— Будь аккуратнее, Марш, и помни, по лётному регламенту буксировщик в полном объёме отвечает за вред, причинённый грузовику, а у этой чертовой посудины каждый винтик стоит дороже всего нашего буксира.

— Не волнуйтесь, капитан, я подцеплю это корыто, как турманскую форель на электрокрючок, — прошептал Марш, уверенно манипулируя штурвалом.

Марш был действительно первоклассным штурманом, и капитан это знал. Его слова были сказаны скорее автоматически, чем в качестве реального предостережения. Мягко скользнув, буксир соединился со стыковочным модулем грузовика. Его только чуть тряхнуло, когда сработали пневмозамки.

— Стыковка завершена, идёт синхронизация программ управления, — нежным участливым голосом доложил бортовой компьютер.

— Ну, вот и отлично, — кивнул капитан. — Познакомимся с нашими гостями.

В следующую секунду замигала кнопка связи, и на одном из мониторов появился высокий худой человек с аккуратно зачёсанными назад белыми волосами.

— Я — доктор Ньюбол, руководитель станции «Дельта-4». Благодарю за хорошую стыковку, — чинно произнес он. — Я полагаю, нам надо уладить кое-какие формальности по поводу договора перевозки.

— Меня зовут капитан Йохансон, — представился капитан, — рад приветствовать вас, доктор Ньюбол. Если вы не возражаете, хочу пригласить вас в свою каюту.

— Да, конечно, — кивнул доктор.

— Открой коридор, Ними, — тихо сказал капитан, и Нимс разблокировал дверь шлюза, соединяющего буксир с помещениями грузового судна.

— Капитан, моя вахта окончена, — доложил он, — разрешите идти отдыхать?

— Ступай, сынок, — по-отечески улыбнулся капитан, — вылетать будем завтра утром, так что хорошенько выспись.

Нимс отсалютовал и направился к себе в комнату.

* * *

Придя к себе, Нимс завалился на койку и, махнув пальцем, запустил голографическое окно. Посреди комнаты в воздухе возникла прямоугольная картина, на которой с высокой горной вершины падал водопад. Повеяло прохладой и свежестью. В верхнем правом углу экрана появилось изображение миловидной девушки.

— Что-нибудь желаете, мистер Нимс?

— Что в мире хорошего происходит?

Девушка улыбнулась:

— Позитивные новости, правильный выбор.

На экране появилась программа новостей.

— В сегодняшнем выпуске мы покажем вам следующие события: сегодня на планете Турман состоится 154-й турнир по ловле турманской форели, на этот раз он проходит на озере Чёртовы Рога, а экземпляры, обитающие в нём, нередко превышают 3 тонны, так что состязание обещает быть трудным; на планете Намубус открыт самый большой во всей Ойкумене музей галактической фауны и флоры, где собраны несколько тысяч видов со всех обитаемых миров; вчера завершился чемпионат по киборгобоксу, победителем стал киборг модели Т-40 000 «Гром», разорвавший на части своего соперника — киборга модели G-41 250, также известного как «Титан», — в 23 раунде! С сегодняшнего дня в GWW (Galactic wide web) начинается распродажа на сувениры запчастей проигравшего — как мы помним, он провёл на профессиональном ринге 98 боёв, лишь немного не дотянув до рекорда «Атома»!

«Как люди жили до принятия закона об информационной защите личности? — подумал Нимс — Когда каждый человек ежедневно вынужден был вольно или невольно пропускать через себя весь негатив, что сыпался из сетей вещания… Катастрофы, убийства, изнасилования, войны, эпидемии… От такого у кого хочешь крыша потечет…»

Посмотрев программу новостей, Нимс вспомнил о предложении Кука и решил, что, пожалуй, сейчас самое время воспользоваться им. Этот диковатый малый нравился ему своим простодушием и беспечностью. Через несколько минут Нимс уже стучал в переборку его мастерской.

— Кто там? — послышался голос Кука из панели на стене.

— Твоё предложение ещё в силе?

— Заходи, парень, — ответил Кук, и стена приветливо отъехала в сторону.

Кук сидел на кровати в потёртых джинсах и тельняшке. В руках у него был архаичный музыкальный инструмент — кажется, он назывался «гитара», — на маленьком столике перед кроватью стояли раскрытые контейнеры с синтетической пищей, наполовину пустой стакан и початая бутылка виски. «А вот виски в человеческом мире вечно», — подумалось Нимсу.

Кук, улыбнувшись, перебрал струны и надтреснутым голосом издал несколько пронзительных звуков:

— Здравствуйте, девчонки, короткие юбчонки, может, покатаемся со мной? Я простой парнишка в синеньких штанишках, но вот до любви я жутко злой! — пропел, он страшно фальшивя.

Нимс невольно рассмеялся. Войдя в комнату, он уселся на выдвижную полку напротив техника. Кук достал второй стакан и, откупорив бутылку, налил его до самых краев.

