— В общем, линию понимаешь, — хлопнул ладонью по столу Сомин. — Материал к утру должен быть.

— К утру?

— Завтра загоняем в набор. В четверг выйдет. Иди, работай, — главред пододвинул к себе красную папку и открыл, демонстрируя, что разговор закончен.

Валдаев открыл «дипломат», загреб рукой, как ножом бульдозера, письма и свалил их внутрь. В спокойной обстановке бегло просмотрит их. Понавыдергивает несколько цитат для следующего материала.

Он вышел в длинный, зелено-обшарпанно-тусклый коридор, беспорядочно перегороженный старыми шкафами и поломанными стульями, заваленный кипами нереализованных газет и книг. Здесь царила обманчивая и неизменная атмосфера начинающегося ремонта. Здание некогда принадлежало государственному издательству, которое успешно превратилось в товарищество с ограниченной ответственностью, после чего на радостях те самые «товарищи с ограниченной ответственностью» выперли большинство редакторов, сократили число выпускаемых книг до вопиюще мизерных цифр и стали жить припеваючи, сдавая помещения частным издательствам, газетам и просто фирмам. На этаже «Запределье» занимало три кабинета.

В корреспондентской комнате уже царила Нонна — дородная дама с царской выправкой. От роду ей было лет сорок, хотя она никогда бы не призналась в этом. Сегодня на ней был пушистый желтый свитер, придававший еще больший объем ее телесам и делавший ее похожей на жирного птенца птицы Рух.

На груди сияла здоровенная бляха, напоминающая звезду шерифа. Преподаватель Московского института стали и сплавов, потом торговка гвоздиками и теперь титулованный экстрасенс, она подрабатывала по совместительству в «Запределье», писала какие-то мракобесные статьи типа «влияние семен резеды и толченого мышиного помета на половую активность человеческих самцов в июне и августе предвисокосных лет». Сейчас она трудилась над заказной статьей — что-то вроде производственного очерка о школе ведьминского мастерства.

— Здравствуй, — сказал Валдаев.

— Привет, — Нонна отвлеклась от компьютера. — Дай сигарету.

Валдаев нехотя полез за пачкой.

— Давай-давай, не жидись, — понукала Нонна.

Она всегда у кого-то что-то стреляла. У Валдаева — сигареты, поскольку знала, что он курит только «Честерфильд».

— Чего шеф от тебя хотел? — закурив, осведомилась она.

— Да про «пантеру» продолжение требует.

— Убогий материал, — бросила снисходительно Нонна. У нее большинство материалов были «убогие» — те, что не подпадали под разряд «полное дерьмо». — И наврал, небось, в нем три короба.

— Не врал я ничего! — возмутился Валдаев.

— Рассказывай… А вообще жути ты там нагнал. Хвалю…

Она углубилась в свой текст. Пальцы ее с треском бегали по клавишам. Она будто бы сводила какие-то счеты с клавиатурой. За год она угробила их три штуки.

Валдаев нехотя вынул из «дипломата» электронную записную книжку, в которой скопились сотни имен и телефонов, притом он уже и не помнил, где и когда встречался с большинством этих людей.

Так, на «С»… «Степанов». «Семена». «Секс-панорама». «Суки»… Что за Суки? Японец, что ли? Так и не вспомнив, Валдаев вдавил пальцем кнопку, пролистнул дальше… Вот.

«Сатанистка Наташа»… Надо звонить. Главред загорелся дурным энтузиазмом, а если он загорелся, то не отвяжется. Для него письма читателей — это больное место. Если хоть одно пришло — начинается.

Валдаев пододвинул к себе аппарат и начал нащелкивать номер. Двойка постоянно западала, так что пришлось перебирать несколько раз.

— Вот гадина, — раздраженно воскликнул Валдаев.

Наконец в трубке послышались длинные гудки.

«Ну, Наташа, хоть бы тебя не было», — молил он. Неохота ему было видеть эту даму во второй раз. Никак неохота.

Месяца полтора назад один из знакомых сказал, что познакомился с девчонкой, которая принадлежит к какой-то секте, и попросил:

— Напиши о них. Хочу сделать девочке на прощание приятное. Прославить, так сказать, в широких народных массах.

— Что за секта-то? — без энтузиазма осведомился Валдаев.

— Ну, — знакомый замялся. — Они сатанисты.

— Сатане служат?

— Ну.

— Дикость, — хмыкнул Валдаев.

— Да чего дикого? Просто бесятся по молодости. Но в газете попугать народ можно…

Оказалось все именно так. Сатанисты были просто одуревшими от безделья, наркотиков, жаждущими острых ощущений пацанами и девчонками, которым до щенячьего визга нравится цеплять на грудь устрашающие амулеты и дружно балдеть от исполнения темных ритуалов. Это ведь не в Христовой церкви на службе стоять и слушать скучные проповеди, где только «не укради», «не прелюбодействуй» да «не жри наркотики». Сатанинская служба — это оргия, так что, если ты прыщавый юнец и на тебя девки не глядят и вообще ты себя стесняешься, айда — хоть на кладбище темной ночью, но с кем-нибудь что-то да получится. Да еще при луне! Романтика! Круто! Полный улет!

