Глава вторая

— Это был замечательный вечер, Кезия, но мне действительно пора идти, — поблагодарила Анна подругу. — Последнюю пару дней я очень уставала и не высыпалась, хотелось бы лечь сегодня пораньше.

Дэймон в это время, казалось, застрял на крыльце, он внимательно прислушивался к их разговору и, улучив момент, вставил:

— Да, мытье головы — занятие не из легких.

— Конечно, иди, но ты, кажется, забыла в доме свой жакет. Подожди, сейчас принесу, — сказала Кезия Анне.

После ухода Кезии воцарилось неловкое молчание. Анна давно уже жалела о том, как она повела себя с Дэймоном. Ей казалось, — она невольно дала ему понять, что она к нему неравнодушна. Наверно, он считает ее безмозглой фарфоровой куклой.

Дэймон взял на себя роль миротворца и вкрадчиво произнес:

— Тяжелые выдались дни? Что больше изнуряет — фотосессии или салоны красоты?

— Вообще-то я тренировалась, — мягко произнесла Анна. Ей хотелось улучшить его мнение об ее скромной персоне.

— Тренировалась? — в голосе Дэймона послышались скептические нотки.

Подавив негодование, Анна ответила:

— Я готовлюсь к марафону, который состоится в Гайд-парке на следующей неделе. Устроители намерены собрать как можно больше пожертвований на благотворительные нужды, и я согласилась принять участие. Нам нужны деньги для детского хосписа. Может быть, и вы согласитесь выступить спонсором?

— С радостью. И сколько миль вы намерены пробежать?

— Тринадцать.

— А какую дистанцию вы пробегаете во время тренировок?

— Половину заданной. У меня не так много времени на подготовку, работа, знаете ли.

— Понимаю.

— Но я в хорошей форме, и нет никаких оснований считать, будто в день забега я сойду с дистанции, Анне снова показалось, что Дэймон смеется над ней.

Он догадался и сменил тему:

— Насколько мне известно, Ник регулярно жертвует на благотворительность значительные суммы.

— Как правило, шестизначные.

— Пожалуй, я последую его благородному примеру. Что вы на это скажете?

— Лишь одобрю. Такой поступок будет свидетельствовать о вас как о весьма достойном члене общества.

— Теперь я знаю, как заслужить ваше одобрение, милая Анна. Могу я полюбопытствовать, почему вы решили принять участие в этом мероприятии? Не каждый согласится бежать тринадцать миль лишь из сострадания к больным детям.

— А чем я еще могу им помочь? Мне приходилось общаться с этими несчастными детьми во время частых визитов к Кезии, когда она проходила курс химиотерапии. Они просто маленькие ангелы, к тому же очень мужественные, они сумели сохранить удивительно светлый взгляд на жизнь, и это все невзирая на те страдания, которые выпали на их долю. Очень жаль, что этим детям приходится взрослеть досрочно. И если у меня, благодаря моей известности, есть хоть какая-то возможность привлечь внимание общественности к их проблемам, то я должна сделать это.

— Вы правы. Каждый должен делать все от него зависящее. Я выписываю чек, а вы бежите тринадцать миль, и… — Дэймон замялся, в его глазах мелькнула насмешливая искорка.

— И?.. — спросила Анна.

— И вы согласитесь поужинать со мной. Ну что мешает вам согласиться, милая Анна? Я обещаю, я не стану чавкать за столом и жадно хлебать шампанское из бокалов.

Девушка рассмеялась, затем внезапно смутилась и опустила глаза.

— Итак, милая Анна, мне удалось вас уговорить?

— Я думаю, да, — кивнула она.

— Вы очаровательно киваете, делайте это как можно чаще, прошу вас. А я обязуюсь сделать наш совместный выход в свет незабываемым.

— Надеюсь, вы не сердитесь на меня за все те глупости, которые я сегодня вам наговорила? — неожиданно спросила Анна.

— Учитывая, что сегодняшний вечер не входил в вашу гуманитарную миссию, все сказанное вами нисколько не испортило мое мнение о вас, — улыбнулся Дэймон.

— Почему мне все время кажется, будто вы надо мной смеетесь? — поинтересовалась девушка.

