— Как назовут, интересно, малыша? — задумчиво сказала Галия, когда мы, уложив Никифоровну на новый диван, пристроились ночевать обратно в спальню. И по ее виду даже дураку было бы понятно, что она сейчас об имени для своего ребеночка думает.

— Ничего Жариковы мне не говорили, — помотал отрицательно головой я.

— Мальчика, если у нас родится, я бы Тарасом назвала, — сказала жена, и посмотрела на меня так просительно, мол, ты не возражаешь?

— А чего именно Тарасом?

— В честь твоего отца. И вообще имя красивое.

Признаться, я был удивлен.

— А почему не в честь твоего отца? — тут же полюбопытствовал у нее.

— В честь моего отца Марат своего сына назовет, — в принципе, логично, ответила Галия, — а твой отец очень обрадуется, если в его честь сына нашего назвать. Баловать его будет, заботиться о нем. Он хороший родитель, жаль даже его, что так ему с женщинами до Киры не везло.

Я снова чуть не выпал в осадок. Это мой папаша-то хороший родитель? Как вспомню ту манекенщицу, ради которой он забыл про нас и бросил тогда в столице, едва завидев… Это при Кире-то, что его искренне любит. Ох, не бьётся у меня что-то в голове…

Но дальше эту тему развивать не стал. День был тяжелым по переживаниям, и я уже прилично так устал. Ну и нельзя забывать, что Галия беременна, и ожидать от нее полной беспристрастности и логики достаточно странно. Да и в принципе, какому мужику не будет приятно, когда жена предложит назвать сына в честь его отца? Этакий очаровательный налет патриархальности. Чувствуешь себя орлом, которого сопровождает по жизни любящая орлица. Да и при всех его закидонах с женщинами отец Тарас действительно нормальный. О своих детях заботится. Малейшая просьба — и бежит на помощь.

Но, несмотря на усталость, один вопрос я не мог не задать.

— А если девочка родится, как бы ты ее назвала?

— Анастасия. Согласись, красиво будет звучать — Анастасия Ивлева.

И жена, конечно, совсем не поняла, почему я вдруг затрясся от удушливого смеха.

Глава 12

г. Москва.

— Я разве что-то смешное сказала? — недовольно спросила меня Галия.

— Нет, что ты! — ответил я, совладав со своей реакцией. — Просто случайно вышло, что кто-то мне рассказывал про некую Анастасию с фамилией, похожей на нашу. И она очень печально прославилась. Вот я и подавился, когда услышал.

— Не, ну если есть какая-то такая печально известная Анастасия, то не надо называть так дочку, конечно, — расслабилась жена, получив практически правдивый ответ, — еще мне нравится имя Наталья. И Мария. Марий много хороших встречала. В общем, выбор есть.

— И времени еще полно, — согласился я. — Ладно, давай спать, завтра мои приезжают, хлопот будет много.

С утра в субботу все уже были на ногах. Ждали приезда Алироевых. Им, конечно, надо ещё доехать до нас из Святославля, но все были на нервах из-за неопределённости с Инной и искали, чем бы себя занять-отвлечь.

Взялся собирать детскую кроватку. И руки заняты, и полезное дело сделаю. Мало ли, Аришку с дороги надо будет положить спать. Вроде, еще должна влезть, не такая она и крупная. Вскоре пришли Егорыч с Родькой и принялись мне помогать.

Время пролетело незаметно и к полудню мы уже все закончили свои дела и сидели за накрытым столом в ожидании гостей. Настроение было тревожное. Вскоре в дверь постучали. Как-то скромно стучат, — подумалось мне. — Алироевы бы стучали требовательней.

Предчувствие меня не обмануло, это был Пётр.

— Привет, — протянул он мне руку. — Сбежал из общаги, пока наши не потребовали продолжения.

Сам он после вчерашнего выглядел слегка помятым. Егорыч предложил ему подлечиться, но у Петра на лице тут же отразилось такое отвращение…

— Он больше не может, — улыбнулся я, а Никифоровна плеснула ему рассольчику из банки маринованных помидор и положила салата из квашеной капусты. — В больницу звонил?

— Звонил прямо с утра, — кивнул Пётр, — коллеги Инкины вчера сказали, что все хорошо и пришла в сознание. Но пока к ней нельзя. Я и давай праздновать рождение сына. А сегодня что-то мутят. Вот я к вам и приехал… Может, вам что-то другое сказали?

Ох, что-то мне это всё не нравится.

— Да нам тоже как-то непонятно объясняли, что с Инной происходит, какие-то сплошные недомолвки. Давай-ка, мы с тобой в больницу сейчас поедем, и там всех на месте и расспросим, — предложил я зятю.

Он молча кивнул в ответ.

— Мы туда и обратно, — постарался говорить я как можно беззаботнее. — А вы сами Алироевых встречайте, если приедут, нас не ждите.

