— Мы думаем, он убил нашу тройняшку, Клодетту.
Я чуть не ляпнула: «Так вас было трое?», потом поняла, что не это было главное в сказанном.
— Вы подозреваете, что он убил вашу сестру?
Клодина и Клод кивнули одновременно:
— Сегодня, — сказал Клод.
— Так-так-так, — сказала я себе под нос и присела перед блондином. — Вынимаю кляп.
Они восторга не выразили, но я сдвинула платок ему на шею.
— Я не убивал! — сразу сказал он.
— Ладно. Ты знаешь, кто я?
— Нет. Но вы же не той породы, что они, да?
Я не знаю, кем он считал Клода и Клодину, какие свойства не от мира сего они ему предъявили. На всякий случай я подняла волосы, показала ему, что уши у меня круглые, а не остроконечные, но ему этого было мало.
— Ты не вамп? — спросил он.
Я показала зубы. Клыки выпирают, лишь когда вампы возбуждены кровью, битвой или сексом, но даже убранные, они достаточно остры. А у меня — совершенно нормальные.
— Я обычный человек, — сказала я. — Ну, не совсем так, конечно. Я умею читать мысли.
У него на лице отразился ужас.
— А чего ты испугался? Если ты никого не убивал, то бояться нечего.
Голос я сделала теплый-теплый, как масло, тающее на горбушке кукурузного хлеба.
— Что они со мной сделают? Если ты ошибешься и скажешь им, что это я? Что тогда будет?
Хороший вопрос. Я обернулась на близнецов.
— Убьем и съедим, — ответила Клодина с хищной улыбкой. Когда блондинчик перевел испуганный взгляд с нее на Клода, она мне подмигнула.
Вообще-то я не знаю, правду она сказала или нет. Никогда не видела, чтобы она что-то ела. Так что мы вступили на зыбкую почву. Я стараюсь поддерживать представителей своей расы, когда есть возможность. Или хотя бы стараюсь вытаскивать их живыми.
Надо было соглашаться, когда Сэм предлагал.
— Этот человек — единственный подозреваемый? — спросила я близнецов. (Двойняшками, интересно, можно их назвать? Или надо говорить: двое из тройняшек? Не, слишком сложно).
— Нет, у нас еще один в кухне, — ответил Клод.
— И еще одна в кладовой, — добавила Клодина.
В других обстоятельствах я бы улыбнулась.
— Почему вы считаете, что Клодетта мертва?
— К нам явился ее дух и сказал это, — удивилась Клодина. — Таков смертный обряд у нашей расы.
Я присела на пятки, стараясь придумать разумный вопрос.
— А когда это случается, дух сообщает вам обстоятельства смерти?
— Нет. — Клодина так энергично тряхнула головой, что длинные черные волосы шевельнулись на плечах. — Это просто окончательное прощание.
— Тело вы нашли?
У них на лицах выразилось отвращение.
— Мы истаиваем, — объяснил Клод несколько высокомерно.
Тогда об осмотре трупа говорить не приходится.
— А вы можете сказать, где была Клодетта, когда она это… истаяла? — спросила я. — Чем больше я буду знать, тем лучше подберу вопросы.
Чтение мыслей — не такая уж простая штука, и чтобы поймать нужную мысль, надо задавать подходящие вопросы. Рот может сказать все, что угодно, а голова не соврет. Но если не задать правильного вопроса, эта мысль просто не всплывет.
— Клодетта и Клод исполняют экзотические танцы в «Куллиганз», — гордо сказала Клодина, будто сообщила, что они — олимпийские чемпионы.
Я никогда не видала стриптизеров, ни мужчин, ни женщин, и мне тут же стало более чем интересно посмотреть, как раздевается Клод, но я постаралась не отвлекаться от покойной Клодетты.
— Значит, вчера вечером Клодетта работала?
— По расписанию ей вчера полагалось принимать деньги у входа. Было представление для дам.
— Ага. Понимаю. То есть это вы… выступали? — спросила я Клода.
— Да. На вечере для дам у нас было два представления. Я был Пиратом.
Мне пришлось отогнать возникшее видение.
— А этот человек? — Я мотнула головой в сторону блондинчика. У него отлично получалось не лебезить и не умолять.
— Я тоже стриптизер, — сказал он. — Я был Коп.
О'кей. Воображение засунуть в сундук и сесть сверху.
— А зовут тебя?
— Барри Барбер — сценический псевдоним. А настоящее имя — Бен Симпсон.
— Барри Барбер?[Barber — парикмахер (англ.).] — спросила я озадаченно.
— Ага, я люблю брить людей.
На меня сперва нашло затмение, а потом я залилась краской, когда сообразила, что он не про щеки. То есть не про те щеки, что на лице.
— А кто остальные двое? — спросила я близнецов.
— Женщина в кладовой — Рита Чайлд. «Куллиганз» принадлежит ей, — ответила мне Клодина. — А мужчина в кухне — Джефф Паккет. Он вышибала.
— Почему из всех работников клуба вы выбрали этих троих?
