Шарон Берри

Репетиция брака

Глава 1

Еще только начало мая, а такая жара, солнце шпарит немилосердно, хочется на травку, к морю, в прохладу…

Может быть, хорошо, что ему предстоит такое дело? Хотя бы место «проведения операции» соответствует его желанию уехать из городка. Но с другой стороны, осталось очень много вопросов, которые предстоит выяснить у комиссара до прихода клиентки. Правда, самые главные вопросы – сможет ли он сделать все наилучшим образом, защитит ли женщину с ребенком, найдет ли успокоение, оправдает ли сам себя за прошлое, – эти вопросы не разрешишь в полицейском участке и вообще пока нигде не выяснишь.

С такими раздумьями бывший полицейский, а ныне частный детектив Чарльз Олден вошел в полицейский участок городка.

* * *

Чарльз снял солнечные очки.

Не то от недосыпания, не то от слишком яркого солнца в этом году глаза его резало, А может быть, тому виной неотступные мысли о предстоящей работе?

Он впервые узнал об этом деле, когда комиссар полиции Джо Балтер вчера обратился к нему с предложением принять участие в операции по разработанному им, Балтером, замечательному плану.

Несмотря на все свои опасения, Чарльз обещал комиссару приехать и взяться за это дело. А он, как всем известно, не нарушает своих обещаний.

Прямо перед ним за столом сидел сержант, всматриваясь в экран компьютера. Сбоку на салфетке стояла кружка с горячим кофе и лежал надкусанный пирожок с вареньем. Сержант нажал на клавишу команд и улыбнулся Чарльзу:

– Здорово, Чарльз! Все наслышаны о твоих успехах в частных расследованиях. Я очень рад, что ты участвуешь и в этом деле. Ты совсем не похож на ловкого бывшего полицейского, ушедшего с работы. Шеф не мог подобрать лучшего парня!

Чарльз сунул очки в карман рубашки и сказал:

– Марк, прибереги свои оценки до тех пор, пока дело не будет окончено.

– Вот что мне в тебе всегда нравилось! Ты не из тех слишком самоуверенных зазнаек, ты основательный и осторожный!

Ну не всегда, мрачно подумал Чарльз. Он отдал бы душу за возможность вернуться в прошлое и быть более предусмотрительным.

– Она здесь?

– Нет, ты же знаешь женщин! Наверное, увидела дешевую распродажу платьев или остановилась поболтать с соседкой, – не слишком задумываясь, пояснил сержант.

– Может быть, она понимает, что за чертовщина творится! – сказал Чарльз, почувствовав раздражение от самоуверенного тона сержанта.

* * *

Он постучал в дверь с табличкой «Комиссар полиции».

– Да, войдите, – раздался голос комиссара.

Внутри чувствовался аромат свежезаваренного кофе. Чарльз увидел стены бежевого цвета и большие стенные часы с черными стрелками, которые показывали десять часов. По углам кабинета по обеим сторонам стола в пыльных подставках стояли государственный флаг Америки и флаг штата.

Напечатанные золотыми буквами сертификаты в рамках и мемориальные латунные таблички на деревянной основе, отмечающие успехи комиссара и его участка, намеренно были развешаны так, чтобы любой посетитель мог убедиться, что полицейский участок Харбора не только защищал своих граждан, но и делал это превосходно.

Чарльзу было известно несколько случаев не таких уж превосходных расследований: ошибки в назначениях тех или иных сотрудников для расследования, предъявление обвинений подозреваемому без достаточных доказательств, поскольку кто-то был слишком заинтересован, или из-за политических махинаций, то есть все то, что было характерно для любого полицейского участка. Однако Балтер всегда был уверен в правильности своих действий.

Было ли решение комиссара, обратившегося к Чарльзу, правильным, выяснится в самое ближайшее время.

А может быть, оно было неправильным, цинично подумал Чарльз.

Логически рассуждая, он понимал, что нет никакой разницы в том, кто прибудет первым – он или Джейн. Но у него были свои соображения по проведению начала операции. По крайней мере, он обладал данными о причинах действий полиции. Джейн же ничего не знала. Хотя бы пока.

