Первого сентября, придя на занятия, увидели возле расписания большое объявление: «Сбор студентов 1 курса 10.09.1971 в 8.00 в фойе экономического факультета. С собой иметь: …». Дальше шел небольшой список необходимых вещей. А под объявлением кто-то от руки дописал: «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку!».
Хо-хо-хо! Картошечка! Повеселимся… Я реально обрадовался. С выездами на картошку у меня были связаны очень теплые воспоминания. Однокурсники взволнованно гомонили, обсуждали предстоящее мероприятие. Кто-то выглядел веселым, а кто-то откровенно перепуганным. Можно понять, на самом деле. Для некоторых, выросших в тепличных условиях, городских мальчиков и девочек поездка на пару недель в какой-то непонятный колхоз далеко от уютного дома и заботливых родителей казалась серьезным испытанием.
Тем же вечером метнулись с Лёхой в гости к девчонкам. Надо посмотреть, как они устроились. Новостями поделиться. Звонил отцу с вахты, узнать, где девчонок искать. Наши вахтёры первокурсников пропускали строго по спискам, студенческих у нас ещё не было. Посторонним вход воспрещён. А лазейки мы ещё не нашли. Наверное, в общаге Горного также. Сразу попросил отца предупредить вахту, что мы с Лёхой свои.
Девчонкам отец выхлопотал, как и обещал, отдельную комнату. Рассчитана она была на троих, но заселили их вдвоём.
— Ну что? Как вам комната? — спросил я, осматриваясь.
Галия довольно улыбалась, несмотря на скромность интерьера вокруг.
— Столько народу! Я боялась, что нас, как всех, по четыре человека в комнате поселят, — поделилась она.
Диана с растерянным видом сидела на койке. Да уж, это тебе не элитная квартира. Ремонт в комнате был, но давно. Мебель убитая. Штор не было. Затоптанные полы, похоже, здесь давно никто не убирался.
Деревянные оконные рамы в ужасном состоянии. Внутреннее стекло на одной половине было прихвачено только кусочками штапика сверху и снизу. Лёха заинтересовался, что я там разглядываю и тоже подошёл к окну.
— Тут заклеивать окна на зиму хорошо надо будет, — сказал он.
— Да. И стекло прижать плотнее, — добавил я.
Тут мне пришла в голову мысль проверить замок на входной двери.
В дверном полотне зияла сквозная дыра от старого врезного замка. Ну ладно, забьём. Но действующий замок!.. Его надо однозначно менять: любым ножом откроешь.
— Надо им засов какой-нибудь изнутри сделать. — показал я Лёхе на щель между дверью и косяком. — И ещё, девчонки, не храните ничего ценного в комнате.
Они испуганно уставились на нас.
Сделал успокаивающий жест и пошел к коменданту, который уже знал меня, как сына Тараса Ивлева. Мне пришлось познакомиться с ним, когда в общагу с Лёхой прорывались.
— У девчонок в комнате дверь очень хлипкая и замок не очень, — начал я.
— И что ты от меня хочешь? — устало огрызнулся он, не дав мне договорить. — Другую комнату?
— Нет, что вы! Спасибо огромное за комнату, — поспешил я его успокоить. — Я только хотел им щеколду какую-нибудь изнутри сделать. Нет ли у вас?
— Щеколду найдём… — проворчал он и повёл меня по коридору в каморку, запертую на увесистый навесной замок.
Выдал мне и щеколду, и гвозди с молотком. Хороший дядька. Надо с ним подружиться. А то я даже не знаю, как его зовут. Комендант и комендант.
Приколотил девчонкам на дверь задвижку с внутренней стороны. Гвозди загнул для надёжности. Уже не до красоты и аккуратности.
— По-хорошему, здесь бы дверь новую вставить… — сказал я. — Но уже как есть. Дырку от замка заткните газетой пока. На ночь закрывайтесь на щеколду.
— Зачем? — испуганно спросила Диана.
— Ну мало ли… Сокурсники решат поступление отметить, бузить начнут.
— Ой, мамочки, — простонала сестра, видимо, вспомнив, как к ней пьяные урки домогались.
— Да ладно тебе, — попыталась успокоить её Галия. — Не будут же они в чужую комнату ломиться.
Я молча подошёл к окну посмотреть, высоко ли тут до земли.
— Второй этаж… — проговорил я мысли вслух.
Девчонки смотрели на меня, открыв рот.
— Я так, на всякий случай, пути отхода… Не бойтесь! Надеюсь, не понадобится. Но, на всякий случай, рядом справа пожарная лестница.
— Ага-аа, — посмотрела на меня с отчаянием сестра. — Наверное, надо было, всё-таки, к отцу идти жить.
— Никогда не поздно, — ответил ей я. — Но не спеши, может, тебе ещё здесь понравится. Пошли посмотрим кухню.
Лучше бы мы ее не смотрели… Треш и угар. О санитарии тут и не слышали. И посудой местной лучше не пользоваться, надо девчонкам свою купить.
Посидели с девчонками в комнате, пообщались. Им тоже предстояла «картошка», только ехали они пятнадцатого сентября, а не десятого, как мы. Галия, как я и ожидал, к этой новости отнеслась спокойно. Расстраивалась только, что мы с ней явно в разные колхозы попадем, вместе поехать не выйдет. А так морально вполне была готова. Понятно, что дочь пожарного, привыкшую с отцом на охоту ездить, полевыми работами не напугаешь.
