— Как ты оказался на флоте, Кук? — спросил Нимс, желая сменить тему.

— Не знаю, — ответил Кук, — после войны я вернулся в Большой мир и начал думать, как мне жить дальше. Пытался работать грузчиком, таксистом, монтажником, но мне это всё не нравилось, меня давила скука, и я всё больше прикладывался к бутылке. Конечно, мне предлагали работенку повеселее — в городской полиции, службах безопасности, разведке, и я уж молчу про бесконечные предложения от трансгалактических корпораций и криминала. Но все мои работодатели не могли понять простой вещи. Они ценили мой талант нажимать на курок, а меня от него тошнило. В конце концов, я узнал про набор техников на межгалактические торговые рейсы и решил пойти сюда, благо моя военно-учётная специальность позволяла применять навыки общения с техникой в любой сфере, — он криво усмехнулся, как будто что-то вспомнив. — Кроме того, я надеялся, что вдали от всех этих боевых структур, постоянно загруженный работой, я быстрее смогу забыть войну. Ну и в придачу мне всегда нравился космос, бесконечный, тихий, спокойный, зовущий. Обожаю перелёты, — улыбнулся Кук, — когда ты осознаешь, что мы дрейфуем в этом вечном звёздном пространстве, вдали от всех обитаемых миров, внутри рождается сладостное чувство покоя.

— Чёрт возьми, я по той же причине пошёл в навигаторы, — вскочил Нимс. — Обожаю космос.

Вскоре спиртное взяло свое, и Кук с Нимсом под бой гитары во всю глотку вопили самую отъявленную похабщину. Виски шёл просто на ура, правда, Нимс, опасаясь раньше времени упасть в нокаут, не рискнул употреблять спиртное стаканами, чего нельзя было сказать о Куке.

Внезапно, тонко перебирая струны, Кук заиграл медленную спокойную мелодию, её звуки, казалось, проникали куда-то в самые потаённые уголки души, хотя она и была построена достаточно грубо.

Вот и всё, мы уходим с проклятой планеты,
Мы, быть может, забудем войну, только боль остается…
Тихо джунгли стоят, и стволы молча к небу воздеты…
Нет неправых средь тех, кто домой никогда
не вернётся…

Пропев куплет абсолютно незнакомой Нимсу песни, Кук героически замахнул неизвестно какой по счёту стакан виски и, раскинув руки, без чувств рухнул на кровать, словно его подкосило очередью из М60. Что такое М60, Нимс опять точно не знал, но в его опьяневшем мозгу откуда-то всплыли воспоминания, что это что-то очень хорошее и надёжное.

— Он всё ещё в джунглях Сальюзы Бересты, — сказал себе Нимс, глядя на техника, бормотавшего себе под нос неразборчивые куплеты песни о павших друзьях, проклятых врагах и непролазных дебрях. — Наверное, это не отпускает никогда, если я был там лишь в химических глюках, и то крышу подвинуло, что говорить о Куке, который не вылазил из них два года актива… Говорят, чтобы отработать там два года от звонка до звонка, надо было быть просто везунчиком или стальным человеком. Не удивительно, что Кук не смог после этого жить обычной жизнью и не смог забыть того, что повидал там.

«А что я видел в своей грёбаной жизни? — внезапно подумал Нимс и с горечью сам себе ответил, — ни хрена. Двадцатилетний никчёмный овощ, впустую прожигающий отпущенное время».

Внезапно на душе у Нимса стало невыносимо тоскливо. Когда тебе двадцать три, хочется прожить яркую жизнь, полную интересных событий и славных подвигов, встретить незаурядных людей, побывать в сложных ситуациях, одним словом, скопить тот багаж впечатлений и воспоминаний, который не даст тебе в старости терзаться болью о прожитых впустую годах. Нимс налил в стакан очередную порцию виски и залпом опрокинул его. Стены медленно поплыли вверх, и он забылся пустым безмятежным сном пьяного человека.

* * *

Нимс проснулся с чудовищной головной болью и ощущением, что у него во рту переночевала стая венерианских скунсов, предварительно объевшись слабительного. Кук уже был на ногах.

— Охренеть, наша спящая красавица проснулась, — ухмыльнулся он и швырнул Нимсу банку холодного пива, от которой тот едва успел увернуться. — Где твоя реакция, спортсмен?

— Я ж разрядник по спэйбоксу, а не по регби, — кисло проговорил Нимс. — Ну, хоть не по онанизму, — засмеялся Кук.

— Ты как всегда оригинален!

— Трудно быть оригинальным после того как какой-то придурок признал видом спорта шахматы.

— Который час? — встрепенулся Нимс.

— Полседьмого.

— Блин, через полтора часа старт, а у меня башка трещит.

— Дёрни пива, всегда помогает.

— С утра похмеляются только алкоголики.

— Ага, а не похмеляются мазохисты.