Он понимал, что реагирует несколько нервно, но он по своему опыту знал, что небольшие, казалось бы, упущения могут стоить дорого. А Балтер взял на себя чертовски много, когда начал действовать и составил план, который она якобы не могла отвергнуть и должна была принять.

Чарльз сначала хотел вызвать Джейн к себе и все заранее, до встречи у комиссара, обсудить с ней, но, поразмыслив обстоятельно, решил не делать этого. Прежде всего у них не было с ней никаких контактов более трех лет, и неожиданный вызов по телефону мог по-настоящему встревожить ее. А вся проблема была настолько сложной, настолько специфической и настолько опасной, что о ней нельзя было говорить подробно и откровенно по телефону. Но без объяснения причин вызова она могла отказаться прийти к нему в офис. Все это были логические доводы. А может быть, просто предлоги, чтобы до поры до времени не высовываться.

Он провел рукой по лицу, сурово напоминая свое же правило – не привносить в дело никаких личных моментов. Делай свою работу добросовестно и профессионально – и получай свой гонорар. Пусть душевными переживаниями занимаются кино и телевидение!

– Мисс Мартин, должно быть, в дороге. Я только что звонил ей домой, и мне ответил автоответчик, – сказал комиссар, закрывая дверь за вошедшим.

Балтер был коренастым человеком с жестким, как боксерская перчатка, лицом. Пиджак его был расстегнут, а узел галстука ослаблен. Глаза смотрели настороженно и изучающе. Чарльз понимал, что комиссар полиции обеспокоен, несмотря на то что был профессионалом.

В течение нескольких месяцев полицейский участок был занят внутренним расследованием влияния мафиозных группировок на полицейских-новичков. Недавно полиция установила, что Джек Грэм является главным действующим лицом в этом грязном деле. Однако предпринятая им некоторое время назад попытка похитить своего собственного сына Тома выдвинула дилемму: арестовать Джека и поставить под угрозу дело по расследованию, поскольку еще не было собрано убедительных доказательств деталей его участия, или предоставить Джеку шанс исчезнуть вместе с ребенком. Полицейским нужно было добиться доказательного признания Джека виновным и одновременно гарантировать безопасность Тома. Для достижения этих двух целей Балтер разработал план. Он заключался в том, чтобы привлечь Чарльза к защите Джейн, тетки ребенка, и Тома в течение нескольких ближайших недель, пока полиция не закончит своего главного расследования.

Чарльз посмотрел на комиссара.

– Ты ведь не очень тщательно продумал свой великолепный план, не так ли?

– Какое там тщательно! Я еще не разобрался хорошенько с основной идеей! – отозвался Балтер. – Если мы начнем действовать слишком рано и не представим убедительные доказательства в большое жюри (Присяжные заседатели, решающие вопрос о предании обвиняемого суду или прекращении его дела.), то Грэм будет на свободе, но если он похитит ребенка и скроется с ним, то я буду жить с сознанием своей вины, не говоря уже о том, что муниципалитет мне этого не простит. – С этими словами он кивнул Чарльзу на кофейник. – Наливай себе! Олден налил себе кружку и спросил:

– Как ты думаешь, почему Грэм сейчас решил разыграть роль озабоченного отца?

– Мы узнали от нескольких наших агентов, что Джек пытается разорвать отношения со своими закадычными дружками и завести свое дело на новом месте. Чувствует, здесь запахло жареным. Новая личность, новое дело, новый имидж – одинокий отец с малолетним сыном.

– И он воображает, что его сын будет хорошим дополнением к этому новому имиджу?

– Ага. Такой оборот дела может нам помочь. Если Том исчезнет, то он либо откажется от своей идеи, либо будет околачиваться здесь, ждать до тех пор, пока не сможет предпринять новой попытки похищения.

– И вы уверены, что он будет тут слоняться? Балтер кивнул.

