И Никифоровна, видимо, глядя на них, решила дедом обзавестись. Хотя, если вспомнить, как Егорыч с лекарством к нам притащился, едва Никифоровну во дворе увидев… Ну, на ловца и зверь бежит, правильно все говорят.
Аришка осталась в деревне. Мама хотела с ней просто попрощаться, когда мы собрались вечером уезжать, позвала, а Аришка даже подходить не стала, вцепилась в Эльвиру и махала маме ручкой издали, мол, пока-пока. Все рассмеялись, поняв, что она опасается, что ее в город увезут. Забавно вышло, зря вообще боялись, что потребует ее в Москву везти… А Родьку, мы по договоренности с ним, тайком в город прихватили, Аришка и не поняла, что он с нами в город уедет. Егорыч думал-думал, но все же не решился его оставлять, как вначале планировал. Решил, что последние дни школы пусть все же доходит.
Москва. Выставка «Художники Подмосковья»
Лина безучастно бродила по залам выставки, куда притащила её подруга.
— Тебе надо сменить обстановку, — говорила она. — И выражение лица сменить. У тебя на нем написано «Оставьте меня все в покое!» Так нельзя. С кем ты в таком виде познакомишься? Поедем на выставку, потренируешься улыбаться мужикам.
Лина поехала на эту выставку только, чтобы убедиться, что ей совсем не это нужно. В нескольких просторных залах были представлены работы как художников, так и мастеров традиционных ремёсел.
— Картины ещё можно было бы посмотреть, но это… — Лина презрительно сморщилась, глядя на деревянную посуду.
— Значит, в следующий раз пойдём в Третьяковку, — заявила Лидия.
Лучше бы я промолчала, — с тоской подумала Лина.
Однако у витрины с фаянсовыми сервизами обе девушки охотно задержались, почувствовав практический интерес.
Наивно было ожидать, — думала Лина, разглядывая привлекательно выглядящую посуду разнообразной формы и расцветки, — что здесь можно встретить стоящего мужчину, но, хотя бы, глаз порадуется.
Вернулись в Москву, успел только вещи занести, как раздался звонок. Звонил Сатчан.
— Ты дома? — без приветствия спросил он. — Мы сейчас подъедем, Римма лекарства достала.
Не успел ничего сказать, а он уже бросил трубку. Ну слава богу, хоть что-то отвезём в больницу.
Они приехали через полчаса, вдвоём с Риммой. Привезли два наименования лекарств из моего списка. Мама расплакалась опять, успокаивали её все вместе. Галия быстренько чай организовала.
— Что у тебя с Верховным Советом? — спросил Сатчан.
— Проверки до сих пор прохожу, — пожал я плечами.
— Ну, там да, столько согласований, — согласился он. — Как устроишься, сразу Галию к Римме отправляй, как члена семьи сотрудника.
— Да, чем быстрее, тем лучше, — добавила Римма. — У нас диагностика самая лучшая и врачи, — многозначительно посмотрела она на Галию.
— Ой, а мы хотели июль и август в Паланге в Прибалтике провести, — растерянно взглянула жена на меня.
— Море — это очень хорошо, прекрасный способ здоровье укрепить перед родами. Но, врачу-то, всё равно, надо регулярно показываться, — возразила Римма, — Или вы собираетесь два месяца вообще к врачу не ходить?
— Я думал, там на месте договорюсь в местной поликлинике, чтоб Галию наблюдали, — ответил я.
Не стал признаваться, что то, что Галию можно будет вполне легально отправить в Кремлевку, я упустил. Спасибо Сатчану, подсказал.
— Ну, ты давай на работу в Кремль устраивайся, — сказал Сатчан, — а открепиться в ближайшую поликлинику на время отдыха всегда можно. Что там у нас поблизости? В Клайпеде, наверняка, что-то найдётся. Да? — посмотрел он на жену.
— У меня по географии тройка должна была быть, — смущённо пожала плечами Римма.
— Ладно, там разберёмся, — ответил я. — Сначала надо на работу устроиться.
Они засобирались. Проводил их до машины. Деньги за лекарства Сатчаны взять категорически отказались.
Вернулся домой, а за столом мама сидит с круглыми от удивления глазами.
— Ты, правда, в Кремль на работу устраиваешься? — воскликнула она.
— Ну, вроде как, — подтвердил я.
— А что ты молчишь? — ошарашенно спросила она.
— Так, о чём говорить-то? Несолидно. Сначала надо устроиться. Вот, получил бы удостоверение сотрудника канцелярии Верховного совета СССР, тогда бы и похвастался. А пока рано, — обнял я её и поцеловал в щёчку. — Не зря же говорят: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
— И у тебя сил хватает молчать о таком, — удивилась мама. — Я бы не выдержала.
— Жизнь научила, — улыбнулся я, начиная собираться. Решил сразу лекарства в Бурденко отвезти. В реанимации и двенадцать часов имеют значение. — Не зря же говорят: счастье любит тишину.
— И то верно, — согласилась мама. — Когда только тебя жизнь научить успела! Но молодец, сынок, что так рано умные вещи понимаешь. Куда ты собираешься?
— Лекарства Инне отвезу.
— А тебя пустят? Поздно же уже?
— У меня есть универсальный пропуск, — показал я маме трояк.
— Как же ты повзрослел в Москве, — вдруг сказала мама.
Улыбнулся ей, чмокнул жену в макушку и поехал в больницу. Знала бы мама, насколько я повзрослел, — думал я по дороге. — Только Москва тут не причём.
Тоже, проникнув внутрь, попытался что-то выяснить о судьбе Инны. На Петра надежды не было, неопытный он совсем еще. Какое там! Мне в такое позднее время совсем не были рады. Только и удалось, что сунуть лекарства одному из тех врачей, что в отделении оториноларингологии в прошлый раз приметил. Тот клятвенно пообещал немедленно их передать, и хвалил меня, что так оперативно достал нужное.
В понедельник мама осталась дома, а мы с женой уехали на учёбу. Так и не сделал маме ещё комплект ключей, оставил ей свои и деньги, рассказал, где у нас рынок. Там можно сделать ключи. Дождётся звонка Ахмада или сама позвонит, и больше делать будет нечего, начнёт ещё опять беспокоиться, о плохом думать. А так, хоть отвлечётся на время. По рынку погуляет.
Перед первой же парой ко мне подошёл Витя Макаров и озабоченно поинтересовался, как себя чувствует моя сестра?
— Сумели достать только это, — вручил он мне две коробочки с лекарствами, — но сказали, что это то же самое, что ты просил. Я в этом не разбираюсь, но, надеюсь, поможет.
— Ой, это Виктория Францевна организовала? — растроганно спросил я. — Спасибо! Кому я должен?
— Да никому. О чём ты? — с недоумением ответил Витя.
Сокурсники с интересом прислушивались к нашему разговору. Занятия ещё не начались.
— Жень, сестра в реанимации, — обратился я при всех к Булатову. — Метнусь быстренько в больницу, лекарства отвезу, прикрой, пожалуйста.
— Не вопрос, — ответил он.
Добрался я довольно быстро. Но снова мне так и не ответили, что с Инной творится. Явно все же что-то накосячили во время кесарева, и молчат, как партизаны, прикрывая хирурга, сделал я совсем неутешительный вывод. Главное, чтобы косяк не слишком большой был… Эх, никаких нервов с нашей медициной не хватает…
Успел вернуться к началу второй пары и остаток дня прилежно отучился вместе со всеми. В большом перерыве позвонил Савостяку, уточнил, что там у нас с рейдом, удалось всех собрать на сегодня?