— Это всего лишь иллюзия. На самом деле я просто счастлив, что вы наконец согласились со мной отобедать.

— Конечно, вы ведь шантажировали меня обещанием пожертвовать шестизначную сумму.

— Не важно, как я этого добился. То, что вы называете шантажом, я бы назвал весьма хорошей мотивацией.

— Дорогая, прости, что я задержалась, — Кезия принесла Анне ее забытый жакет.

— Будем прощаться, — Анна поцеловала подругу. — Превосходный ужин, мои комплименты миссис Джессоп. Передай Ники мои пожелания сладких снов.

— Береги себя. Езжай осторожно. Или, может быть, Дэймон согласится подвезти тебя. Путь не близкий.

— Не волнуйся по пустякам, Кезия. Разве я в первый раз уезжаю от вас ночью? Кроме того, мне еще нужно заехать на пару часов в агентство, переговорить с моим агентом и сделать несколько фотографий. До встречи, дорогая.

— Ну, пока. Заезжай, когда пожелаешь. Ты знаешь, мы всегда рады тебе. Тебя это тоже касается, Дэймон.

Анна и Дэймон направились каждый к своему автомобилю. По дороге Дэймон сказал:

— А я думаю, лучше жить в центре Лондона и лишь изредка наведываться к Нику и Кезии. Они помешаны друг на друге, и когда я к ним приезжаю, мне начинает казаться, будто меня вовсе не существует. Чувствую себя пустым местом.

— А я обожаю наблюдать за ними, у них такие нежные отношения! — Анна села в свой спортивный автомобиль и обратилась к Дэймону: — Надеюсь, вы не восприняли всерьез просьбу Кезии сопроводить меня до дома? Поверьте, я умею позаботиться о себе.

— Я в ваших способностях и не сомневаюсь. Удачного пути, Анна. Я позвоню вам, — Дэймон открыл дверцу своего автомобиля, сел на водительское место, включил зажигание и покинул парковку первый.

— Брр, ужас, — девушка поежилась.

Анна не спешила заводить двигатель. Ей вдруг показалось абсурдным ее недавнее желание поближе познакомиться с этим соблазнительным господином. Она очень дорожила своей независимостью, а всего несколько минут пообщавшись с Дэймоном Коварисом, ясно осознала, что он не из тех мужчин, которые с одобрением относятся к стремлению некоторых женщин жить в соответствии с собственными представлениями.

Анна мысленно попрощалась с Дэймоном Коварисом и его властными замашками, выбрала компакт-диск, включила музыку погромче, выехала на трассу и за несколько секунд обогнала машину Дэймона. Когда он остался позади, девушка нажала на кнопку клаксона.

Но что-то мешало Анне вот так просто забыть о сегодняшнем ужине и их с Дэймоном разговоре. Она сбавила газ. Дэймон мгновенно ее нагнал. Теперь их автомобили ехали бок о бок. На пустынном шоссе были только они вдвоем. Дэймон опустил боковое стекло. Анна ему крикнула:

— Понравился мой задний бампер?

— Спрашиваешь! Но тебе не кажется, что ты слишком неосторожно водишь? Нельзя так гонять!

— Я уже большая девочка и просто отличный водитель. Если я и езжу быстро, то делаю это со всеми предосторожностями, — сообщила она.

— Я уже неоднократно заметил твое стремление к безопасности, — ухмыльнулся Дэймон.

— Хм… Мне тоже иногда случается увлечься некоторыми рискованными предприятиями.

— Обещаю добавить в наш совместный выход в свет немного риска. А теперь газуй, если не хочешь, чтобы я сопровождал тебя до дома, большая девочка. Спокойной ночи, надеюсь, я тебе приснюсь. Неожиданно для Анны их общение стало почти дружеским. Она не могла сказать, будто не рада подобным переменам.

Дэймон не приснился Анне в ту ночь, потому что заснуть она так и не смогла. Девушка глаз не сомкнула, восстанавливая в памяти события прошедшего вечера. Ей не помогла даже оставшаяся после тренировки и напряженного рабочего дня усталость.

