— Да. Спасибо, Марк Анатольевич.
— Не за что, пока.
Ну, теперь, остаётся только ждать, — вышел я на улицу и пошёл к метро. — Не знаю, захочет ли Миша возвращаться в МИИТ после всего этого, но восстановить его, по-любому, надо. А там уже, если захочет, переведётся куда-нибудь.
Я бы ещё и наказал этих упырей. Вот что им стоило вызвать Мишку и задать пару вопросов? Что им мешало его выслушать? Он бы всё им объяснил. Они бы потом ещё гордились, что у них такой человек учился и повесили бы его фотографию на почётный стенд «Эти люди закончили наш институт». Как же велика глупость человеческая!
Настроен я был по-боевому в отношении восстановления справедливости. Обдумал разные варианты, как действовать, но решил начать именно с Верховного Совета. В конце концов, из-за трудоустройства к ним с Мишкой эта неприятность и приключилась. И, насколько я уже успел узнать Марка Анатольевича, человек он добрый и сочувственный. Сейчас я ему объективно картину осветил, и его совесть заест, что из-за них парню жизнь испортили. А то что он сам не такой и боец, по нему видно, что он обожает компромиссы, не означает, что он Ильдара Ринатовича не напряжет для восстановления справедливости. Вот кто точно всегда готов ввязаться в хорошую драку!
Представил, как он позвонит в МИИТ и обрушится на ректора, и на душе стало приятно.
Но мои ожидания не означали, что я не имел запасного варианта, если мои расчеты не верны, и Марк с Ильдаром за Мишку не вступятся. У меня еще и КГБ с Сатчаном есть в запасе. Сатчан сам что-то говорил про то, что как-то готов помочь, но глупо обращаться за помощью к группировке накануне момента, когда они мне должны процент моего дохода определить. Лучший способ уронить свой авторитет и этот самый процент.
Ну а КГБ тоже идет запасным вариантом, потому как кому-кому, а этим точно не стоит быть должным. Они мастера должников использовать. Даже не со зла, просто их учат эксплуатировать человеческие чувства и слабости. Это уже профессиональное…
Но все же, если с ВС не сработает, обращусь сначала в КГБ, а не к Сатчану. Может, в каком-то отношении и пусть комитетчики считают, что я им должен за помощь Мишке. Значит, в их понимании, они меня контролируют, и будут в отношении меня спокойнее. А расплатиться попросят… Ну так не с пистолетом же меня отправят пулю в голову какому-нибудь американскому шпиону пускать. Для этого у них специально обученные профессионалы в избытке имеются. Их так много, что при Горбачеве и Ельцине они так развернутся в частном секторе, что много будет чего отжато руками этих профессионалов у доморощенных бандитов-качков. Ну а мне как отработать долг скажут… Попросят, может, больше лекций читать, или еще какую работу придумают дополнительно бумажную. Переживу…
Приехал домой, а у меня на кухне Загит с Володей Мишу успокаивают.
— Знаешь, как говорят в народе, — убеждал его тесть, — что ни делается — всё к лучшему! Вот, отчислили тебя из этого, как его?.. Института, а ты, возьмёшь, и к Пашке в МГУ перейдёшь! Вот, так! Утрёшь им всем нос.
— Ездил к ректору? — спросил я друга.
— Угу, — потерянно кивнул он. — Всё написал. Только, не знаю, будет ли это кто-то читать…
— Почему? — удивился я.
— Да там к самому ректору не попасть, оставил в канцелярии заявление… Кстати, Паша, я там твой адрес указал и телефон. Ничего?
— Всё правильно, — успокоил его я, — а что ты ещё мог указать? Из общаги же они тебя выселили.
— Твари! — зло процедил Володя. — Ничего, мужик, нас жизнь бьёт, а мы крепчаем!
Тут зазвонил телефон, я на автомате схватил трубку, только потом осознал, что это межгород, когда голос тёщеньки услышал.
— Паша! Мальчиков надо назвать Стасик и Владик. Станислав и Владислав. Ты понял?
— Обязательно, — ответил я. — Только, Загит Джиганович хочет, чтобы я в честь его отца одного сына назвал.
— Что? — привстал за столом Загит, удивлённо пялясь на меня.
— Что? — опешила Оксана на том конце провода.
— Оксана Евгеньевна, я постараюсь найти компромисс, который устроит нас всех. Позвать Загита Джигановича? — сунул я трубку подошедшему уже Загиту с немым вопросом на лице.
Беззвучно смеющийся Володя показал мне большой палец вверх.
— Чего она хотела? — спросил он.
— Сказала, как я должен сыновей своих назвать.
— Ха-ха, в своём репертуаре, — засмеялся в голос Сахаров.
Загит вернулся за стол быстро. Перед этим велев жене не тратить слишком много денег на межгород.
— Не обращай внимания, — подмигнул он мне. — Энергии много, а куда её девать, не знает.
— Пусть пойдёт к моим, картошку выкопает, — предложил Загиту Володя и они оба заржали.
