает…

Я слушал мысли Ермолаева, а сам придирчиво смотрел на самого себя со стороны и не мог понять, нравится ли мне моя помолодевшая, изменившаяся копия. Смешно звучит, но за долгую жизнь я так привык к своей неказистой внешности, что молодой, пожалуй, чем-то симпатичный парень, в которого я превратился, казался мне ничуть не лучше меня настоящего.

— Зачем нам враждовать, — говорил, между тем, генерал, — нам дозарезу нужны способные люди. В твои годы нужно делать карьеру, а не губить себя в деревне.

Он принялся пространно описывать все преимущества и радости карьеры, а я сидел внутри его эго и видел незначительного напуганного человека, продавшего за генеральские звезды честь, совесть, запутавшегося в подлой жизни и до дрожи боящегося потерять то, что ему не принадлежало ни по труду, ни по таланту.

Чем дольше я находился «внутри» генерала, тем страшнее мне становилось. Не буду лукавить, как исследователю мне было любопытно разобраться в необычном феномене, но по-человечески, я не мог принять такое бесцеремонное вторжение в чужое жизненное пространство. Человек должен иметь собственное «я», огражденное от контроля и вмешательства.

Я не понимал и до сего дня не понимаю «механику» подобного явления, но уже то, что оно существует, внушило страх. Сейчас я проник в мысли и подсознание других людей, а завтра то же самое сможет сделать кто-то другой, но уже со мной и, не факт, что не воспользуется возможностью подчинить своей воле.

— Что-то не так? — прервав свой жизнеутверждающий монолог о радостях карьерного роста, спросил Ермолаев. — Тебе плохо?

— Нет, все нормально, — беря себя в руки, ответил я и, заговорив, сумел вырваться из тесных оков чужого внутреннего мира. — Вдруг, заболела голова…

— Вот, а я о чем говорю! Разве можно хоронить себя в глуши! Здесь ты в лучшем случае будешь лечиться у сельской фельдшерицы, которая только и умеет, что ставить горчичники, а у нас к твоим услугам будут самые лучшие специалисты и современное оборудование!

Спорить с ним не хотелось, и я вяло кивнул.

— Конечно, цивилизация это хорошо. Но и у моей жизни есть свои плюсы, скажем, чистый воздух, физический труд, здоровый образ жизни…

— Ну, ты даешь, — засмеялся генерал, — чистый воздух и зеленая травка хороши для овец, а не для людей. А их по осени на мясо пускают! Вот поживешь недельку, другую нормальной жизнью, тогда и поговорим! Сейчас позвоню и прикажу, чтобы тебе приготовили самые лучшие апартаменты…

Спешить мне было некуда, в деревне меня никто не ждал и я решил подчиниться «провидению».

Замысел генерала был прост и понятен, даже без «проникновения» в его мысли. Он посчитал, что самое простое, это дать мне облизать сладкий пряник и за него купить с потрохами. Когда человеку есть что терять, он делается покладистым и управляемым.

Глава 7

Не буду лицемерить, жить в доме отдыха областной администрации оказалось приятно. И дело было даже не в контрасте, с моей нищенской сельской глухоманью. Собственно и контраста-то никакого не было, это были просто разные миры.

Однако сначала, когда мы только въехали на охраняемую территорию чиновничьего заповедника, мне там не понравилось. Все слишком напоминало обычный дом отдыха советской эпохи: невыразительные типовые здания, покрашенный белой краской бордюры, ровные ряды побеленных деревьев вдоль расходящихся лучами аллей.

Мы с Ермолаевым и собакой вышли из машины перед административным зданием. Раздосадованный вмешательством в свою личную жизнь водитель Максим остался за рулем и в мою сторону принципиально не смотрел.

— Ты что-то говорил о бандитах? — тихо спросил, не глядя на меня, генерал.

— О каких бандитах? — не понял я.

— Ты сказал, что Максим на моей машине возит бандитов, — напомнил он.

То, что шофер растлевает девочку, Ермолаева только позабавило, а эта информация, похоже, зацепила.

— Возит, — подтвердил я, не видя причин покрывать мерзавца.

— А что за бандиты? — рассеяно, как бы случайно, спросил он, наблюдая, как из административного корпуса вышла молодая, стройная женщина и заспешила в нашу сторону.