Ближе к полудню Анна снова была на беговой дорожке. Она привыкла всегда держать данное слово. Долг девушка ставила превыше собственных желаний, а самоотверженность — выше маленьких женских слабостей. Анна могла гордиться своими принципами.

Анна помнила, она дала слово новому крупному спонсору Дэймону Коварису и не имела права ударить в грязь лицом. Победы в марафоне от нее, конечно, никто не требовал, да и сама она была более чем скромного мнения о своих спортивных талантах. Но девушке следовало достойно пройти дистанцию, не став аутсайдером уже на старте. Да и честолюбие еще никто не отменял.

Ноги Анны начали ныть и подкашиваться всего через час после начала тренировки. Палящее июньское полуденное солнце, духота и непобедимая сонливость стали для нее настоящим испытанием на выносливость.

— Как проходят тренировки? Ты уже отбегала свои тринадцать миль? — услышала Анна знакомый мелодичный баритон.

— Что… ты… здесь… делаешь? — задыхаясь, пролепетала она.

Анна остановилась на краю беговой дорожки, восстанавливая сбившееся дыхание. Она внимательно рассматривала Дэймона.

На нем была повседневная одежда, подчеркивающая все достоинства его сильной фигуры.

— Как ты узнал, где я?

— А ты мне разве не говорила вчера, что тренируешься? Я заехал к тебе домой, а твои милые соседи сообщили, будто я могу найти тебя на ближайшем стадионе.

— И для чего же ты меня разыскивал, Шерлок Холмс? Между прочим, ты срываешь мой график.

— Я понял, это от непосильных физических нагрузок ты такая вредная. Снизь планку, и все пойдет как по маслу, а для начала сделай перерыв.

— Несколько кругов я сегодня пробежала с замечательным результатом, и еще бы пробежала, если бы ты меня не отвлек. И вообще, откуда такая забота? Ты же мне не нянька!

— Верно. Но я мог бы быть отличным персональным тренером.

— Мне не нужен отличный персональный тренер, я справляюсь сама. Дэймон, мы же договорились встретиться за ужином. Зачем ты здесь? Я начинаю сожалеть, что поддалась на твои уговоры. У меня уже нет желания идти с тобой на свидание.

— Еще вчера ты утверждала, будто чуть ли не ежевечерне ходишь на разнообразные свидания. То же самое подтверждают и фотодокументы, на одном из которых в разделе светской хроники ты запечатлена на самом настоящем свидании со своим прежним приятелем. Я видел, не отрицай, и я свято верю всему тому, что пишут о тебе репортеры. Или, может быть, твой бывший — эта смазливая звезда сериалов — для тебя более подходящий кавалер, чем великий и ужасный я?

— Ну что ты несешь?! Я слишком устала, чтобы реагировать на твои идиотские шуточки.

Анна предпочитала не распространяться о том, что многие ее кавалеры, с которыми она разок-другой выбралась на вечернюю прогулку, не более чем всего лишь ее хорошие приятели. Она никого не обманывала, не спекулировала звездными знакомствами, не старалась повысить свой рейтинг всевозможными, столь любимыми прессой, интрижками, просто жила, как хотела, и общалась, с кем хотела.

— Не стоит злоупотреблять моим терпением, Дэймон. Я не обязана отчитываться перед тобой за свои поступки. Мне безразлично, что ты там прочел в светской хронике. Мой тебе совет, лучше читай некрологи, там если и привирают, то только из хороших побуждений.

Анна и сама знала, она слишком уж болезненно реагирует на вполне обычное мужское самолюбие. За каждым самовлюбленным молодым человеком ей мерещился призрак ее распутного отца. Девушке не хотелось повторять горькую судьбу матери, которая искренне и глубоко любила своего блудливого мужа. Желая этого избежать, в отношении мужчин, претендующих на ее внимание, Анна старалась изначально занять критическую позицию. Она давала своим кавалерам это понять и не удивлялась, когда они от нее сбегали. Девушка твердо стояла на своем методе отсева недостойных кандидатов.

— Ты полагаешь, стоит тебе властно щелкнуть пальцами, присвистнуть и я тут же окажусь у твоих ног? Нет, Дэймон, я не та, кто тебе нужен. Ты ошибся, слишком холодно, ищи дальше.