Не успел я бутер себе сделать, как опять телефон зазвонил. На этот раз звонок из редакции газеты. Мне было велено явится на оформление с фотографиями, мол, нужно сделать удостоверение. Всё записал, фотки где-то про запас были, завтра же и поеду.
Потом позвонила Вера из редакции.
— Напечатали твою заметку, — сходу затараторила она, — легко прошла.
— Да, я видел газету.
— Молодец. Гонорар можешь получить в кассе со второго по пятое октября.
— А сколько? — поинтересовался я.
— Вот это я тебе не скажу, не знаю. Позвони в бухгалтерию.
Она продиктовала номер, так же тараторя, едва успел за ней записать, попрощалась, и, не дожидаясь ответа, положила трубку. Женщина огонь, все время кипит и делом занята. Такие в любом отделе львиную часть всей работы делают, и толковые руководители очень стараются их не потерять. Потому как без них многие процессы могут рухнуть…
Попытался сразу набрать бухгалтерию, но не дозвонился, видимо, у них рабочий день уже закончился. Сделал себе пометку в ежедневнике, что надо дозвониться. Надо же выяснить, за какой суммой ехать придётся, а то если там начислили десять рублей минус подоходный, то видал я мотаться за ними. Буду ездить раз в три месяца, и получать ощутимую сумму. Моё время уже дороже стоит. Как с ЗИЛом и институтом стекла: по два раза в месяц, за авансом и получкой, не мотаюсь, один раз в месяц всего езжу. В бухгалтерии ворчат, конечно, но мне от этого ни холодно, ни жарко. Уволить меня не в их компетенции…
Что хорошо в СССР, что не нужно волноваться, где и сколько у меня денег лежит неполученных. Попробуй ты вот так в двадцать первом веке забудь, где в какой частной конторе тебе денег должны. Исчезнут с горизонта тихо и незаметно с твоими деньгами… Сейчас же, когда везде государственные предприятия, тебя обязательно найдут, чтобы тебе то, что причитается, вручить.
Ладно, надо делами заниматься. Выбрал двухтомник «Граф Монте-Кристо» в подарок и пошёл на шестой этаж к соседке, что на мебельной фабрике работает главбухом.
— Анна Аркадьевна, добрый вечер, — протянул я ей двухтомник Дюма.
— Так и знала! — всплеснула она руками. — Что ты за второй кроваткой придёшь, — улыбнулась она и взяла из моих рук книги. — Угадала?
— Конечно, угадали! — улыбнулся я.
— Ты когда хочешь?
— Да пока тесть тут с другом, они бы её сразу и собрали. Можно ваш телефон тестю дам? Если получится, то они завтра за ней и приедут.
— Конечно, Паш. Если ещё что надо будет, — с удовольствием взвесила она в руках тяжеленный двухтомник, — ты знаешь, где меня найти.
— Спасибо, — улыбнулся я и оставил её, а то ей, явно, было не в терпёж. Обожаю таких людей, которые читать любят. С ними и поговорить интереснее, да и общий язык найти всегда легче. Да хоть бы о тех же книгах заговорив.
— Всё, мужики, договорился насчёт второй кроватки. Вот вам телефон. Звоните завтра. Если не хотите сами собирать, там вам всё соберут, но машину придётся грузовую на доставку брать.
— Раз-бе-рём-ся! — взял у меня записку из рук Володя.
Чуть позднее заглянули Яков Данченко с Идой.
— Прими от нас этот скромный подарок! — напел он, протягивая мне две вытянутые небольшие картонные коробочки без опознавательных знаков.
— Каждому на зубик, — добавила улыбающаяся Ида, выглядывая у него из-за плеча.
— Спасибо большое, — сказал я, — не разделите с нами ужин?
Тут ещё Марат нарисовался, пешком по лестнице поднялся и остановился перед ними в нерешительности.
— Спасибо, но устали очень, тем более вчера уже отпраздновали. Вернулись, потому что были без подарка, — ответил Яков, развернулся и обняв жену за плечи, вызвал лифт.
— Спасибо! — ещё раз поблагодарил я и пропустил шурина в квартиру.
— Кстати, а Гриша с сыном в театр ходили? — поинтересовался Яков.
— Узнаю, — кивнул я, открылся лифт, и они уехали.
Миша, чтобы занять себя чем-то, опять картошки на всех нажарил и Марату положил большую тарелку.
— Что же это такое? — сел я за стол рядом и стал разворачивать подарок. — Она сказала, на зубик каждому… — это оказались две ложечки. — При чём здесь зубик? — обвёл я взглядом сидящих за столом.
— На зубик? — взял одну из ложек Володя. — Тогда они должны быть серебряные. Примета такая, как у младенца первый зубик прорежется, надо серебряной ложечкой по нему постучать, тогда остальные легко прорежутся.
— Вот, блин! — рассмеялся я. — А я уж подумал, коронки из этих ложек надо лить.