— Понятия не имею, да он и сам их толком не знает, они ему хорошо платят, и он не задает лишних вопросов.

— Если это правда…

Договорить генерал не успел, к нам уже подошла взволнованная красотка, с прекрасно наложенным макияжем, отчего сделалась похожей на всех нынешних светских львиц. От быстрой ходьбы она немного запыхалась, лицо ее разрумянилось, и она выглядела милой и привлекательной.

— Дмитрий Семенович! Наконец-то, мы так за вас волновались! — заговорила она голосом не менее симпатичным, чем ее лицо. — В новостях передали о взрыве в городе! Неужели террористы?

— Скорее разгильдяи, — так же как и я, с удовольствием глядя на молодую женщину, ответил генерал. — В подвале милиции взорвались баллоны с газом.

— Какой ужас! — искренне испугавшись, воскликнула она. — Надеюсь, никто не пострадал?!

— Обошлось, благодаря героизму вот этого молодого человека, — улыбнулся Ермолаев. — Он успел поднять тревогу, и все успели спастись.

— Правда! — воскликнула красавица и подарила мне ослепительную улыбку. — Так вы теперь герой?!

— Так на моем месте поступил бы каждый! — ответил я ироничной банальностью.

Она, не принимая шутливого тона, посмотрела на меня с нескрываемым восхищением. Я невольно приосанился, втянул живот и развернул плечи. Кому не приятно видеть искренне восхищение твоим героизмом красивой женщины!

— А я, в критических ситуациях, сразу теряясь, — виновато сказала она. — Что бы думать не о себе а, о других, нужно обладать большим мужеством!

— Что вы, у меня все получилось само собой, — смутился я. — Я даже не успел испугаться.

— Он у нас молодец! — вмешался в разговор Ермолаев, которому надоело слушать комплименты в мой адрес. — Алина, ты все приготовила, как я просил?

— Конечно Дмитрий Семенович, — очаровательно улыбалась она теперь уже генералу. — Все давно готово, я сейчас же могу проводить э… господина…

— Меня зовут Львом, — подсказал я.

— Проводить дорогого Леву, — повторила она за мной, — в его апартаменты.

— Поручаю его твоим заботам, и надеюсь, что все организуешь по высшему разряду и без накладок, — распорядился генерал, после чего повернулся ко мне. — Иди, устраивайся, вечером еще увидимся.

Ермолаев сел в машину, та сразу же развернулась и поехала к выходу. Я остался на месте, любовался красоткой и ждал дальнейшего развития событий.

— Какой, Лева, у вас милый песик, — умильно сказала женщина. — Он не кусается?

— Пусть только попробует! — погрозил я пуделю пальцем.

— А как его зовут?

— Мифом.

— Какое красивое имя, — ослепительно улыбнулась она. — И собачка у вас совершенно очаровательная!

Честно говоря, ничего «красивого» в придуманной мной кличке я не видел и оптимизма Алины по поводу очаровательности Мифа не разделил. От ее восторгов слишком веяло профессионализмом, чтобы принимать их всерьез. Похоже, она уловила смену моего настроения и заторопилась:

— Вы, наверное, устали и вам нужно привести себя в порядок. Сейчас подгонят кар, и я отвезу вас в апартаменты.

— Отвезете? — удивился я. — Они что, очень далеко отсюда?

— Нет, несколько минут ходьбы пешком, но наши гости предпочитают передвигаться по территории на транспорте. Вы не беспокойтесь, наши кары работают на электричестве и не загрязняют экологию.

Это было действительно круто! Даже советские вельможи по госдачам ходили своими ножками.

— А у вас нет бегущих дорожек в туалеты? Чтобы переплюнуть царей, которые туда пешком ходили?

Алине шутка понравилась, и она звонко рассмеялась, правда не знаю насколько искренно.

— Нет, но я обязательно доложу руководству ваше пожелание, думаю, что ему идея понравится.

В этот момент к нам, действительно, подъехала странного вида прозрачная коляска на тонких, мотоциклетных шинах.

Водитель уступил свое место Алине, и она пригласила меня занять место рядом с ней. Мифу кар почему-то не понравился, и он предпочел бежать следом. Алина умело управляла самокатом с одной педалью, и спустя пять минут мы подъехали к двухэтажному дому, архитектуры пятидесятых годов прошлого века.