Диана, ожидаемо, энтузиазма не испытывала. Но, как я понял, сестренка еще пока особо не представляла, что им предстоит на «картошке», поэтому особо не возмущалась и не боялась. Небось думает, что будет жить там в благоустроенном доме с удобствами и кушать завтраки, обеды и ужины в приличной столовой, — мысленно усмехаясь, понял я. Не стал ее разуверять в заблуждениях, а то еще бросит учебу прямо сейчас и уедет домой к маме. Чтобы и дальше ее баловала.
Уехали мы с Лёхой с целым списком того, что нужно сделать в комнате девчонок срочно, включая покупку посуды, и ещё больший список того, что может немного подождать.
Общежитие Горного института, комната Галии и Дианы.
— Мне уже совсем не хочется здесь жить, — капризно поделилась с подругой Диана.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Галия, раскладывая свои вещи в шкафу. — Отмоем тут всё, шторки повесим, обои новые поклеим…
— Ага-аа, поклеим… — передразнила её Диана. — А ты умеешь?
— Ну, помогала как-то родителям… Да парни помогут. Мы же не одни с тобой!
Вернулись мы с Лёхой к себе в ДАС, едва успев заскочить в двери до комендантского часа.
Ираклий с Семёном доложили, что нашли уже в этом огромном комплексе столовую, бассейн, спортивный зал, библиотеку, кинотеатр, магазин и медпункт. Лазили по этажам весь вечер, заблудились. Целое приключение пережили. Оба довольные.
Да, с общагой нам явно повезло больше, чем девчонкам.
— А этот где? — спросил я. — Арийской расы который, голубая кровь, белая косточка.
Парни пожали плечами, усмехаясь моей шутке.
— Кстати, туалеты и душевые вы тоже нашли? — спросил я. — Спать уже что-то хочется.
Мне показали направление и я, прихватив полотенце и «мыльно-рыльные», пошёл искать удобства у нас на этаже. Когда вернулся, Константин уже пришёл и укладывался.
— Ну, что все дома, — констатировал я. — Выключаю свет?
— Давай, — согласился Лёха.
Никто не возразил. Я запер входную дверь изнутри и пожелав всем спокойной ночи, погасив свет. Мы улеглись. Какое-то время со всех углов раздавался скрип пружин панцирных коек. Наконец, всё стихло. Я уже задремал, как вдруг раздался громкий зычный храп.
От неожиданности я сел в кровати. Храпел Ираклий. Громко, протяжно и витиевато. Включился свет. Это Ариец стоял у стены, держась за выключатель.
— Какого…! Мать его за ногу! — вскричал он. — Это что такое?!
— Он же не специально, — проворчал я, щурясь от света. — Видишь? Он спит.
— А нам что делать? — спросил, тоже щурясь, Лёха.
— А нам надо научиться засыпать вперёд него, — ответил я. — Срочно!
У нас был в армии такой же пацан, храпел как паровоз. Давал нам всем фору в двадцать минут, а потом ложился спать сам. Кто уснуть не успел, сам виноват. Но мы всегда успевали.
— Я и не знал, что он так храпит! — смеясь, встал над приятелем Семён и зажал ему нос.
Ираклий тут же вскочил и спросонья стал отбиваться.
Объяснили ему суть проблемы. Окончательно проснувшись, он признал за собой грешок.
— У нас в семье все мужики храпят, — оправдываясь, сказал он. — Мама привыкла, говорит, что спать в тишине не может.
— Твоя мама в этом аду уже лет двадцать живёт, — ответил я ему. — привыкла, а мы нет. Давай-ка, сначала мы все уснем, а потом ты ложись минут через двадцать. Если кому-то не хватит времени, придётся тебе до тридцати минут гулять, ждать, пока мы все вырубимся. И по-хорошему, ты должен предупреждать окружающих о такой своей особенности.
— Ничего себе «особенность», — вскричал Ариец. — Это же кошмар! Ужас!
— Успокойся, — осадил я его. — Он такой уродился, в этом нет его вины. Всё. По койкам. Ираклий, ты ложишься последним, даёшь нам заснуть.
— Ладно, — проворчал он и встал у окна, поглядывая на часы.
Ночь прошла спокойно. Мы даже выспались. И дальше так и повелось, сначала все засыпают, потом только Ираклий ложится.
Утряслось расписание пар, мы активно включились в учебный процесс.
Была у меня ещё одна стычка с Брагиным. Ариец каким-то образом оказался комсоргом нашей группы. Как он им оказался?.. Кто его избрал? Вел себя заносчиво, разговаривал со всеми нами в повелительном наклонении. Слово «пожалуйста» не употреблял принципиально. Он ни с кем не дружил. Указания и задания раздавал с таким уверенным видом, что одногруппники, еще не разобравшись, кто есть кто, не решались ему отказать. Причем я так понял, что раздаваемые им задания собственно были его работой как комсорга, а он просто ее на остальных перепихивал внаглую. Кого-то он мне напомнил? — возникла в голове ироничная мысль. А, Сатчан аналогично действовал.