— Николай Александрович, — начал я задушевную беседу, — а у вас хорошие отношения с Александром Иванычем?

— Это с Шокиным что ли? — спросил он полусонным голосом, министром МЭП? Нормальные отношения, а что?

— Да один мой проект они зарубили на корню… — пожаловался я, — а он много денег мог бы стране принести.

— Что за проект, расскажи, — потребовал Тихонов, я и выложил все детали не про Тетрис, нет, а про персональный компьютер.

— А это ты не совсем по адресу обратился, — сообщил он мне, — МЭП занимается элементной базой, а готовыми изделиями радиоэлектроники ведают совсем другие люди.

— Правда, — обрадовался я неожиданному повороту, — и какие же?

— Министерство радиопромышленности, там за главного Петр Степанович Плешаков такой… хороший человек, генерал-полковник.

— Николай Александрович, если поможете в этом деле, — отвечал я, — моя благодарность не будет иметь границ.

Ванга гавайского разлива. 1983 год, сентябрь

— Ну расскажи, что нам в ближайшие сутки предстоит, — сказал я Цою, усаживаясь на перила, — кроме секса с Памелой и Энни.

— А вот секса-то как раз и не будет, — хмуро ответил тот, — а будет федеральный розыск нас обоих и фотки на главных новостных каналах. В торговых центрах тоже наши рожи висеть будут, так что вылезать нам отсюда куда-нибудь придется очень осторожно… либо придется свалить с островов этих совсем куда-то далеко.

— Есть еще и третий вариант, — не менее хмуро сказал я.

— Какой? — с некоторой надеждой посмотрел он на меня.

— Пойти и сдаться властям… но не ЦРУшникам конечно, а местной полиции, например. Еще лучше в газету какую-нибудь влиятельную — ветви власти тут работают параллельно друг другу и сильно конкурируют друг с другом. Так что нас хотя бы сразу не скормят этим вурдалакам…

— А что, — оживился Цой, — это может быть неплохим выходом. В конце концов, мы никаких преступлений не совершали, а слезливые истории о превышении властями своих полномочий народ очень любит. Надо обдумать…

— Сколько, говоришь, у нас времени остается? — уточнил я.

— Полсуток, до завтрашнего утра, — ответил Цой.

— А почему у нас секса не будет? — продолжил я чисто для справки.

— Так они обе нетрадиционной ориентации — ты что, сразу этого не понял?

— На вид вроде самой обычной, — растерянно прокомментировал я, — сразу и не скажешь… а что им тогда от нас надо?

— Сейчас вот и узнаем…

И мы вернулись к обеим подругам, ожившим уже и повеселевшим после случая на пляже — они весело щебетали, допивая по второму стакану с виски, разбавленному, правда, содовой.

— Питер, — тут же обратилась ко мне Памела, — как так у тебя получилось вылечить мне ногу — рассказал бы… что-то я не припомню таких случаев, чтобы глубокий порез за десять минут затягивался.

— Сам не знаю, — сделал попытку отболтаться я, — очень захотел тебя вылечить, вот и так и получилось все само собой.

— Ты прямо как филиппинский хилер, — продолжила тему Энни, — я видела кино на Дискавери про них.

— Шарлатаны они там в основном, — не выдержал я, — эти хилеры. Хотя и не все — на Дискавери-то наверно операцию без инструментов показывали? — задал я вопрос Энни, и она тут же ответила:

— Да, операцию… там он руками так ловко двигал, потом кровь показалась, потом он чего-то в ведро выбросил — а в итоге пациент здоровым стал.

— Вот это как раз самое жульничество и есть, — продолжил я, — ну сама посуди, как человек без скальпеля, без пинцета или там пилы на крайний случай может проникнуть внутрь тела другого человека? А что он выздоровел, так это скорее всего результат внушения… или самовнушения — про эффект плацебо слышала?

— Что-то было такое, — наморщила она нос, — но лучше ты напомни.

— Плацебо, — со вздохом начал просвещать ее я, — это от латинского одноименного слова, которое переводится как «я тебе понравлюсь». Им называют вещество без явных лечебных свойств, используемое для имитации реального лекарства. Ну грубо говоря стакан чистой воды или карамелька вместо таблетки. Если больной верит, что это настоящее лекарство, то в определенном проценте случаев имитация помогает.

— Ясно, — протянула Энни, — значит ты не хилер, а жаль — в том кино очень ловко все у них получалось.

— У меня, по-моему, тоже все неплохо вышло, — обиделся я.

— Да, конечно, извини, если я тебя обидела, — быстро поправилась Энни, — ну мы пойдем, — посмотрела она на подругу.

— Да, — спохватилась Памела, — нам еще вечерние процедуры надо сделать.

— Что за процедуры? — хмуро справился я.

— Омолаживание кожи и все такое, — пояснила она.

Они быстро подхватились и совсем было ушли, но напоследок Памела все же решила подсластить нам пилюлю:

— Завтра матч на стадионе — местная команда калифорнийскую принимает. Может сходим вместе?

— А во что играть-то будут?

— В бейсбол конечно.

