Ничего себе. Да это же пара. Только они этого сами ещё не поняли.
— Вот оно что, — удивлённо проговорил я в полной тишине, — единство и борьба противоположностей. Как два магнита и притягиваются, и отталкиваются одновременно.
Тимур и Ветка повернулись ко мне с искренним возмущением на лицах.
— Смотрите, не перестреляйте друг друга, — сказал я им, ухмыляясь. — Народ, пошли, не будем мешать большой и чистой любви.
Народ, конечно, никуда не ушёл. Все возбуждённо загалдели. Турнир Полянский-Белова как-то сам собой на этом завершился. Произошла смена стрелков.
Аркадий поменял мишени, предварительно подписав их именами новых участников.
— Кому? — спросил он, держа в руках мишени первой пары.
Тимур и Ветка резко потеряли интерес к результатам своей стрельбы и разошлись в разные концы подвала. Мишени у Аркадия взял я.
— Ну вы даёте, — сказал я, подходя к Тимуру и протягивая ему его мишень. — Все выстрелы только в девять и в десятку. Вы реально оба круто стреляете.
Полянский выхватил у меня свою мишень, скомкал её и бросил со злостью в угол.
Я посмотрел на него с сочувствием, поняв сделанную оплошность: причина его соперничества с Веткой стала для всех явной и соревноваться он Ветку теперь вряд ли заманит. Потребность с ней общаться осталась, а нового повода для общения он найти не мог. Я оказал ему медвежью услугу, раскрыв всем его интерес к ней.
— Что-то у вас детство затянулось, — сказал я ему. — Обзываться и соперничать надо было закончить ещё классе в пятом. По-взрослому с девушкой общаться не пробовал?
— Ещё чего? — огрызнулся Тимур. — Буду я за этой молью бегать. Возле меня знаешь какие крали крутятся, глазки строят.
— Пусть строят. Главное, — возразил я, — это не на глазки смотреть, а не ошибиться и выбрать себе такую, чтоб за целую жизнь не надоела. И тут не внешность главное. Я понять не могу, ты вообще сам решаешь, с кем тебе встречаться или важно, чтобы твой выбор все вокруг одобрили? — добавил я с нажимом.
— Никто за меня ничего не решает! — моментально взорвался Тимур.
Н-да, реакция типично подростковая, мысленно усмехнулся я, очень предсказуемо.
— Тогда чего ты заладил — моль, не моль. Если тебе нравится, то кому какое дело?! — продолжил я его подначивать. — Выбрал себе девушку по нраву и дальше уже ухаживай, добивайся, уламывай. Мне тебя учить что ли? И пусть кто попробует что-то против сказать!
— Да кто мне что скажет! Хотел бы я посмотреть на такого придурка, — с апломбом заявил Полянский.
Я с удовлетворением отметил, что ход мыслей его переключился в правильном направлении. Глядишь, и выгорит что-нибудь у него с Веткой. Главное, что с этого дурацкого подросткового стереотипа вроде соскочил, по крайней мере пока. А это уже полдела.
Как же меня угораздило в школьники попасть. Как давно это было. Я поймал себя на том, что, с одной стороны, чувствую себя частенько, как в детском саду, разбирая проблемы моих одноклассников, а с другой, такая ностальгия и непередаваемый кайф — оказаться в молодом теле, имея мои знания и опыт. Перспективы открываются ошеломляющие.
От чудесных воспоминаний и предвкушения грядущего покорения мира меня вновь отвлек Полянский.
— Но бегать за этой «звездой» все равно много чести, где она, а где я, — упрямился Тимур.
— Дурак ты. — усмехнулся я, — и боишься просто, что не получится ее уговорить. Это же не одна из пустышек, что тебе глазки строят. Тут постараться придется.
Мысленно я отметил для себя, что «моль» в речи Полянского сменилась «звездой» — прогресс налицо.
— Да ничего я не боюсь, — нахмурился Тимур, — да она счастлива будет, что на нее такой парень внимание обратил.
— Ну-ну, — подлил я масла в огонь, — так пригласи ее куда-нибудь, раз такой смелый. Посмотрим, как она согласится.
— А вот и приглашу! — заявил Полянский с вызовом.
— Пригласи-пригласи! Посмотрим, согласится ли она пойти с тобой куда-то кроме стрельбища.
Сказав это, я пожал плечами и отошел в сторону. Все, можно считать, лед тронулся. Дальше уже дело наживное.
Полянский сначала ушел куда-то, но вскоре вернулся и снова подошел ко мне.
— А вы со Славкой с кем в палатке будете? — спросил он.
— Не знаю, — озадаченно ответил я. — Давай у Славки спросим.
