— Плевать на твоего дядю, Крис! Прячьте головы, сейчас здесь будет ад! — Статен принялся давить на каски своих солдат, прижимая их к земле, а сам, щурясь на солнце, напряжённо следил за строем самолётов.
Гул заходящих в атаку штурмовиков сжал и наполнил воздух. Войдя в пологое пике и поливая всё перед собой огнём пушек, «Интрудеры» почти одновременно сбросили бомбы, качнули освободившимися от груза крыльями и, не нарушая строя, вышли из атаки курсом на восток Из рации или откуда-то с неба донеслось:
— Мы сделали, что могли, парни! Удачи вам!
Мгновение спустя пойма реки вспыхнула адским пламенем ярких разрывов. Гигантские языки жидкого огня взметнулись над лесом. Огненные вихри полыхали в джунглях, заставляя деревья агонизировать в бушующем пламени. Огонь ревел и обдавал позицию взвода невыносимым жаром.
Спустя несколько минут, когда пламя угомонилось, всё было кончено.
По позиции взвода раздалось усталое «уф…». Враги закончились, новой атаки можно было не бояться — напалм был категорически противопоказан даже живучим маленьким человечкам. Парни откидывались на стенки окопов, устало стягивали с голов каски, закуривали и передавали друг другу сигареты. Послышались нервные смешки, на чумазых лицах появились первые слабые улыбки. Это значило, что сегодня они не умрут, и ещё один день в этой проклятой стране позади.
— Я ему говорю: Алекс, зачем ты подпускаешь их так близко? Эти типы всё равно не пользуются услугами тех крошек из Дананга, тебе даже не о чем будет с ними поговорить!
— Сэм сегодня так вцепился в свой пулемёт, что у него нагрелась от ствола каска, и сигареты под маскировочной сеткой на ней можно было даже не раскуривать!
— Трепло, посмотри на себя. У тебя руки до сих пор дрожат так, что ты даже косяк вечером забить не сможешь.
— Косяк я смогу забить всегда. Но вот до тебя он сегодня точно не дойдёт — у парней был слишком трудный день!
Смех и обычные солдатские разговоры становились всё громче, и Нимс наконец понял, что всё позади. Он вытащил из левого нагрудного кармана тряпицу (почему-то он знал, что она там обязательно должна быть) и начал не спеша полировать свою винтовку. По сравнению с М-16, которые были у парней, она отличалась грубоватостью, но выглядела более внушительно.
— Винтовка уже заменяет Нику и косяк, и бухло, и сайгонских девок, — беззлобно смеясь, хлопнул его по плечу Крис.
— И вот именно поэтому, капрал, Ник исправно валит из неё гранатомётчиков и офицеров, уже в который раз спасая твою набитую ненужными знаниями задницу, — кивнул в сторону Нимса Статтон.
Взрыв хохота сотряс траншею, а Нику стало ужасно приятно, и он смущённо потупился. И тут его взгляд упал на бедро лейтенанта. Там, на ремне, висела фляжка. Точно такая же, как его собственная.
* * *
Умное кресло настойчиво пиналось в седалищный нерв. Видимо, оно делало это достаточно давно — в его действиях уже начинало чувствоваться раздражение. Нимс дёрнулся и машинально бросил взгляд на заботливо спроецированную креслом прямо перед ним информационную сводку по рейду. «Три часа… Я пробыл в полнейшей отключке три часа! Проклятое химическое пойло!..» — с досадой на себя подумал он.
Зелёная клавиша связи с наземным пунктом наведения вспыхивала в ожидании ответа. Он коснулся её.
— Здесь базовый 17-2, готовность стандартная, на приёме.
— Эга, пагня! Вы что тама, лигарола опилиа, дааа? Мы ва уже мину пятнадца запгашивааа, ааа!
Поморщившись на картавый диалект диспетчера наведения — коренного жителя Каннопуса — Нимс ответил:
— Умберто, не горячись. Мы тестировали правый движок, ты же знаешь, что это то ещё удовольствие…
— Эээ, летунаа! Вас стагыии букси давно месте на свалкеа! Готовь сопговожда больша жигнаа когаблеа, «Центга-Антавга», стагтоваа готовность 15 минутаа!
— Я тебя понял, поверхность. Разводим пары, — закончил диалог с Каннопусом Нимс и нажал кнопку вызова капитана Йохансона, отдыхавшего после ночной смены.
— Что там, Ними? Работа, наконец, привалила?
— Именно, сэр. Доставка в пункт назначения грузовика второго класса. Из тех, что мы называем «большой задницей».
— Принял тебя, младшой. Сейчас только найду свои космотапочки… — конец фразы капитан не договорил, отключившись, а Нимс подумал, что транспорты 2 класса совершенно ошибочно называют за их размеры и неуклюжие формы «большими задницами». Потому что «большая задница» — это как раз именно то место, где он только что побывал в своих химических снах.