Как хорошо жить рядом с метро. Через тридцать пять минут мы уже стояли с Петром в отделении оториноларингологии, чтобы попытаться понять, что происходит. Нина сегодня была выходная, но остальные коллеги, которых я не знал, старательно делали вид, что они не при делах и оказались в ординаторской случайно.

— Вы не могли бы нам помочь? — поймал я ближайшего молодого доктора лет тридцати. — Отведите нас, пожалуйста, в отделение, где Инна Жарикова сейчас лежит. Мы е родственники. Я брат, а это — муж.

— Вас туда не пустят, — сразу заявил он.

— Ну, мы, хотя бы, с доктором лечащим или дежурным поговорим, — настаивал я. — Операция была вчера, а мы понять не можем, что там с роженицей.

— Ну, если так, то пойдёмте, — быстро согласился он. Похоже, решил, что лучше пусть кто-то другой перед нами отдувается. Не нравится мне всё это, ой, как не нравится.

Пётр мрачнел всё больше и больше, то ли после вчерашнего ещё не отошёл, то ли, тоже почувствовал, что дело неладно. Поджав губы, он молча шёл за нами с доктором.

Переходами и коридорами тот привёл нас к двойным дверям с надписью «Отделение интенсивной терапии», велел оставаться в коридоре, а сам скрылся внутри.

Вскоре он вышел с другим доктором и представил ему нас: кто из нас муж, кто брат. Доктор из реанимации тут же переключился на Петра.

— Дежурный врач Волков, — протянул он ему руку. — Знаете, как у нас хирурги говорят? Нет ничего хуже оперировать друзей, родственников и других медиков.

— Что с ней? — спросил Пётр, сильно побледнев. Немудрено, после такого-то начала.

— Вот, и не верь после этого в приметы, — продолжал готовить нас к чему-то Волков. — Если может случиться что-то непредвиденное, то обязательно случится, уже сколько раз убеждался…

Да говори уже! — подумал я, начиная раздражаться. Какой-то предельно странный у Волкова способ объяснять, что с больным. Он так умело нагнетает атмосферу, что ему бы сценарии писать для ужастиков подошло бы очень хорошо… Хотя это пока в СССР совсем невостребованный талант.

— Эта операция проводится под общим наркозом, — наконец, перешёл к сути Волков. — С самого начала начались проблемы. То трубку не могли вставить, потом кровотечение…

— Как она сейчас? — не выдержал я.

— Пришла в себя, в сознании, состояние тяжёлое, но стабильное. Мы проводим антибиотикопрофилактику. Она останется у нас под наблюдением ещё минимум недели полторы.

— У вас все лекарства есть? — поинтересовался я. — Что-нибудь нужно?

— Пока всё есть, — ответил Волков. — Сейчас главное, терпение. Ей понадобится время, чтобы восстановиться.

— Спасибо, доктор, — протянули мы с Петром ему руки на прощанье. — Передайте ей, пожалуйста, что мы приходили и очень за неё беспокоимся, — попросил я. — Пусть ни о чём не волнуется, главное, сама, пусть, поправляется.

— Конечно, передам, — пообещал Волков и вернулся к себе в отделение.

— Ничего же не предвещало, — прошептал Пётр. Для него всё это оказалось как гром среди ясного неба.

— Всё будет хорошо, — сочувственно сказал я и похлопал его по плечу.

— Остаётся большой риск инфекционных осложнений, — зачем-то сказал Инкин коллега.

— Умеете вы успокоить, — укоризненно посмотрел я на него.

— Говорю, как есть, — немного смутившись, ответил он. — Рассчитывайте, что она не скоро в строй встанет. С новорожденным вам самим первое время придётся справляться. В лучшем случае, пока у неё швы зарастут…

— Я родителям позвоню, — задумчиво проговорил Пётр. — Они давно хотели приехать, вчера им сказал, что всё хорошо, сами справимся… А получается, что нет.

Во как! Про родителей Петра я вообще ничего не знал. Уже начал думать, что он сирота. Инку же нельзя спросить, она обидится, решит, что мне так фиолетово, кто родители у ее мужа, что я уже и позабыл. Нельзя же ей сказать, что я в этом теле недавно, и не знаю всего того, что мой предшественник знал? Ну вот теперь и будет хороший повод познакомиться…

— А когда, кстати, нам малыша отдадут? — поинтересовался я примирительным тоном у доктора.

— Думаю, как обычно, на пятый день. С мальчишкой же всё хорошо, — опять сочувственно взглянул на Петра доктор. Вот, чует моё сердце, что-то он недоговаривает.

— Спасибо вам большое, — повернулся я к нему. — Мой номер домашний у вас в ординаторской есть, если что-то понадобится, лекарства там, не знаю, ещё что-то, звоните в любое время дня и ночи. Мы все достанем, хоть, чёрта лысого с Луны.

— Ну раз так… Достаньте, тогда, сразу ей антибиотик импортный, а то нашим печень ей посадим, — сразу оживился доктор. — Перед операцией пила, сейчас только для профилактики будут ещё пять дней давать, а если инфекция какая разовьётся, то там неизвестно, сколько ещё лечить придётся.