Доехали до части и меня отвезли прямо на полигон, где меня ждал уже знакомый инструктор Лыткин. В этот раз он отнёсся ко мне с большим вниманием. И честно признался, что подумал, что я больше не приеду, расколотив плечо в кашу в прошлый раз. Хе-хе! Не на того напали, товарищ инструктор. Я вам еще ой как надоем своим неуемным рвением и тягой к стрельбе по мишеням.

Прозанимались с ним часа полтора. Он начал учить мня некоторым профессиональным приёмам. Опять синяк на всё плечо от снайперки и… море восторга.

Благодарил Лыткина от всей души, он покровительственно обнял меня за плечи и сказал, что сегодня доволен своим учеником. Когда «козлик» вернул меня к заводу, уже начало вечереть.

Дома обнаружил на столе телеграмму от сестры. Она приезжает в четверг в Брянск. Так… Поезд, вагон… Контейнер в Святославль…

Замечательная новость! Почему же у меня вздох досады вырвался? Наверное, устал, напряжение последних недель сказывается. И поезд какой неудобный, в четыре часа дня мне надо уже быть на вокзале в Брянске. Придётся и в школе, и на работе отпрашиваться.

Вернулась бабуля откуда-то и, кивнув мне головой вместо приветствия, с довольным видом положила перед моим носом связку ключей и тетрадный листок, сложенный вчетверо. Развернул — брянский адрес. Договорилась насчёт дома с Кларой Васильевной, стало быть.

— У неё там холодильника нет, — сказала бабушка. — Но она подсказала, что в металлическом ведре можно продукты в колодец опускать, конечно, так, чтоб вода в ведро не заливалась. Говорит, масло сливочное в любую жару в колодце не плывёт.

— Разберёмся.

— Значит, что ещё она говорила?.. Дрова берите те, что в сарае, они уже сухие, а те, что под свесом крыши лежат, ещё подсохнуть должны.

— Зачем нам дрова? Тепло уже.

— Дом просушить возможно потребуется. Сколько запертый, не топленный простоял.

И то правда… Там небось всё отсыревшее теперь.

— Ладно, не волнуйся, — ответил бабушке. — Разберёмся. Лучше записку мне на четверг напиши в школу. На работе завтра отпрошусь, — попросил я, крутя в руках телеграмму. — А что значит — «контейнер в Святославль».

— Так вещи все Инна отправила в Святославль. Не бросать же их в Перми. У них холодильник новый, и вообще много всего накопилось.

— Не лучше было их Петру отправить в Ижевск? — спросил озадаченно я.

— Ну, наверное, решила, что ей нужнее будет… — пожала плечами бабушка.

— Ну так отправляла бы сразу в Брянск. Зачем сюда-то? Мы, может, дом продавать будем…

— Она откуда это знает? — возразила мне бабушка. — И про дом Клары она не знает, небось думает, что ещё жильё искать придётся.

Ладно, пусть делают, что хотят. Всё равно ещё неясно, на сколько Пётр в Ижевске завис. Может, пока Инна доучивается, уже и Пётра опять куда-то перебросят.

Ближе часам к восьми к нам вломились возбуждённые Герман и Клара Васильевна.

— Нет! Это чёрт знает что! — возмущалась она.

— Не обижайтесь, но по ней тюрьма плачет, — заявил в сердцах Герман.

— Что случилось-то? — спросила бабуля.

— Да Ленка детей в ясли не повела сегодня, — возмущённо начала объяснять Клара Васильевна. — С таким трудом места выбили… А она заявляет: что, мне разорваться что ли? Не успевает она, видите ли, утром в два разных сада.

— Я с ней говорить начал сейчас, — заговорил взвинченный Герман, — так она меня давай из дома гнать: ты кто такой? Я её детей в детский дом отправить не дал! А теперь — кто я такой?!

— Я Германа поддержала, — перебила его Клара Васильевна, — ладно, двоих не успела, хоть одного-то можно было отвести? Так она и меня гнать стала! Возвращайтесь в Брянск, нам с дедом говорит.

— Не вздумайте её послушаться, — подключился я к разговору, жестом приглашая их пройти. — Младшего обязательно в ясли водить надо. С ним специалисты там занимаются, он же совсем другой стал, как в ясли пошёл.

— Так, а я о чём! — воскликнула Клара Васильевна.

Пододвинул ей стул, предлагая сесть.

— Я понимаю, что вам очень жаль родную дочь. Но она взрослый человек, а её дети, ваши внуки, сами за себя постоять пока не могут. Мы о них, в первую очередь, должны думать. А о себе любимой Елена и без нас прекрасно позаботится. Вы сами видите: надо довести дело до конца и лишить её родительских прав.

Клара Васильевна сникла и молча кивнула головой.

