Дженни никак не могла угомониться, и Элла недовольно скривилась:

— В Париже.

— В Париже! — повторила за ней Дженни, широко раскрыв рот от восторга. — В городе любви! Твоя история мне все больше и больше нравится. Ты с ним уже спала?

— Нет! Не говори ерунды! Конечно не спала! — прошипела Элла и с возмущением посмотрела на подругу. — Ты считаешь меня способной прыгнуть в постель к незнакомому мне мужчине?

— Ну… это, конечно, не в твоем духе. Твое равнодушие к противоположному полу давно уже стало притчей во языцех. Но… если он весь концерт смотрел на тебя так, как смотрит сейчас… Лично я бы не устояла.

Элла прекрасно знала, что пожалеет о своем вопросе, однако не смогла удержаться от соблазна.

— И как же он на меня смотрит? — спросила она, стараясь говорить как можно более равнодушно. Однако сама поняла, что у нее это чертовски плохо вышло.

— Да он раздевал тебя взглядом и любовался белоснежной кожей. И представлял, как его руки путешествуют по упоительным изгибам твоего алчущего лобзаний тела. Дай ему волю, так бы и бросился… Так бы и бросился…

— Замолчи, ради бога, Джен! Не знаю, что за книг ты начиталась!

Дженни посмотрела на залитое краской лицо Эллы и ухмыльнулась:

— Ты сама спросила. Я тебе просто рассказываю, что сейчас на уме у твоего русского.

— Он не мой! Сколько раз нужно повторять!

Собрав всю свою волю в кулак, она бросила еще один осторожный взгляд на Александрова. И замерла… увидев его полные неприкрытого желания глаза и сладострастную улыбку. В груди и внизу живота Эллы возник жар, и, к ее ужасу, в следующее мгновение соски проступили сквозь шелковое платье. Ее возбужденное состояние не укрылось от внимания Вадима, и он с удовольствием перевел взгляд на ее грудь. Вся пунцовая от смущения, Элла мотнула головой и, встав, поклонилась вместе с остальными оркестрантами зрителям. Ей с трудом удалось вымученно улыбнуться.

Вадим с удовлетворением отметил про себя явные признаки того, что Элла Стаффорд попала под его чары. Ей хотелось сделать вид, будто она совершенно не испытывает никаких эмоций, такая вся из себя нездешняя и невозмутимая… но получалось плохо. Она, как и он, почувствовала зов плоти!

Когда они встретились неделю назад, его поразила ее утонченная красота, а подчеркнутая холодность стала для него неким вызовом. Ему безумно захотелось преодолеть воздвигнутые перед ним защитные редуты и овладеть Эллой. Ни одна женщина не вызывала в нем до сих пор такого всепоглощающего желания. Взгляд Вадима еще раз прошелся по стройной фигуре Эллы. Округлые бедра и тонкая талия девушки были безукоризненны, и ему не терпелось увидеть небольшие, упругие груди с набухшими сосками, откровенно торчащими под лифом черного облегающего платья.

Волосы у Эллы были убраны в пучок, и Вадим позволил себе помечтать о том, как он вытаскивает из них шпильки, чтобы золотистая копна рассыпалась по плечам девушки. Фантазия оказалась настолько соблазнительной и реальной, что его тело мгновенно отреагировало. По своей силе возбуждение было сравнимо с тем, которое он чувствовал в ранней молодости, когда тестостерон играл в крови. Вадим недовольно поморщился и постарался взять себя в руки. Он умел владеть собой и никогда не позволял разыгравшимся гормонам затмевать разум.

Постепенно, один за другим, музыканты начали покидать сцену. Вадим не сомневался в том, что Элла сознательно не смотрит в его сторону, однако на полпути она все-таки украдкой бросила на него быстрый взгляд. Тогда он слегка кивнул ей, словно благодаря за внимание к себе, из-за чего щеки у нее мгновенно вспыхнули.

Подобная реакция потешила самолюбие Вадима. Он знал, что не оставил Эллу равнодушной и между ними еще в Париже возникло взаимное притяжение. В ее глазах тогда светилось возбуждение, и скрыть его у нее не получилось. Тем не менее по непонятной ему причине она отвергла приглашение поужинать с ним вдвоем.

Вадим решительно отмел ходившие в музыкальных кругах слухи о том, что Элеонора фригидна. Нельзя играть на скрипке с такой огненной страстью, если в душе царит холод.

Ее попытки сопротивляться их взаимному влечению и отказ встретиться с ним удивили Вадима и еще больше распалили его желание. Такое с ним случалось впервые! Раньше у него никогда не возникало проблем с тем, чтобы уложить понравившуюся женщину в постель. Ну, день-другой кто-то еще и позволял себе поупрямиться, но больше для соблюдения приличий или чтобы набить себе цену.