– По имеющейся у нас информации, отсутствие действий со стороны полиции психологически влияет на Грэма; об этом же свидетельствует сообщение Джейн Мартин о случившемся тем вечером. Грэм хочет стать отцом бандитским путем. Я уверен, что он не собирается покидать Харбор без своего сына. – Балтер тяжело вздохнул. – Как бы мне хотелось просто схватить Грэма и запереть под замок! Когда я думаю о молодых полицейских, которые согласились принять взятки Грэма, – черт возьми, я ненавижу это слово, – сказал он, фыркнув от отвращения, – так это такой старый прием…

– Старый прием, а работает, – сказал Чарльз угрюмо. – О том, что воровское сообщество всегда стремилось иметь в полиции своих людей, чтобы пронюхать про облавы и аресты, было известно до того, как я начал работать в полиции. Пока ты раздумываешь над этим, мафиози дают Джеку деньги за то, чтобы он устанавливал связи с новичком, который может клюнуть на это; потом его приглашают, допустим, на внешне безобидный уик-энд, где играют в азартные игры на деньги, пьянствуют и предлагают такой секс, о котором он мечтал только во сне. Этот довольно сильный прием часто имеет успех.

– Ну что ж, этот прием здесь у них больше не сработает, – уверенно заявил комиссар. Сунув руки в карманы брюк, он устремил свой взгляд на стену, где висели благодарности и свидетельства о хорошей работе участка, словно черпая мужество в тех своих успехах. Не глядя на Чарльза, он сказал:

– Ты блестяще поработал у нас по прошлому делу. Твои успехи впечатляющие.

– Впечатляющие, может быть, но работа была очень утомительная, – вставил Чарльз, неожиданно осознавая, что большинство дел, по которым он работал вместе с Балтером в прошлом, надоедали ему. Но несмотря на тяжелые предчувствия и некоторую нервозность в связи с тем, что все-таки стал причастен к предстоящей операции, сейчас он испытывает подлинное возбуждение.

Комиссар прошелся к окну, потом к двери, заглянул наружу, потом опять вернулся к окну. Наконец он вздохнул и сказал:

– Может быть, и сейчас нам повезет, и все пройдет без помех.

– Просто так не везет, – ответил сухо Чарльз, прекрасно понимая, что Балтер поступал, как обычный полицейский: надеялся на лучшее, ожидая худшего. Реальность оставалась реальностью. Даже в лучшие времена при самых простейших на первый взгляд делах происходили непредсказуемые вещи. Чарльз это хорошо знал еще со школьной скамьи, потом на основе своего опыта работы в полиции и в качестве частного детектива. Никакое расследование не могло быть полностью гарантировано от неудач. И дело Джека Грэма в том числе.

Балтер посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.

– Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, у нее нет другого выбора, как принять наш план.

Чарльз вопросительно поднял одну бровь.

– У этой женщины есть выбор. Она может сказать «нет», потом она может нанять адвоката для того, чтобы выяснить, почему полиция мешает защите прав гражданина. После происшествия прошлой ночью она может задаться вопросом, почему полицейские заинтересованы прежде всего в том, чтобы закончить сначала свое собственное расследование, а потом уже защищать ребенка. Это не очень вяжется с лозунгом «Служить и защищать». Не так ли, Джо?

– А мы решим эту проблему с твоей помощью, – сказал Балтер, пристально глядя ему в глаза. – Ведь ты все хорошо обдумал, Чарльз, не так ли? Если ты считаешь, что не сможешь справиться с этим делом, скажи мне!

Чарльз понимал, что комиссар имеет в виду защиту Тома и Джейн.

Чарльз мучился от сознания собственной вины в гибели своей жены. Еще со времени его работы в полиции у него были враги. Фатальная ошибка произошла в тот день.

… В тот день его машину взяла жена, Анна. Она погибла в аварии, которая подготавливалась для него. Последовавшие за этим дни в памяти Чарльза оставались как черные провалы, горы бутылок виски и сплошная боль. Последовавшие месяцы были омрачены глубокими страданиями.

