Сергей Волк
Владыка орков
Глава 1
Охота Бора
Сипели рожки, вещая на всю округу о традиционной летней охоте на кабанов. Погода, впрочем, мало походила на летнюю, но от забавы северяне отказываться не собирались. Холод с ледяных склонов Гор Ночи и сюда добрался. Иней искрился на мохнатых лапах высоких елей и пожухлых листках дубов. Под копытами лошадей хрустел наст. Из ртов всадников подымались облачка пара, им так и не судилось достигнуть разлёгшихся в выси, рыхлых, свинцовых туч. Солнце — скорее собственное отражение. Издевательски скалилось негреющими лучами.
Но морозом не испугать закалённых нортумбийцев. Облачённые в куртки из волчих шкур конники скакали меж деревьями. Могучие рысаки всхрапывали. Бегущие рядом северные мастиффы проявляли куда больше спокойствия. Огромные рыжие псы не лаяли без надобности.
Нортумбия многим отличалась от остальных стран. И охота правителя тут не исключение. Здесь она — соревнование, соревнование меж Первым Вождём и его младшим братом.
Наперерез Бору и дюжине всадников выскочил крепкий наездник с седой струйкой в каштановой бороде.
— Ну как, Вольд? — вопросил младший брат Рати-бора.
— Плохи наши дела, — осерчал Вольд, поправляя закрывавшую отсутствующий глаз повязку. — У них уже больше десятка секачей.
— А у нас и пяти пет, — вздохнул Бор.
— Может, наши что-то успели пристрелить? — понадеялся молодой белокурый длинноволосый северянин.
— Вряд ли, Согвенсон, вряд ли.
— Бор, прав, — поддержал Вольд. — Нынче кабанов не сыщешь. Этот проклятущй холод… У-у-ух!
Высокий вой рожка донёсся с востока.
— Нашли! — просиял Бор. — За мной!
Конники и собаки рванули по узкой лесной дороге. Разлапистые сосны будто норовили остановить охотников. Ветки хлестали по плечам, щекам тоже доставалось. Но неужели задор северян так легко сломить? Всадники лихо неслись, представляя как арбалетные болты и стрелы вонзаются в шерстистые спины гигантских боровов. А вепри здесь действительно о-го-го. О них и легенды слагали. Правда, в секача размером с полмамонта Бор не верил, а вот тысячефунтового лично прошлым летом завалил. Тогда пришлось всадить в бестию колчан стрел и потерять четверых северных мастиффов. И всё же столь огромный трофей не очень-то и скрасил поражение. У команды Первого Вождя в прошлом году было преимущество в десять кабанов. В позапрошлом — тринадцать. А свою первую охоту-соревнование Бор вообще вспоминать не хотел; на пятнадцатилетие братец преподнёс ему «подарочек»: обыграл в двадцать пять вепрей! И самое главное, Бор не знал на кого жаловаться. Вот если бы. например, команды охотников всегда были одни и те же, тогда можно предъявить претензии. Однако же составы всегда определялись слепым жребием. Ежегодно среди тридцати шести подопечных братьям попадались разные ребята, и столь ежегодно старший побеждал младшего. Нынче Бор сдаваться не собирался. Во-первых, с каждым разом преимущество Первого Вождя таяло. Во-вторых, Бору достался Вольд, а о нём шутили: «Он и со своим одним глазом видит за десятерых охотников». И, наконец, в-третьих, сколько можно проигрывать?!
От сумасшедшей скачки у Бора вспотела спина. Буланый рысак тяжело дышал. Для коня — счастье: показался бородатый наездник с рожком, и молодой всадник сбавил темп.
— Их гонят туда! — указал вправо на кусты бородач.
— Сколько? — коротко спросил Бор.
— Трос вепрей и десятеро наших.
— Вперёд! — юноша хлестнул рысака. Северяне послушно устремились в кусты.
У молодого Согвенсона тоже есть свои подчинённые. Едва свистнул, как собаки рыжим веером полетели за конниками.
Обледенелые ели с новой силой начали стегать Бора. И пускай в кровь щёки издерут, юноша не спасует. Три кабана вплотную приблизят его к брату. Ну или почти вплотную. И как же не хотелось продувать опять.
Рысаки выехали на большущую поляну и остановились, повинуясь крепкой руке наездников. Мастиффы почуяли приближение секачей и разразились грозным гавканьем. В ответ залаяло издалека.
— Молодцы! — похвалил Согвенсон. — Молодцы!
— Приготовиться! — скомандовал Вольд, забывая кто туг главный. Но Бор простил. Ведь заодно пашут.
Арбалеты и луки нацелились на кусты, изрыгающие топот копыт, хруст и хрюканье. Кроме нортумбийцев стрелять с седла умели и регулярно практиковали саакасумцы. Хоть тут кто-то не отстал от «нецивилизованных варваров».
Бор отдавал предпочтение луку. Убойная сила меньше, зато, коль постараться, за минуту можно выпустить шесть-семь стрел. Разумеется, до эльфийской скорострельности далеко, но для человека — почти предел. Тетива из жилы северного оленя натянулась, оперенье из дикого гуся замерло у глаза, дыхание обмерло.