— А у тебя поменьше тары нет? — с сомнением глядя на сосуд, осторожно поинтересовался Нимс.

— Есть, — ответил Кук, — но весь эффект теряется — доза не та, — пояснил он. — Рюмка виски — что слону дробина, а вот стакан — в самый раз, сразу на волну настраивает.

— Ты свою, я вижу, уже поймал.

— Ещё не совсем, — серьёзно покачал головой Кук, — присоединяйся.

— За что пьём? — спросил Нимс, поднимая стакан.

— За женщин, конечно. Что ещё стоящего есть в этом сраном мире? За Несси.

— Кто такая Несси? — спросил Нимс.

— Не знаю, — ответил Кук — Это моя красавица, моя мечта, что ждёт меня где-то там за очередным поворотом. Я так назвал её, чтоб знать, что просить у Бога, если он когда-нибудь спросит у меня, чего я хочу.

— Ну что ж, за Несси — так за Несси, — ответил Нимс, стукнувшись стаканом с Куком и невольно покривившись от воспоминаний про размалёванную племянницу начальника грузового терминала.

Обжигающая жидкость хлынула внутрь, и Нимс закашлялся. Кук хлопнул его пару раз по спине.

— Что за молодёжь пошла! Стакан опрокинуть — и то не умеют, — дружески проворчал он. — Ты чем на хрен в своём спэйсоскуле занимался? Спортом, что ли?

— Представь себе, и этим тоже, — сквозь кашель выдавил из себя Нимс. — А ещё навигацию изучал.

— Охренеть! — неподдельно удивился Кук. — А я думал, в спейсоскул поступают, чтоб бухать и девок щупать, а там ещё, оказывается, навигацию преподают! — он страшно закатил глаза.

Нимс рассмеялся: что-что, а шутить Кук умел совершенно непринуждённо.

Нимс поглядел на выколотую на плече Кука татуировку, на которой на фоне космического челнока был изображён человеческий череп с двумя скрещенными лучемётами, обрамлённый маленькими звездочками.

— Это правда, что ты воевал? — выпалил он.

— Да, — кивнул Кук — Ты тоже хочешь услышать от меня, каково это — служить в армии, быть на войне и убивать людей? Так вот, я тебе сразу хочу сказать, что терпеть не могу все эти сопли, слезливые песенки и возвышенные рассуждения о героизме, самоотверженности и воинском долге, потому что вся эта требуха не имеет ничего общего с тем дерьмом, которое происходит на войне.

— Да уж, представляю, — ответил Кук, вспомнив свои сновидения.

— Нет, малыш, ты ни хрена об этом не представляешь, — мгновенно изменившись в настроении, проговорил Кук — Меня тошнит от той херни, которую несут по ящику от лица Галактического Совета — «бла-бла-бла, эта война стала для нас уроком, мы многому научились, мы никогда не забудем героев, что отдали свои жизни во имя мира, и те двести тысяч погибших…» — Кук скривил голос, подражая диктору телевидения. — На самом деле им глубоко плевать на всех тех, кто остался на Сальюзе Бересте и других мясорубках той войны, и никакими общечеловеческими ценностями тут тоже не пахнет, а весь этот военный романтизм и прочую мишуру ублюдки из совета придумали, чтобы люди не спрашивали у них, какого хрена они в нашем 24 веке допустили такое свинство, и чтобы тем двум сотням тысяч семей, что получили назад завернутые в правительственные флаги тубусы с пеплом, казалось, что всё это имеет некий глубокий смысл. — Кук тяжело дышал, уставившись куда-то в пустоту. — Прости, малыш, ты тут ни при чём, просто что-то на меня навалило, вискарь, наверно, наружу рвётся, — устало проговорил он наконец, и в его голосе звучали нотки стыда, словно он пожалел о своем минутном порыве.

— Не знаю, откуда, но я почему-то представляю, что такое война, — хмуро проговорил Нимс. — Будешь смеяться, но я видел её во сне. Я не знаю, что это. Помешательство, контакт с ноосферой или генетическая память, в которой отпечатались воспоминания моего далекого предка, но я это видел. Бой, стрельба, страдание, отчаяние, страх и… вместе с тем, какой-то азарт и мрачная радость от победы над врагом.

Кук горько усмехнулся:

— Тому, о чём ты говоришь, есть место на войне, малыш, — ответил он, помолчав, — но беда в том, что твои враги — это не всегда солдаты… Тяжелее всего воевать с народом, который искренне верит в справедливость своей борьбы, каждый от мала до велика. Тебя будут взрывать их женщины, тебе будут стрелять в спину их старики и дети. И ты должен быть готов их всех убить для того, чтобы выжить. И ты знаешь, победа в такой войне не приносит ни радости, ни удовлетворения, ни уважения, она оставляет тебе только боль, ночные кошмары и воспоминания, которые хочется забыть навсегда, но которые преследуют тебя изо дня в день, даже когда ты загашенный или под кайфом.