Рот Вадима скривился, и он цинично хмыкнул. Помимо его мужских качеств, внимание женщин привлекали и его миллиарды на банковских счетах. И трудно сказать, какая из двух составляющих была важнее для дам.

Элла заметно отличалась от фотомоделей и светских львиц, с которыми он привык иметь дело. Красивая, умная и музыкально одаренная, эта женщина, принадлежащая к английской аристократии, вызывала у него неподдельное восхищение.

Концерт в «Доме Эймсбери» был частью вечера, организованного благотворительным обществом, помогающим сиротам, поэтому после выступления многие остались на небольшой фуршет — подавали различные вина и сыры к ним. Элла общалась и улыбалась своим собеседникам, хотя, как и обычно после выступления, чувствовала себя опустошенной. В музыку она вкладывала всю душу и выплескивала все эмоции во время исполнения, так что после концертов ею овладевала безмерная усталость. На этот раз добавилась и боль в висках, поэтому гул множества голосов раздражал ее.

Единственной радостью стало отсутствие русского. По всей видимости, он уехал сразу же после концерта. Повезло! Значит, ей не придется остаток вечера бороться с собой и реакцией своего тела на Вадима.

Решив взять небольшой тайм-аут и подышать воздухом в тишине, Элла выскользнула в дверь, ведущую в оранжерею, пристроенную к зданию. Там было спокойно и прохладно, в отличие от переполненного людьми Египетского зала. Посмотрев на часы, она принялась высчитывать, когда ей уже можно будет покинуть вечер, чтобы соблюсти все приличия.

Неожиданно рядом с ней из темноты возникла чья-то высокая фигура.

— О господи, ты напугал меня. Я думала, ты ушел, — пробормотала Элла, не сумев скрыть волнения.

— Польщен, что вы заметили мое отсутствие, леди Элеонора, — наигранно официальным тоном произнес мужчина.

Элле оставалось только надеяться на то, что оранжерея плохо освещена и они стояли в тени. Его низкий голос, акцент и ироничный тон заставили ее вздрогнуть, и она почувствовала, как в очередной раз краснеет.

— Пожалуйста, не нужно ко мне так обращаться, — нервно произнесла Элла. — Я никогда не использую титул.

— Ты бы предпочла, чтобы я звал тебя Эллой? — Вадим улыбнулся. — Приятно осознавать, что ты видишь во мне друга. Это огромный шаг в наших с тобой отношениях.

Она растерялась. С одной стороны, ее приводил в ярость насмешливый тон Вадима, а с другой — Элла почувствовала в его голосе угрозу. Он был настроен серьезно, а значит, ей следовало быть начеку.

— Между нами нет никаких отношений! Что еще за огромный шаг, не понимаю! — в сердцах выпалила Элла.

— Ну, это легко поправимо. У меня есть два билета на «Мадам Баттерфляй» в Ковент-Гарден на вечер четверга. Согласишься присоединиться ко мне? После оперы приглашаю в ресторан.

— В среду я улетаю в Кельн, у меня концерт в Кельнском оперном театре, — честно призналась Элла, пытаясь подавить чувство разочарования, охватившее ее. Ей хотелось думать, что оно объяснялось тем, что эта опера Пуччини была одной из ее любимых.

Вадим небрежно пожал плечами:

— Время не столь важно, я могу купить билеты на любой день.

Как же ее злила эта самоуверенность мужчины, который всегда добивался желаемого! Очевидно, он ожидал от любой женщины полного подчинения и не сомневался в том, что каждая почтет за счастье провести с ним вечер, а затем и оказаться в его постели. Не на ту нарвался! Переспать с ним в ее планы не входило!

Она пыталась ему это объяснить цивилизованным путем, но, видимо, таким образом до него не доходит. Значит, придется говорить по-другому.

— Ты смысл слова «нет» понимаешь? — холодно спросила Элла.

Абсолютно не задетый ее вопросом, Вадим улыбнулся еще шире и подошел к ней почти вплотную. Взгляд его голубых глаз будто загипнотизировал ее. Благодаря своему росту Александров навис над ней, и даже высокие каблуки ее не спасали.

Да и все силы разом куда-то ушли. Вадим непостижимым образом проник в ее мысли и сны. Целую неделю она мучилась воспоминаниями об их встрече. Теперь Элла вдыхала тонкий аромат его одеколона и чувствовала, как у нее с каждой секундой тает решимость сопротивляться.

— Глупышка, я хорошо знаю, чего ты хочешь, — тихо сказал Вадим, обхватывая пальцами ее подбородок.

Он опустил свою голову быстрее, чем Элла успела понять его намерения и хоть как-то отреагировать.