Только через несколько месяцев он выбрался из этого ада и мрачно напомнил себе несколько золотых правил для людей, имеющих одинаковую с ним профессию: нельзя недооценивать бандита; нельзя терять голову и никогда, никогда нельзя допускать, чтобы что-то мешало тебе видеть общую перспективу в деле, которым ты занимаешься. Невыполнение любого из этих условий может угрожать жизни невинных людей.

Повторяя про себя эту клятву, он старался говорить ровным, бесстрастным голосом.

– Зрелые размышления настораживают меня. Если бы я был слишком уверен в себе, меня бы здесь не было.

Балтер тотчас же кивнул головой в знак согласия:

– Это как раз то, что я хотел услышать.

Я ненавижу петушиное нахальство! – Для того чтобы показать, что вопрос решен, Балтер пристально посмотрел на открытую дверь кабинета, явно нервничая из-за опаздывания женщины.

Чарльз подошел к окну. Для этого майского утра движение транспорта на Брод-стрит было достаточно интенсивным. Потрепанный пикап резко затормозил, когда на дорожку «зебры» вступила женщина с ребенком.

Чарльз потягивал кофе, наблюдая за Джейн Мартин. Она пересекала улицу. На одном плече болталась сумка, а рука крепко держала еле поспевающего малыша. Чарльз сразу же узнал ее. Его первые впечатления часто оказывались правильными, а Джейн произвела на него приятное впечатление еще при их первой встрече более трех лет назад.

Сейчас, изучающе разглядывая ее, он отметил произошедшие в ней изменения. Походка приобрела решительность, в ней чувствовалась какая-то умудренность жизнью, придававшая ей независимый вид. Ее каштановые волосы стали длиннее, и она собирала их сзади в «конский хвост». На ней был светло-голубой ансамбль, состоящий из узкой юбки, довольно открытого жакета и белой шелковой блузки.

Она не обладала той совершенной красотой, которая была характерна для Анны. И все же Джейн Мартин обладала своего рода загадочным обаянием.

Он никогда не любил сравнивать и сопоставлять женщин. И не собирался сравнивать Джейн с Анной…

Черт возьми, что же он делает? Ведь они несравнимы и несопоставимы, и они не должны даже сосуществовать в одном и том же месте его души.

Анна была его женой.

Джейн и ребенок являлись частью дела, которое требовало от него его профессиональных специальных знаний. И только.

Чарльз вспомнил о своей первой встрече с Джейн Мартин. Прошло уже более трех лет с тех пор, когда она сидела в его кабинете в «Агентстве расследований Олдена» и просила установить слежку за своим женихом. Она подозревала, что ее жених встречается с другой женщиной, и поэтому разрывалась на части между желанием знать правду и боязнью прослыть шизофреничкой.

Чарльз следил за ним в течение месяца, собирая информацию и фотографируя объект с его броской рыжеголовой компаньонкой. Женщина эта, по мнению детектива, представляла собой абсолютный ноль при сравнении с Джейн.

Чарльз помнил ее расширившиеся глаза и побледневшие щеки, когда он рассказал ей о том, что узнал. Письменное сообщение было полным, выразительным, фактический материал достаточен. Она засунула его в сумку, сказав, что прочтет его, когда вернется домой. Ей хотелось услышать устную оценку, основанную на его профессиональном опыте и на выявленных фактах. Чарльз опустил некоторые особо смачные подробности и в конце постарался успокоить ее, сказав, что, какой бы горькой ни была правда, ей лучше знать ее до свадьбы с этим парнем.

Она слушала внимательно, задав всего несколько уточняющих вопросов. В конце концов Чарльз почувствовал желание встать из-за стола, подойти к ней и сжать ее в объятиях. Он понимал, что его желание продиктовано стремлением успокоить и приободрить ее, но все же его реакция изумила его самого. Этого никогда не случалось раньше в его практике частного детектива. Джейн Мартин выглядела настолько оскорбленной и уязвимой, что он почувствовал, как старается подавить в себе желание найти этого «жениха» и без стеснения уличить его в вероломстве. Но он не сделал этого. Он также не прикоснулся к ней и не высказал никакого открытого сочувствия, помимо обычных официальных слов утешения. Но вместе с тем он не забыл ее. Она заплатила ему за работу и покинула офис. Последнее, что он запомнил, была почти вызывающе дерзко поднятая ее голова.