— Потому что у них были с Клодеттой трения. Она была женщина энергичная.
— Ни хрена себе энергичная! — возмутился Барри Парикмахер, демонстрируя, что тактичность не есть неотъемлемое свойство стриптизера. — Черт в юбке она была!
— Ее характер не важен, когда мы определяем, кто ее убил, — заметила я, и Барри намертво заткнулся. — Он был бы важен, если бы мы выясняли причину. Рассказывайте дальше, — сказала я Клоду. — Где были вы трое и где — те люди, которых вы здесь держите?
— Клодина была здесь, готовила для нас ужин. Она работает у Дилларда в службе претензий клиентов. — И это у нее получается потрясающе: жизнерадостная ровная приветливость Клодины может успокоить кого угодно. — Итак, я уже сказал, что Клодетта должна была собирать плату за вход, — продолжал Клод. — Мы с Барри выступали в обоих представлениях. Рита всегда выручку от первого убирает в сейф, так что у Клодетты кучи наличности не должно было быть — нас пару раз грабили. Джефф в основном сидел у Клодетты за спиной, в будке за главным входом.
— Когда Клодетта исчезла?
— Вскоре после начала второго представления. Рита говорит, что взяла у Клодетты выручку от первого и положила к себе в сейф, и что когда она уходила, Клодетта все еще сидела у себя за столом. Но Рита Клодетту ненавидит, потому что Клодетта собиралась уйти из «Куллиганз» в «Фоксез» и меня увести с собой.
— «Фоксез» — это другой клуб? — Клод кивнул. — Почему вы хотели уйти?
— Лучше платят, грим-уборные просторнее.
— О'кей, значит, у Риты мотив мог быть такой. А у Джеффа?
— У нас с Джеффом роман, — сказал Клод. (Пиратский корабль моей мечты дал течь и быстро затонул.) — Клодетта мне сказала, что я должен с ним порвать, потому что достоин лучшего.
— И ты прислушался к ее совету по поводу твоей личной жизни?
— Она из нас старшая, на несколько минут, — просто ответил он. — Но я его лю… в общем, он мне очень дорог.
— А ты, Барри?
— Она мое выступление провалила, — мрачно ответил он.
— Как это?
— Я заканчивал, а она мне завопила: «Как жалко, что такая маленькая палка!»
Похоже, Клодетта была решительно настроена умереть.
— О'кей, — сказала я, выстраивая план действий. Присела перед Барри, положила руку ему на руку, и он дернулся. — Сколько тебе лет?
— Двадцать пять, — ответил он, но его разум дал мне иной ответ.
— Это же не так? — спросила я очень ласково.
Загар у него знатный, почти как у меня, но тут он побледнел под загаром.
— Да, — сказал он сдавленным голосом. — Мне тридцать.
— В жизни бы не догадался, — ахнул Клод, и Клодина велела ему замолчать.
— А за что ты не любил Клодетту?
— Она меня оскорбила перед публикой, — ответил он. — Я же тебе сказал.
А образы у него в уме показали мне совсем другую картинку.
— А наедине? Она тебе ничего наедине не говорила?
На самом деле мысли читать — это не телевизор смотреть. В мыслях никто не выстраивает события по порядку, как бывает, когда кому-то рассказывают.
Барри смутился, а разозлился еще сильнее.
— Да, наедине. Мы какое-то время с ней занимались сексом, а потом она в один прекрасный день сказала, что ей больше не интересно.
— Она сказала, почему?
— Сказала, что у меня… что я недостаточен.
Она употребила иное выражение. Я даже смутилась, когда услышала в его мозгу точные слова.
— Что ты сегодня делал между представлениями, Барри?
— У нас был час. Так что я успел побрить двоих.
— Тебе за это заплатили?
— Еще бы. — Он усмехнулся, но не так чтобы весело. — Ты думаешь, я бы чужому человеку стал брить срамные места, если бы мне не заплатили? Но я из этого делаю большую церемонию, прикидываюсь, будто меня это заводит. По сто баксов с каждого.
— Когда ты видел Клодетту?
— Когда вышел встретить первую клиентку, прямо как кончалось первое представление. Она со своим бойфрендом стояла у будки, я им сказал, что там их встречу.
— С Клодеттой ты говорил?
— Нет, только посмотрел на нее. — Голос у него стал грустным. — Я видел Риту, которая шла к будке с денежной сумкой, и видел Джеффа — он сидел на табуретке за будкой, как обычно.
— А потом ты вернулся брить клиентку?
Он кивнул.
— И сколько это времени у тебя занимает?
— Обычно минут тридцать-сорок. Поэтому планировать двоих было несколько рискованно, но у меня получилось. Я это делаю в гримуборной, а остальные ребята вполне готовы туда не соваться.
Он стал спокойнее, мысли у него в голове потекли ровнее, и легче стало за ними следить. Первым его клиентом в тот вечер была женщина такая тощая, что он опасался, как бы она во время бритья богу душу не отдала. Она считала себя красавицей и явно рада была показать ему свое тело. А ее бойфренд вообще от всей ситуации кайф ловил.