— Милая Анна, удостой меня всего лишь малой порцией своего внимания, и ты поймешь, что сердиться нет никаких причин. Не стоит воспринимать как нечто омерзительное желание мужчины ближе сойтись с понравившейся ему женщиной. Это нормально, все так делают. Два месяца назад, когда мы только познакомились, мне показалось, будто между нами пробежала искра. Ты же не станешь это отрицать? Мы оба достаточно взрослые, чтобы правильно построить наши отношения. И знаешь, наше общение может быть взаимно приятным.

— Ты имеешь в виду интимную связь без сопутствующих обязательств?

Задавая этот вопрос, Анна хотела дать понять Дэймону: она не из тех девушек, которых устраивают подобные отношения, для нее важны моральные принципы. Но вопрос прозвучал неожиданно грубо.

Прямота Анны смутила даже Дэймона. Он взглянул на нее и растерянно улыбнулся. Девушка поняла, что допустила ошибку. Ей всегда казалось, будто проницательный мужской взгляд без особого труда угадает в ней девственницу. Теперь же она выставила себя настоящей пуританкой, ратующей за чистоту нравов. Девушка смутилась.

Анна отвела глаза в сторону, пытаясь сообразить, что же в Дэймоне вызывает в ней такую агрессию? Неужели виновата его привлекательная внешность? И почему бы в отместку всем сердцеедам ей не начать встречаться со страшненькими, толстыми, лысыми или прыщавыми? Последнюю мысль смаковать не захотелось.

— Жаль тебя разочаровывать, Дэймон, — Анна успокоилась, ее голос стал мягче, — но то, что в нашу первую встречу ты принял за пролетевшую между нами искру, не более чем ошибка. Поверь, не было никакой искры. Один короткий танец, и больше ничего. По-правде, я почти сразу же забыла о той встрече, — солгала она.

Анна, как всякий совестливый человек, лгала не часто и всегда делала это за великую идею или во спасение. В данном случае она таким образом рассчитывала спастись от влечения к этому плейбою, которое все равно ни к чему хорошему не приведет.

— Врешь, — буркнул Дэймон. Его самоуверенность нисколько не пострадала, скорее она возросла, потому что он твердо знал, ни одна пребывающая в здравом уме женщина не станет отрицать, что он чертовски привлекательный мужчина.

Дэймон решил, пора поцеловать Анну, иначе она наговорит еще массу глупостей, которых сама же потом будет стыдиться. Он приблизил свои губы к ее губам. Дэймон не учел самой малости — индивидуальной реакции Анны. Ее мозг соображал молниеносно и делал это сразу в двух направлениях: как свести с ума самодовольного ловеласа Дэймона Ковариса и как избавиться от него раз и навсегда. И того и другого девушка собиралась достичь всего лишь каким-нибудь одним своим поступком.

Анна явственно ощутила бодрящий аромат одеколона Дэймона. Она почувствовала, что еще мгновение — и она упадет в обморок. Внезапно девушка вспомнила: всего несколько минут назад она самозабвенно наворачивала круги по стадиону, а значит, скорей всего от нее разит потом, как от скаковой лошади. Подумав об этом, Анна резко отшатнулась.

— Я тут пока послоняюсь немного, понаблюдаю, как тренируется моя подопечная, — ласково сообщил Дэймон. Казалось, он не заметил реакции девушки.

— Лучше не стоит. Я не люблю, когда за мной следят. Будет лучше, если ты уйдешь, — Анна пожала плечами и побежала по беговой дорожке.

Дэймон недоумевал. Он и раньше подозревал, что не все женщины одинаково доступны и еще встречаются убежденные недотроги, на соблазнение которых уходит чуть больше сил, терпения и изворотливости, чем на всех остальных. Но он не предполагал, будто столь закомплексованные барышни есть среди моделей или актрис.

Дэймон решил пересмотреть свою стратегию. Он понял, что сделал слишком поспешные выводы. Впрочем, Дэймон привык всегда добиваться поставленных целей, а значит, он не отступится от своего желания сойтись с Анной на то время, которое ему предстоит провести в Англии.