Боровы ломились через кусты подобно стаду слонов. Топот смешивался с надсадным хрюканьем, вторило лошадиное ржание, захлёбывались лаем собаки.
Секачи выскочили одновременно и угодили под обстрел. Бор механистично вытягивал вторую стрелу, а очи удивлённо зрели на вепрей. Зверюги здоровенные. Под лохматыми бровями зловеще сверкали красные глазки. Средь обляпанной кровью шерсти торчали стрелы и болты.
Согвенсон заорал, тщась перекричать хрюканье:
— Фас-с!
Дюжина северных мастиффов бросилась на вепрей. Ещё и добежать не успели, а из кустов уже подоспела подмога — полдесятка псов.
Схватка таких зверюг — незабываемое зрелище. Мастифф запросто откусывает руку взрослого человека, а секач вмиг распарывает лошади брюхо.
Полученные от стрел и болтов раны лишь распалили боровов. Первый лихо подцепил пса клыком и отшвырнул через всю поляну. Скулящего мастиффа сопровождал шлейф кровавых кишок. Второй кабан топтался по псу, рьяно стараясь сбросить со спины троих мастиффов. Собачьи челюсти глубоко вгрызались в тело. Удивительно, огромные вырванные шматы мяса не останавливают секача! Вообще-то псы лишают хозяев изрядной доли ужина, но нынче важнее всего любой ценой забить вепря. Третий секач оказался самым норовистым. Стрела сидела прямо меж глаз, придавая борову сходство с комичным единорогом. Прямо-таки от мифического животного кабан позаимствовал прыти. Стремительным мастиффам никак не удавалось цапнуть вепря. Тот за считанные секунды разделался с тремя псами, превратив их в окровавленные шкурки. Точно сам Дьявол вселился в секача. Вонзавшиеся в спину и лапы стрелы — почти комариные укусы.
Борову собаки наскучили. Прикончив четвёртую, кинулся на всадников. Очередная стрела Бора впилась в бок кабана, а потом ещё две чьих-то — всё впустую. Быстрый, как ветер, вепрь перевернул рысака вместе с наездником. Дюжий каплоухий северянин завопил от боли — скорее всего, ногу сломал. Боров не дал помучаться. Из рассечённого человеческого горла брызнула кровь, а убийца уже занялся конём. Клыки с треском вспороли брюхо. Рысак судорожно задёргался и ненароком размозжил голову подоспевшему мастиффу.
Погоревать из-за отсутствия противников секач не успел. Рыжий большеносый северянин был самым смелым. Из-под копыт чубарого коня летели комья обледеневшей земли. На воздетом клинке меча переливалось солнце. Кабан юрко ушёл в сторону, меч со свистом прочертил серебряную дугу, клыки резанули по задней ноге рысака, и тот разом с наездником рухнул и прокатился ярдов десять.
К тому времени первый вепрь вяло ворочался под грудой рыжих собачьих тел. Оцепеневший второй стоял на уцелевших передних лапах, пуще походя на шутку какого-то мастера по изготовлению чучел. Псы облаивали чудного зверя, ожидая пока тот истечёт кровью.
Третий боров не только яростью отличается, но и умом. Смекнув, что дела его плохи, свалил вставшего на пути всадника и нырнул в кусты.
— За мной! — скомандовал Бор.
Десяток конников рванулись за юношей. Остальные под руководством Вольда остались добивать дуэт кабанов.
Согвенсон прихватил пятерых собак и присоединился к преследователям.
Теперь для Бора было делом чести прирезать зверюгу убившего охотника и покалечившего ещё двоих. Секач не уйдёт в любом случае. Рано или поздно раны его доконают. Но юноша надеялся лично прикончить вепря. И дело уже не в соревновании со старшим братом, на первый план вышла месть. Каплоухого Дервика Бор знал плохо, это не Вольд и уж тем паче не верный друг Согвенсон. Однако Дервик был честным охотником и преданным человеком Первого Вождя.
Секач оставлял за собой кровавый след, облегчая преследователям задачу.
Холодно. Всадникам же жарче, чем в бане. Взмыленные лошади не останавливались, лавируя меж дубов и елей. А время всё шло. Один наиболее резвый мастифф на свою беду вырвался вперёд. Вскоре его нашли напополам разорванным — боров сдаваться не собирался.
От, казалось, бесконечной тряски в седле у Бора все мышцы разболелись. Преследователи постепенно не выдерживали.
Сперва оступился рысак Лагмара, бритый амбал перелетел через голову и только кусты жимолости уберегли от смерти. Потом спасовали жилистые братья Шилмы. Затем рухнул с седла высоченный Лесоруб — говорили же ему, что охота — не его призвание. В конце концов остались лишь Бор и Согвенсон, подле с которым бежало четверо псов.
Первые сумерки притаились под корнями деревьев. Грязно-серая пелена облаков висела низко — того и гляди, зацепится за верхушки сосен.