Сатанистка Наташа оказалась воспитательницей детского сада лет двадцати от роду, достаточно симпатичная и крепкая телом. Роста в ней было не меньше метра восьмидесяти, плечи она имела широкие, как у пловчихи. Она бойко ознакомила его с постулатом, что Сатана и Бог являются равноправными силами, а потому какая разница, кому служить. То есть она впала в альбигойскую ересь. Циничная, нахальная, напористая, она пугала в своей агрессии, как все младое племя.

Стены тесной однокомнатной квартиры украшали плакаты модных тяжелороковых групп. На двери в ванную висел плакат известного альбома под названием «Число зверя» рок-группы «Iron Maiden». На письменном столе стоял древний человеческий череп. На обоях в комнате был довольно мастерски нарисован тушью сидящий на троне козел с человеческим телом — сам дьявол.

Она долго и подробно рассказывала об оргиях на кладбище, притом в таких подробностях, что Валдаев краснел.

Тараторила она без умолку, как торговка на базаре, благо язык имела без костей. Нетрудно было понять, что в ее речи восемьдесят процентов — откровенное вранье. Ее невежество в религии и науке могло сравниться разве только с тем апломбом, с которым она рассуждала о вечных темах.

— Ну что, трахнемся, что ли? — лениво спросила она под конец, как спросили бы — не хочешь сигарету.

Пока он хлопал глазами и с ужасом осознавал, что сейчас скажет «да», она вдруг пожала плечами и бросила свысока (и откуда только у женщин берутся такой тон — при общении с мужчинами — и такие колкие слова):

— Да ну тебя. Кажется, мужик ты никакой! Так что не беспокойся за свою невинность, зайчик.

Валдаеву хотелось отбрить ее небрежной острой фразой, вот только плохо, что все подобные фразы в таких случаях куда-то предательски прятались и отвечать было нечего, разве что базарить типа — сама коза.

— Можешь меня сфотографировать для своей газеты, — милостиво разрешила она.

— В каком виде? — набравшись наглости, осведомился он.

— Ну ты дурной, зайчик? Конечно, в каком надо.

Она с электрическим треском стянула с себя футболку и продемонстрировала свое роскошное тело с полными грудями, на правой красовалась татуировка, изображавшая пантеру.

Эта татуированная девичья грудь и была вынесена на первую полосу газеты.

— Только лицо не надо, — предупредила она.

— Твои родители против? — хмыкнул Валдаев.

— Мои-то ископаемые давно заткнулись. Вот родители детсадовских спиногрызов маляву накатают…

Валдаев надеялся не увидеть больше воспитательницу. Ему не хотелось возвращаться на места, где походя и небрежно роняли его достоинство. И вот это дурное задание.

Надежды не оправдались. Воспитательница сразу взяла трубку.

— Добрый день, Наташа. Это Валдаев из «Запределья»…

— А, лысенький, здорово.

Ему показалось, что она пьяна.

— Статья — класс «экстра»! — проворковала она. — Наши забалдели, зайчик.

— Как насчет продолжения? — решив не обращать внимания на ее несносный тон, спросил Валдаев.

— Ага, понравилось, значит.

— Понравилось.

— Ну так заходи.

— Когда?

— А когда хочешь. Я девушка свободная. Так что двигай до моей хаты хоть сейчас, лысенький.

— Двигаю, — недовольно буркнул он, оскорбленный этим пренебрежительным обращением и злой на себя, что не ответил достойно.

Он повесил трубку. И сердце тревожно екнуло. И дело даже не в том, что у него не было желания видеть эту нахалку. Какое-то нехорошее предчувствие укололо. Неприятно многообещающ был тон сатанистки. И было что-то еще, чему Валдаев не мог найти определение, но что вызывало легкую дрожь…

* * *

Станция метро «Таганская» уныло и методично заглатывала и выплевывала людей, готовясь к близящемуся часу пик.

Наташа жила в районе станции «Выхино». То есть в шести остановках по прямой линии. Валдаев привычно растворился в человеческом потоке, попал в ритм метро. Через двадцать минут он оказался в набитом людьми переходе на Выхино. Наверху прогремела электричка.

На площади все было обыденно — ларьки, динамики, орущие голосом Киркорова «Ой, мама, шика дам».

— Возьмите, — поношенная тетка вручила Валдаеву на выходе из метро бумажку, приглашающую на обучение китайскому языку за неделю. Малолетняя дивчина следом впихнула рекламу магазина дубленок. Валдаеву было неудобно обижать людей, и он всегда набирал полные руки бумажек, которые, впрочем, тут же транзитом отправлялись в мусорки.