Почему я должен отказывать себе в удовольствии? Эта девушка бросила мне вызов. И что же? Я с удовольствием его принимаю!

Глава третья

Анна продолжала круг за кругом носиться по стадиону. Каждый раз, пробегая мимо своей спортивной сумки, которую она оставила возле беговой дорожки, она краем глаза смотрела, не ушел ли Дэймон.

Нет! Невероятно! Удивительно назойливый мужчина!

Дэймон удобно устроился на травке, нацепил на нос солнцезащитные очки и подставил свое безупречно красивое лицо солнцу. Он явно гордился собой.

Сердце Анны выпрыгивало из груди, дыхание окончательно сбилось, икроножные мышцы боле-ли, ныло в боку. Ей казалось, от нее уже идет пар. Лицо исказилось судорогой, губы обветрились, перед глазами кружились разноцветные пятна, в ушах гудело, ноги подгибались… Но девушка продолжала бежать, как будто остановка была равноценна смерти.

Впрочем, Анна понимала, тренировка не может длиться вечно. В конце концов, девушка остановилась, согнулась, пытаясь отдышаться, и, еле переставляя ноги, направилась к своей сумке. Анна достала бутылку с водой, дрожащими руками отвинтила крышечку и пересохшими губами приникла к пластиковому горлышку. Каждый глоток дарил ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Она присела на траву и повернулась спиной к Дэймону.

— Если ты и марафон собираешься бежать таким стилем, ты и половины дистанции не сможешь преодолеть, — лениво прокомментировал он.

— Кто-то спрашивал твое мнение?

— Грубо, очень грубо. Я просто стараюсь помочь. В следующий раз бери побольше воды, эта бутылочка слишком мала, если ты любишь бегать в знойный полдень.

— Будут еще рекомендации?

— Да. Не стоит бегать на таком солнцепеке без солнцезащитного крема. Твоя кожа слишком светлая, можно обгореть.

Дэймон снял темные очки и из-под густых черных ресниц добродушно посмотрел на Анну. Он обхватил руками колени, выставив напоказ свои мощные бицепсы.

— А сам ты каким спортом занимаешься? — небрежно спросила она его.

— Предпочитаю сквош, но люблю и обычный теннис, плаваю, боксирую, был чемпионом страны среди юниоров по бегу.

— Боксируешь, значит. Что, любишь бить людей? Лично я не терплю агрессию в спорте!

— В боксе побеждает не тупая сила, а ловкость и умение просчитывать каждый удар. Собственно, очень похоже на жизнь, не находишь? Кроме того, это лучший способ справляться с лишним адреналином. К тому же после тренировок я чувствую себя всесильным.

— Не думаю, что ты еще нуждаешься в таком допинге. Представляю, в каком восторге твои родители от подобного увлечения их сына.

— Ты права, родители не были в восторге. Поэтому отец и отправил меня курировать свои строительный проект, благодаря чему я посвятил всю свою жизнь строительству зданий. Для меня было важно постичь все стадии ремесла, поэтому я сознательно начал с самого низа, с простого рабочего, чтобы потом дойти до поста директора «Коварис констракшн».

— И теперь, конечно же, твои родители гордятся своим неординарным и целеустремленным сыном? — насмешливо спросила Анна.

— К сожалению, нет. Мой отец умер десять лет назад, а вскоре после него умерла моя мама. Она не смогла пережить потерю.

— Очень жаль, — Анна покраснела и опустила глаза. — А братья, сестры у тебя есть? — спросила она после довольно продолжительной паузы.

— Сестра Каталина. Когда умер отец, ей было только одиннадцать, когда не стало мамы — немногим больше. Мы остались вдвоем. Мы тогда жили на большой вилле недалеко от Афин. В сущности, в архитектурный ансамбль нашего поместья входит два отдельных коттеджа, связанных единой стилистической идеей, — заговорил Дэймон, машинально переходя на профессиональный язык. — Один из домов заняла Каталина, когда вышла замуж. Там же мы и устраиваем наши семейные сходки. А вокруг природа, оливковые рощи, виноградники, уезжать не хочется…