— Но ты хотя бы со мной, — прошептала она. — И мы не умрем в одиночестве.

Mariée…

По щекам у меня покатились слезы, перемешиваясь с кровью, грязью, с сестрой.

— Пиппа…

— С нами все будет хорошо, Селия. — Костлявой рукой она коснулась моей щеки. — Все будет в полном порядке.

А потом она вырвала мое сердце и съела его.

Глава 3. Соломенное чучело

Когда я проснулась утром, мне показалось, что я наглоталась осколков стекла. На цыпочках я кралась по оружейной, стараясь ступать тихо и не кашлять — даже чай Лу не смог исцелить мое горло после ночных криков. Солнце еще не взошло, и мои братья пока спали. Если мне повезет, я успею закончить упражняться до того, как шассеры спустятся. И меня никто не увидит.

Жан-Люк заверил, что мне не нужно упражняться так же, как остальным, но без должной подготовки из меня не выйдет охотницы.

Другие шассеры не тратили время на чтение книг и сооружение ловушек.

В темноте я провела холодными пальцами по оружию и едва не порезалась. Грозовые тучи закрыли бледное рассветное небо. Скоро пойдет дождь. Что ж, еще одна причина поскорее со всем покончить. Я наугад схватила какое-то копье, но оно тут же выскользнуло у меня из рук и упало на каменный пол. Своим грохотом оно, скорее всего, разбудило даже мертвого.

— Кости Христовы, — проворчала я и с трудом водрузила копье обратно на место.

Как его вообще можно поднять, а уже тем более ловко орудовать им? Я бросила взгляд на дверной проем и коридор за ним. Если прислушаться, то можно было различить приглушенные голоса слуг на кухне, но узнать, в чем дело, так никто и не пришел. Ночью тоже никто не приходил: ни слуги, ни шассеры, ни капитан. Мы все притворялись, что никто не слышит моих криков.

Меня охватило сильное волнение, и я решила выбрать посох — куда более подходящее мне оружие. Моя балисарда осталась в комнате.

Что ж, сегодня мне все равно никого не понадобится закалывать.

Оглянувшись еще раз, я на цыпочках прокралась на тренировочную площадку. Вдоль кованой ограды стояли соломенные чучела и злобно на меня смотрели. К ним примыкали деревянные столбы, покрытые зазубринами от ударов мечей, и мишени для стрельбы из лука. Посреди располагался большой каменный стол. Полосатый навес укрывал его от непогоды. Жан-Люк и отец Ашиль часто стояли у этого стола и шептались о своих тайнах.

«Это не твоя забота, Селия. Не нужно тебе беспокоиться».

Вот только Жан-Люк считал, что мне не стоило вообще ни о чем волноваться, и я лишь беспокоилась еще больше. Сегодня я даже встала в пять утра, чтобы не столкнуться со своими братьями. После моего первого учебного боя несколько месяцев назад я поняла, что мои таланты шассера предназначались для… чего-то другого.

«Ага, например, для сооружения ловушек?»

Я потерла глаза и, нахмурившись, подошла к соломенному чучелу.

После вчерашнего сна я поняла, что больше не смогу вернуться домой. Обратной дороги не было. Оставалось лишь идти вперед.

— Так.

Прищурившись, я покосилась на уродливое пугало и встала в стойку, как это делали шассеры. Ветер слегка трепал мою синюю шерстяную юбку. Я выпрямилась и покрепче ухватила посох обеими руками.

— У тебя все получится, Селия. Это не так уж сложно. — Кивнув, я запрыгала на носочках. — Помнишь, что тебе сказала Лу? Глаза.

Я взмахнула посохом:

— Уши.

Снова взмахнула, на этот раз сильнее:

— Нос.

И еще раз.

— И пах.

Решительно и яростно я ударила чучело посохом в живот. Пугало так просто сдаваться не собиралось, и посох, отскочив от соломы, ударил меня в живот. Согнувшись пополам, я расстроенно потерла ушиб.

Неожиданно у двери оружейной кто-то захлопал в ладоши. Гром так грохотал, что я едва различила хлопанье, но вот смех я ни с чем не могла спутать. Только он так смеялся! Щеки тут же залил жар. Я резко обернулась. Фредерик в окружении шассеров не спеша шел ко мне. Ухмыляясь, он все так же хлопал в ладоши, отрывисто и выразительно.

— Браво, мадемуазель! Прекрасно получилось!

Фредерик положил руки на соломенные плечи чучела, а его товарищи тихо посмеивались. Утро выдалось морозным, но Фредерик не стал надевать мундир поверх тонкой льняной рубахи.

— Гораздо лучше, чем в прошлый раз. Растете на глазах.

В прошлый раз я запуталась в юбке и едва не сломала себе лодыжку.

Снова громыхнул гром, словно бы вторя моему мрачному настроению.

— Фредерик.

Я неуклюже подняла с земли посох. В моих руках он казался огромным, но таким крошечным в сравнении с полуторным мечом в ножнах шассера.

— Как твои дела? Надеюсь, ты хорошо спал.