— Ну не знаю, — посмотрел я на Цоя, но тот кивнул головой, — давайте попробуем — во сколько?

— В шесть вечера начало, значит выйти надо в пять.

— Забились, — хмуро дал я согласие, и они окончательно покинули наше жилище.

— Что там твой дар говорит про бейсбольный матч? — тут же осведомился я у Цоя, — стоит нам туда идти или нет?

— А ничего он мне не говорит, — растерянно отвечал тот, — я думаю, что можно… только маскировку все же неплохо применить было бы…

— Это как? — растерялся я.

— Шляпу с большими полями, например, надеть, — пояснил он, — или черные очки. Или и то, и это вместе.

— Я кажется видел пару сомбреро в шкафу, — вспомнил я, открыл шкаф и действительно нашел там эти штуки. — А вот с очками проблема… может, все же не стоить вылезать на этот стадион?

— А что ты там говорил насчет журналистов? — вдруг вспомнил Цой.

— Такое кино «Козерог-1» видел? — спросил я.

— Это про фальшивый полет на Марс? — переспросил он, — ну да, было такое.

— Там весь этот обман про несуществующий полет в конце концов газетчики разоблачили…

— Питер, — поморщился Цой, — это же кино, не стоит фантазии сценаристов переносить в реальную жизнь.

— Хорошо, — сделал поправку я, — берем реальность — Уотергейтское дело кто раскопал?

— Журналисты, — вздохнул Цой, — Вудворд и Бернстайн… но им слил информацию лично директор ФБР, так что я бы не стал так сильно упирать на журналистские возможности. Но в принципе я с тобой согласен — попытаться можно… у нас на Гавайях самая популярная газета это Гонолулу-Стар-Бюллетень. Ну как популярная… Лос-Анджелес таймс конечно больше читают, но у них даже корпункта здесь нет. Из телеканалов наверно больше всего смотрят КХОН-ТВ и КИ-ТВ, первая в основном на азиатскую публику нацелена, вторая на европейскую. Новости и тут, и там имеются…

— А радио? — спросил я, чтобы продолжить тему.

— Там в основном музыку крутят… хотя есть и разговорное — Гавайи Паблик Радио… но лично я бы не хотел туда соваться, тухлое это дело.

— Тогда оставляем в качестве возможных вариантов газету Гонолулу-Стар и телеканал КИ-ТВ… второй, впрочем, тоже можно иметь ввиду.

— И пойдем туда уже после визита на стадион, — добавил Цой, — осмотримся сначала, может меня это внутреннее чувство обмануло и никакого федерального розыска на нас не объявят.

— Заметано, — пожал я ему руку. — Пойду искупаюсь перед сном.

— И что, акул не убоишься? — усмехнулся Цой.

— Если ты такой знаток русских поговорок, то должен знать еще одну, — ответил я.

— Какую?

— Бомба два раза в одну воронку не падает…

— Ты знаешь, — задумчиво ответил на эту мою реплику он, — мне мой отец рассказывал случай времен корейского конфликта, помнишь, что такой был?

— Ну а как же, — ответил я, — 1950–1953, первая прокси-война СССР с Америкой. Сначала там, если не ошибаюсь, южане почти весь север заняли, но тут за них вступились Китай с Советским Союзом, и тут…

— Ты пропустил начало конфликта, — перебил меня Цой, первыми все же северяне начали, потом вступились Штаты с Японией, отогнали северян к китайской границе, а вот здесь уже русские с китайцами взялись за дело, и началась позиционная война на три последующих года.

— И что, твой отец в ней участвовал? — уточнил я.

— Ну так… — покрутил пальцами вокруг горизонтальной оси он, — во вспомогательном батальоне медбратом. Но участвовал. Так вот, у него как-то раз был такой случай — вытаскивал он одного раненого бойца с поля боевых действий. А рядом еще одного раненого тащили, так тот сосед спрятался от обстрела в воронку, в свежую, дымилось там все.

— И что дальше? — подстегнул его я.

— Отец тоже хотел в ту воронку запрыгнуть, но раненый, которого он тащил, вдруг захрипел в том смысле, что подожди, брат и никуда не лезь.

— Дай угадаю, — продолжил я, — в эту воронку снаряд вскоре прилетел.

— Угадал, — хмуро ответил Цой, — так что сам понимаешь, поговорка поговоркой, но и свою голову на плечах иметь надо.

— Убедил, — не менее хмуро ответил я, — ну я на пляж, а ты как хочешь.

Ночь в южных широтах падает не так, как у нас в средней полосе, медленно и неспешно. Там за десять минут опа, и темно становится, так что до искомого пляжа я добрался уже в полной практически темноте. Налево до горизонта белесый песочек и направо до другого горизонта тот же песок — когда еще такую красотищу увидишь. Сбросил с себя шорты с майкой, подумал и плавки тоже туда же присовокупил, никого же нет. И окунулся в бурные воды Тихого океана… ну не совсем океана, а бухты Перл-Харбор, а если совсем точно, то левого рукава этой бухты, где с западного края был дистрикт Вест-Лох, а с восточного ряд бунгало, в одном из которых временно проживал я с товарищем Цоем.