— Кук, если ты такой умный, какого хрена ты ещё не капитан корабля?

— Потому что я умный!

Нимс рассмеялся и махнул рукой, спорить с Куком было бесполезно.

— Зря мы всё-таки вчера так уделались, — сказал он, прикладывая ко лбу холодную банку пива.

— Малыш, никогда не жалей о том, что ты сделал вчера, ведь завтра может уже и не быть. К тому же большинство глобальных проблем, которые мы себе рисуем, уже через пару дней не имеет абсолютно никакого значения.

— Пожалуй, ты прав, — ответил Нимс и, открыв банку с не самым лучшим каннопским пивом, сделал пару хороших глотков. Жизнь действительно начала улучшаться.

* * *

Через полтора часа Нимс, помытый, гладко выбритый и подтянутый, уже сидел в своём кресле. Горячий душ, крепкий кофе и хороший завтрак довольно быстро вернули его к жизни.

— Голова со вчерашнего не трещит? — весело спросил Марш Тремон. — Я вчера проходил мимо мастерской Кука, по-моему, вам было чертовски весело.

Нимс изрядно смутился и ничего не ответил.

— Вот она, прелесть молодости, сколько бы ты ни выпил, наутро всегда можно отодрать себя с кровати. У меня до тридцати было так же, — проговорил Марш, как всегда думая о чём-то своём.

— Скорей бы научники придумали рецепт вечной молодости, а то уже сто лет обещают открыть ген старения, сыворотку омоложения и прочую хрень, — сказал Нимс.

— Сто? Я тебя умоляю. Человек думает об этом с тех пор, как понял, что он смертен. И даже если это придумают, мы с тобой будем в числе последних, кого удостоят чести перейти в категорию бессмертных.

— Это ещё почему?

— А что в тебе или во мне есть такого, за что нас стоит увековечить, оставив в наших бренных телах на неизвестное количество лет?

— А что, для того, чтобы иметь право на жизнь, надо быть особенным?

— А по-твоему, нет? Ах да, конечно — мы живем в эпоху устойчивого прогресса, успехи медицины сродни достижениям в космосе, и мы, конечно, рады всем помочь, но нужная вам операция стоит бешеных денег, у вас их часом нет? Ах, какая жалость, ну тогда мы ничем вам помочь не можем, вот если бы вы были элитменом, или крупным чиновником, ну или их родственником на худой конец, тогда, конечно, да, что ж мы, звери, что ли, в эпоху гуманизма ж всё-таки живём!! — Марш, удовлетворённый своей тирадой, откинулся на спинку кресла и перевёл дух.

— Грустно это всё, — сказал Нимс.

— Зато реально, — бросил Марш. — Потому советую тебе закатать губу, застегнуть ширинку и жить дальше, радуясь простым мелочам и не заморачиваясь по поводу устройства мира.

Марш хотел ещё что-то сказать и даже открыл для этого рот, но в этот момент на мостик поднялся капитан Йохансон.

— Приветствую вас, парни, — он поднял вверх два пальца. — Готовы к полету?

— Да, капитан! — в голос ответили Нимс с Маршем.

— Ну что ж, тогда будем взлетать, — сказал капитан. — Нимс!

— Я, капитан!

— В этот раз нам попались немного странные клиенты.

— Я догадался, — ответил Нимс.

— Они хотят, чтобы мы доставили их к Центре-Антавра в обход основных транспортных путей, — бесстрастным голосом вещал капитан.

— Но, капитан, это значит… — начал Нимс.

— Да, Нимс, я знаю, что придется строить маршрут с чистого листа, и я сам от этого не в восторге. Но они щедро платят, и проценты, которые мы получим от этой перевозки, позволят нам с лихвой покрыть наши долги. Может даже, заменить движки…

— Ладно, я понял, капитан, — ответил Нимс. — Думаю, мы можем пройти через квадрант Б-52, минуя пару свалок космического мусора, но с учётом непрерывных поправок, метеоритных потоков и прочих приятных вещей проход этого места займет дней десять.

— Терпеть не могу этот Б-52, — проворчал капитан Йохансон, — из четырех пригодных для жизни планет на одной расположена всегалактическая свалка, на второй колония свободного типа для особо опасных преступников, а на двух оставшихся последние десять лет введён режим карантина.

— В общем, если что, вынужденную посадку там делать не стоит, — мрачно пробурчал Марш.

— Зато этот маршрут самый короткий из всех альтернативных, — ответил Нимс.

— Что ж, семь бед, один ответ, — махнул рукой капитан. — Веди нас, Ними.

Пальцы навигатора застучали по клавиатуре, забивая координаты опорных точек маршрута. Борозда на лбу и подёргивание скул выдали напряжённую работу мозга.

— Готово, — сказал он.

— Ну, что ж, от винта! — просвистел свою присказку Марш и мягко потянул штурвал на себя, выводя буксир в открытый космос.