Я подозвал к нам с Тимуром Славку. Палатки, оказывается, здесь были восьмиместные. Причём, девчонок и парней в зимних походах на ночь укладывали в одной палатке через одного под предлогом того, что парни мёрзнут гораздо меньше девчонок и, типа, дополнительно их согревают.
— Какая замечательная теория, — восхитился я местными порядками, потирая руки.
— Почему? — не понял меня Славка.
— Я-то думал, — пояснил я, — что будут палатки девчачьи и мальчуковые. А тут прямо праздник какой-то: смешанные палатки.
— Никакого праздника, — осадил мой пыл Полянский. — В каждой палатке будет кто-нибудь из старших.
— Разве с нами не один Аркадий пойдёт? — спросил я.
— Раньше физручка ходила, — ответил Славка, — а сейчас не знаю, кого с нами пошлют.
— Пионервожатую, — предположил Тимур.
— С ней самой надо взрослых посылать, — хмыкнул я.
— Это точно, — подтвердил мои впечатления от нашей пионервожатой Славка. Ей, реально, на вид было лет восемнадцать.
— А кстати, что, батя Герасимович с нами пойдёт? — вспомнил я про Светкины трудности с родителями.
— Не слышал, — ответил Полянский и тут же заорал на весь школьный бункер:
— Герасимович, ты в поход завтра идёшь?
— Нет, — откликнулась Светка, — меня не пускают.
— А если мы к твоим родокам сходим? — предложил я.
— Зачем? — удивилась она.
— Отпросим тебя у них, они увидят, какие мы честные и порядочные и сразу отпустят тебя, — предположил я.
Класс рассмеялся.
— Тогда без Полянского идите. — ответила Герасимович. — С ним точно не отпустят.
— Во, понял, какая у тебя репутация, — ткнул я локтем Тимура.
— Да без разницы. Мне что в лоб, что по лбу, пойдёт она или нет, — буркнул он.
— Кто пойдёт Светку у родителей отпрашивать? — крикнул я.
— Ты и пойдёшь, — заявила Светка. — С тобой ещё могут отпустить.
— Вот так новости, — удивился я под общий хохот. — Это почему со мной отпустят? Я, типа, такой весь из себя порядочный и вызывающий доверие?
— Нет. Ты, типа, такой весь из себя зубрила и тихоня, — передразнила меня Светка.
— Я правильно сейчас понял, — спросил я нарочито громко Славку с Тимуром, — она меня сейчас маменькиным сынком назвала?
— Назвала, — подтвердил Славка.
— И что ты будешь делать? — усмехнувшись, спросил Полянский.
— Очевидно, не пойду никуда, — изображая обиду, ответил я, — я к ней со всей душой, а она обзывается.
Я отвернулся от неё, как будто разговор был окончен. Начал болтать ни о чём со Славкой и Тимуром.
— Смотри, смотри, — шепнул мне Полянский, едва сдерживая смех.
Я медленно повернул голову и краем глаза увидел стоящую позади Герасимович, старательно делающую вид, что она случайно рядом с нами оказалась. Я подмигнул парням.
— Да, жалко Светка не пойдёт в поход. Кого же мы четвёртой к себе в палатку возьмём? — громко спросил я. И тут Светка не выдержала.
— Паш, Славик, — сладко запела она. — Ну, может, вы сходите к моим? Они к семи уже обычно дома бывают.
— Ну, не знаю, — быстро сориентировался Славка. — Нам ещё к Мишке Кузнецову в больницу. А потом мне макароны и хлеб в поход надо купить.
— Подожди, подожди, — остановил его я. — Что-то у нас тут не сходится. Мест в палатке восемь. Минус один взрослый, остаётся семь. Я, ты, Тимур — минус трое, остаётся четыре.
— Ну, всё нормально, — подтвердил Тимур.
— Что нормально? — я взял парней под локти и отвёл подальше от Светки. — У меня Юлька, если я её не возьму, она мне голову откусит как богомолиха. Это раз. У тебя, — обратился я к Славке, — Эмма. Это два. И у тебя, — обратился я к Тимуру, — Диана и Ветка. Это уже четыре. Светка лишняя.
— Не понял, — пробормотал Полянский. — У меня всё сходилось. Юлька, Ветка, Диана, Светка. Четыре.
— Умный какой, — возразил Славка. — Твоих три, а моих ни одной? Эмма с нами в палатке будет.
— Какая ещё Эмма? — озадаченно спросил Тимур.
— Моя! — сделал шаг навстречу Тимуру Славка.
— Только она ещё об этом не знает! — сказал я, думая разрядить обстановку, но тут же пожалел об этом, увидев злющее лицо Славки.
— Ладно, ладно, — быстро проговорил я, стараясь успокоить друга. — Короче, парни, берём всех. Уложим их штабелями друг на друга. Девок слишком много не бывает!