Тогда у него создалось впечатление, что это стойкая женщина. Сейчас ему было очень интересно узнать, как она отнесется к предложению Балтера.

Через несколько секунд раздался стук в дверь.

– Мисс Мартин, заходите, пожалуйста! – провозгласил комиссар.

Прерывающимся голосом, в котором слышались хриплые нотки и который отозвался в голове Чарльза давнишним эхом, она сказала:

– Извините, что опоздала. – Говоря это, она удерживала на боку малыша и старалась распутать висевшую сзади сумку, которая представляла собой мягкий мешок, затягивающийся сверху. Из сумки торчала голова игрушечного жирафа.

Чарльз отступил назад и вдруг вспомнил, что она владела цветочной лавкой. Он также вспомнил, что в последний раз общался с продавцом цветов Харбора во время похорон Анны. Букетов и венков от семьи Анны, их друзей и его клиентов было множество. Чарльз припомнил некоторые из них, не считая любимых Анной жасмина и тюльпанов, которые украшали крышку гроба. Было чертовски трудно достать жасмин и тюльпаны. Была ли она среди тех торговцев цветами, которых он пригласил? Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, но не смог преодолеть темного пласта прошлого. Кошмар тех дней оставался черной дырой в его памяти.

Неожиданно его захлестнула непреодолимая волна жалости к себе, поскольку его заставляли вновь окунуться в то ужасное прошлое.

Несмотря на внутреннюю дрожь, он заставил себя успокоиться, разумно рассудив, что это случайная ниточка, напомнившая о похоронах. Он не был готов к этому, и его застигли врасплох. Вероятно, это все-таки была не ее цветочная лавка.

Между тем Балтер предложил:

– Вы не возражаете, если сержант Марк возьмет Тома? Тогда вы смогли бы чувствовать себя свободнее и выпить чашечку кофе!

Она колебалась. Комиссар похлопал ее по плечу, словно заверяя, что малыш будет в полной безопасности, и добавил:

– Ему будет хорошо. У нас есть кое-какие игрушки и кубики для маленьких ребятишек.

– Я не хочу, чтобы он причинял кому-нибудь беспокойство. Он только-только начинает ходить и не любит сидеть спокойно.

Балтер повторил, что Том никому не помешает, и еще раз подчеркнул, что он будет в полной безопасности. Наконец она согласилась. Однако когда она попыталась передать ему Тома, малыш уцепился ручонками за тетю, у него затряслась нижняя губа. Она посмотрела извиняющимися глазами:

– После того вечера, он не хочет идти ни к кому, кроме меня. Может быть, лучше оставить его со мной?

Но появился Марк:

– Здравствуй, Томми! Давай поиграем в мячик!

Глаза малыша округлились, когда сержант толкнул большой красный мяч в направлении, где сидела Джейн с ним на коленях. Марк не делал никаких попыток взять ребенка, просто играл. После нескольких манипуляций с мячом, проделанных сержантом, годовалый малыш радостно засеменил своими пухлыми ножками в сторону от тети. Затем он стал на карачки и быстро пополз к сержанту.

Она наблюдала за ним несколько мгновений, очевидно, ожидая, что Том поймет, что его с помощью приманки отвлекли от нее. Когда она услышала, как он визжит от восторга, то успокоилась.

– Вы не возражаете, если я оставлю дверь открытой на случай, если он заплачет? – спросила она, повернувшись к комиссару.

– Конечно нет! – ответил Балтер, увлекая ее в кабинет. Чарльз рассматривал ее, пока она не заметила его.

Он знал, что ей тридцать два года и что она еще не замужем. Очевидно, она отказалась от своего жениха после сообщения Чарльза. Это говорило о силе ее характера. Наверное, если бы она сильно любила парня, то смогла бы изменить его.