— Не хотелось мне до крайностей доводить, — тихо проговорила она. — Она же мне этого не простит… Скажет, я её предала.

— А она вас и детей не предала, когда сбежала? — возразил я.

— Худой мир лучше крепкой ссоры, — грустно посмотрела на меня Клара Васильевна. — А если я, как ты говоришь, доведу сейчас дело до конца, я её больше никогда не увижу.

— Это не факт… — начал было спорить я, но бабушка меня остановила жестом. Придвинула свой стул ближе к подруге. Сейчас начнётся сеанс психотерапии, как я понял.

Не стали с Германом мешать, вышли на улицу.

— Слышал, милиция нашла того, кто люки с колодцев снимал? — закуривая, спросил меня Герман. — В Брянск эту сволочь сразу отправили…

— Зачем? — прикинулся я ветошью.

— Чтобы я до него не добрался, — зло сплюнул Герман. — Ничего. Я все равно до него доберусь…

Только этого не хватало! Вот, не ожидал. Взрослый вроде мужик, а туда же.

— Герман, ты этим никому не поможешь — ни Эмме, ни своей жене и детям, — попытался образумить его я. — Пусть его по закону судят. Не вмешивайся в это. Твоя семья и так пострадала.

— По закону его на экспертизу психическую отправили. Справку ему напишут, что больной, полечат и отпустят!

— Откуда такие сведения? — сразу насторожился я.

— Откуда надо, — недовольно отрезал Герман и молча протянул мне руку.

Попрощались, и он ушёл. А у меня мелькнула мысль, что даже хорошо, с одной стороны, что он на ворюгу этого клептоманистого переключился. На Славку злиться перестал. Может со временем наладятся снова у них взаимоотношения. Главное, чтобы реально не начал что-то против вора сам предпринимать. А то ведь нарвется мужик.

А что касается ворюги, то такой расклад меня совсем не устраивает. Надо что-то делать. Какой он, блин, больной?! Вон, хозяйство какое добротное, по уму всё сделано. Планировка участка, конечно, странная: всё параллельно-перпендикулярно… Отклонения у него, конечно, есть. Но не до такой степени, чтобы не отвечать за свои поступки. И хозяйство благоустроенное, значит, работает где-то, не все же он воровал, что-то и покупать пришлось. Небось, на хорошем счету на работе был.

Нет. Он не псих. Нельзя ему дать справкой прикрыться. Общественность надо подключать. И прессу. И надо настаивать на выездном показательном процессе. Иначе горячие головы Святославля свой суд над ним устроят.

Взял щенка и пошёл с ним на прогулку.

Тут же переключился на мать Эммы. Как же эта Елена напрягает уже. Не человек, а мина замедленного действия. И ведь рванет однажды, если не обезвредить. Хуже всего, что в таких ситуациях страдают обычно не такие вот «елены», а их близкие, которые, не желая никого обижать, терпят до последнего и не предпринимают решительных действий.

Ноги сами привели к дому Либкиндов. Мальчишки без присмотра играли во дворе. Увидев моего Тузика, они выскочили на улицу и стали гонять его, в том числе по проезжей части. Эх, в будущем за один такой инцидент можно было серьёзных проблем от опеки огрести. Отвыкла Елена за детьми-то смотреть.

Увидев Ивана Николаева у колонки, пошёл к нему, щенок побежал за мной, а дети за щенком, уходя всё дальше от своего дома.

— Привет! — поздоровался я с Иваном, протягивая руку. — Слушай, тут Елена вернулась. Прослышала откуда-то, что младшему её инвалидность дали, у Эммы тоже пенсия по потере отца… Хочет Германа опеки над своими детьми лишить.

Иван ошарашенно смотрел на меня.

— Вернулась, как ни в чём ни бывало? — недоверчиво спросил он. — Во даёт!

— Ну, вот так. Есть ещё у нас подозрение, что она захочет Эмму недееспособной объявить и получить доступ к праву на её половину дома, в котором они сейчас живут. Сам понимаешь, с какой целью.

Иван присвистнул удивлённо.

— Надо бы отвадить её, — продолжил я. — А то дети такими темпами быстро в детском доме окажутся. Клара Васильевна жалеет дочку, боится с ней окончательно рассориться, в такой ситуации лучше, чтобы кто-то со стороны инициативу проявил, так сказать.

— Я не против помочь, но как? Что предлагаешь?

— Сходил бы ты к ней, припугнул. Вот, например, сейчас дети без присмотра по улице бегают. И в прошлый раз она свинтила, троих детей бросила одних на произвол судьбы. Есть же статья за оставление в опасности? Это как раз тот самый случай.

— Да. В конце концов!.. — воскликнул Иван. Оставил своё ведро у колонки. Схватил обоих мальчишек за руки и решительно повёл их домой.