— Спал как младенец, — ухмыльнулся он и отнял у меня посох. — Простите мне мое любопытство, мадемуазель Трамбле, но что вы здесь делаете? Кажется, вы-то как раз спали плохо.

Вот тебе и притворство.

— Я пришла упражняться в боевой подготовке, — с трудом ответила я спокойно, хоть и сквозь стиснутые зубы. — Как и ты, Фредерик. Как и вы все. — Я бросила на шассеров многозначительный взгляд.

Они даже не опустили глаза, не смутились, не стали притворяться, что заняты чем-то другим. Да и зачем? Им всегда весело наблюдать за мной.

— Неужели? — широко улыбнулся Фредерик, рассматривая мой посох в своих мозолистых руках. — Но, мадемуазель, мы не упражняемся со старыми, обшарпанными посохами. Такой деревяшкой ведьму не убьешь.

— Мы не убиваем ведьм. — Я вскинула голову. — Больше нет.

— Правда? — спросил он, вскинув брови.

— Правда!

Один из шассеров спрыгнул с забора. Это был Базиль, весьма неприятный тип.

— Зато двумя деревяшками можно! Шестом и спичкой! — захохотал он так громко, словно услышал поистине смешную шутку.

Я сверкнула на него глазами и бросила, не сдержавшись:

— Смотри, чтобы Жан-Люк тебя не услышал.

— Да ладно тебе, Селия, — раздраженно проворчал Базиль и все-таки отвел взгляд, — я же просто пошутил.

— Ой, какая я глупая. Очень смешно вышло.

Фредерик с усмешкой швырнул мой посох на землю.

— Не волнуйся ты так, Базиль, Жан-Люка здесь нет. Откуда он узнает об этом. Ему же никто не расскажет, так? — Он подкинул меч вверх, поймал его за лезвие и протянул мне рукоятью вперед. — Но, если ты и правда хочешь упражняться вместе со всеми, Селия, я с радостью тебе помогу.

Над собором сверкнула молния.

— Мы все поможем, так ведь? — громко спросил Фредерик, стараясь перекричать раскаты грома.

Что-то в его взгляде изменилось.

Что-то изменилось во дворе.

Я отступила на шаг, глядя на шассеров, — они медленно приближались ко мне. Нескольким охотникам стало не по себе — хоть у кого-то из них оставалась совесть.

— Это… это вовсе не обязательно, — произнесла я, с усилием делая глубокий вдох. Пытаясь успокоиться. — Я просто могу поупражняться с чучелом…

— О нет, Селия, так не пойдет.

Я медленно отступала, а Фредерик шел за мной, пока я не уперлась спиной в пугало. Меня захлестнула тревога.

— Оставь ее, Фредерик, — сказал Шарль и, покачав головой, выступил вперед. — Пускай упражняется.

— Жан-Люк нас всех распнет, если ты ей навредишь, — вторил ему другой шассер. — Давай я с тобой проведу бой.

— Жан-Люк, — мягко проговорил Фредерик, но его глаза блеснули сталью, — прекрасно понимает, что его хорошенькой невесте здесь не место. А ты сама как думаешь, а, Селия? — С ухмылкой он снова протянул мне свой меч. — Разве здесь твое место?

В его взгляде и глазах всех шассеров горел немой вопрос: «Ты охотница или просто хорошенькая невеста капитана?»

«Я и охотница, и невеста», — хотелось мне прорычать в ответ. Но они все равно не услышат меня — не пожелают или не смогут. Расправив плечи, я посмотрела Фредерику прямо в глаза и взяла у него меч.

— Да! — бросила я, надеясь, что они все меня услышали. — Мне здесь самое место! Спасибо, что поинтересовался.

Фредерик глумливо захохотал и отпустил меч.

Не в силах удержать его, я отшатнулась, запуталась в подоле и упала на землю, едва не налетев на лезвие. Фредерик со вздохом ухватил меня за локоть и наклонился ко мне.

— Просто признай уже, ma belle [Ma belle (фр.) — милашка, красотка.], тебе лучше работать в библиотеке.

Я замерла, услышав это уничижительное обращение:

— Нет.

Отдернув руку, я оправила юбку и лиф. Глаза и щеки у меня горели.

— Но я бы предпочла другое оружие. Этим я не смогу сражаться, — твердо сказала я, указав на меч.

— Не сомневаюсь.

— Вот. — Шарль бесшумно подошел ко мне и протянул небольшой кинжал. Первые капли дождя заблестели на его тонком лезвии. — Возьми это.

Раньше, когда я не служила в ордене шассеров, мне, вероятно, были бы приятны его галантность и веселый взгляд. Его сострадание. Я бы представила его рыцарем в сияющих доспехах, который никогда бы не стал общаться с Фредериком и ему подобными. Себя бы я представила девой, запертой в башне. Отбросив желание присесть в реверансе, я просто кивнула ему.

— Спасибо, Шарль.

Глубоко вдохнув, я повернулась к Фредерику, вертевшему меч в руках.

— Начнем? — спросил он.