Долгожданная работа
— Вниманию экипажа, говорит капитан Йохансон, у нас стыковка, объявляю пятиминутную готовность, — голос капитана рокотом прокатился по помещениям буксира, — всем занять свои места, повторяю, всем занять свои места.
В следующую минуту в коридорах послышался топот. Штурман Марш Тремон заскочил на мостик и, шумно дыша, плюхнулся в кресло.
— Привет, Нимс, — сказал он, переведя дух, после чего пристегнул ремни и пробежался пальцами по клавиатуре. Нимс ощутил, как тяжёлый буксир задрожал, разогревая двигатели. Руки Марша уверенно легли на штурвал. — Ну что ж, мэйт, докладывай о готовности.
Марш был странноватым, себе на уме, увальнем, всегда наполовину витавшим в своих далёких от мира мыслях. Любой заглянувший в его личную сенсорную сферу поразился бы обилию хранившихся в ней материалов по истории древних миров. Смотреть с ним медиафайлы (которое он сам совершенно серьёзно и с непреодолимым упорством величал архаичным словом «фильмы»), особенно исторические, было сущим наказанием. Марш из кожи вон лез, пытаясь объяснить тактику штурма средневековых городов или ещё какие столь же бесполезные, сколь и непонятные вещи. Особенно невыносим он становился, делая пространные отступления в эпоху великих географических открытий, Тридцатилетней войны или 50-летнего индо-китайского конфликта. В своём же деле — прокладке курсов и ведении корабля — Марш был силён, за что командой ему прощались все имеющиеся недостатки.
На мостик взошёл капитан Йохансон. По лётному регламенту его присутствие на маневровых работах было необязательно, но, тем не менее, он старался присутствовать на всех стыковках.
— Ну, как дела, соколы? — спросил он скорее дружелюбно, чем властно.
— Всё готово, сэр, — доложил Нимс. — То есть капитан, — дополнил Нимс, смутившись.
— Что с тобой, Ними? — нахмурился капитан. — Надеюсь, ты не пьешь ту химическую дрянь, от которой периодически съезжают крыши у техников?
— Нет, капитан, — соврал Нимс, в очередной раз выругав себя за мерзкое пойло. Он почувствовал, что краснеет.
Йохансон являл собой пример типичного космолёта, не жившего на кораблях, а сросшихся с ними. После 30-ти лет службы от него веяло пробирающим до костей космическим холодом и какой-то жуткой вселенской тишиной. Когда большую часть жизни ты проводишь, мотаясь в пустоте от одного физического тела к другому, ничего другого тебе и не остаётся. Парни из лётного состава редко создавали прочные семьи — мало какой женщине удавалось долго выдерживать специфическую психику своего супруга. Везло обычно тем, кто оседал на каботажных линиях дальних зон, изобиловавших непритязательными дамами, для коих подобная партия была вполне приемлемым варинатом.
Старые капитаны вроде Йохансона служили обычно долго. Работодатели, заинтересованные в их богатом опыте, поддерживали их силы и разум специальными реабилитационными программами, и они могли десятилетиями работать на своих кораблях, водя их по привычным маршрутам. Когда сознание выгорало окончательно, их списывали вчистую, после чего они за несколько лет быстро угасали в специальных пансионах.
— Ну ладно, мальчики, приступим к стыковке, — сказал капитан, резко перейдя на командный тон.
— Поверхность, запрашивает базовый 17-2, как приняли, — суровым голосом проговорил Нимс, коснувшись клавиши связи.
— Каковаа мачухандрра вы там копаеся, ггузовика савсем защдался, таа?! — послышался в ответ недовольный голос Умберто.
— Умберто, может, хватит уже ворчать? Лучше подскажи нам, где забрать нашу коробочку, — ответил Нимс.
— Зона 8, 14 кватганта, — пробурчал диспетчер.
— Благодарю, коллега, — кивнул Нимс.
Марш Тремон нажал несколько клавиш и начал, аккуратно поворачивая штурвал, дрейфовать к 8 стыковочной зоне. Когда они дошли до 17 участка, их глазам предстало здоровенное сигарообразное тело грузовика. Три яруса просторных палуб, мощные двигатели для самостоятельных перелётов на короткие дистанции, торчащие повсюду антенны, сканеры и устройства неясного назначения.
— Что это ещё за херня такая, — удивленно нахмурился Нимс, — раньше я такого не встречал.
— Похоже на мобильную лабораторию или целый научный центр на базе трайлера, — задумчиво ответил капитан.
— Это корыто стоит кучу денег! — сказал Марш Тремон. — К тому же научники — чертовски капризный народец. Вы уверены, что нам стоит с этим связываться, капитан?
— Мне всё это тоже не нравится, Марш, — ответил капитан, — но у нас договор с МТК, а ты знаешь их правила — вези, что дают, или катись ко всем чертям.
Тот тихо выругался.
