— Не знаю. Сегодня был трудный день.

Билли я повстречала на лестнице по дороге вниз. Он стоял с поднятыми вверх руками, на его лице читалось изумление.

— Как это ты не знаешь?

— Я оставляю решение за своими единственными и лучшими учениками, которых обучаю кулинарному искусству. — Я уперлась рукой в стену, чтобы обогнуть его, и перепрыгнула через последнюю хлипкую ступеньку. Ее следовало заменить, а у меня все руки не доходили.

— Ты учишь людей готовить? — Билли вслед за мной сбежал с лестницы и застыл на пороге кухни. — Но ты же сама не умеешь. Максимум, чему ты способна научить, — как не сжечь еду.

— Тогда я с нетерпением жду, когда ученики превзойдут своего учителя. Подходите-ка сюда, неучи, мы начинаем урок!

Как только сказанное дошло до Билли, его глаза округлились.

— У меня домашняя работа, — выкрикнул он, пятясь назад. — Очень много домашней работы. На летних курсах столько задают.

— У меня тоже, — добавила Сэм и врезалась в спину брата, не успев вовремя притормозить. — А еще работа по хозяйству.

— Да, работа по хозяйству! — вторил ей Билли.

С ухмылкой на лице я достала из шкафчика сковородку.

— Уверены, что не хотите мне помочь? Вы могли бы полностью распланировать меню. — Сдерживая эмоции, я повернулась к ним спиной. Если они заметят, что я расстроена, то начнутся расспросы. А они и без того находятся в постоянном ожидании чего-то плохого. Но их нельзя в этом винить. К своим шестнадцати годам они пережили столько потерь и невзгод, сколько не доводилось большинству людей среднего возраста. — Только представьте, вы сможете заранее продумать блюда на целую неделю вперед и всегда будете знать, что вас ждет на ужин. Насколько было бы проще, а?

Билли почесал затылок; у него были такие же непослушные волосы, как у Сэм, только темные. Пусть они и родились близнецами, но являлись полными противоположностями друг друга.

— Я, наверное, предпочту, чтобы каждый вечер меня ждал сюрприз.

— Я тоже предпочту сюрприз, — согласилась с ним Сэм, а потом снова набросилась на меня. — Слушай, Уайлд. Помнишь того мальчика…

— Го-о-о-осподи, только не опять, — простонал Билли, а я откликнулась натянутым смехом. В любой другой день рассмеялась бы по-настоящему.

Сэм нахмурилась и одним стремительным движением вскинула руку, отвесив брату подзатыльник.

— По крайней мере, я со своим объектом воздыхания могу общаться лично. А вот ты от своей мисс Готки, как ее там, видел всего пару фоток и несколько слов на экране! Ну и как у нас дела в групповом чате, дедуля?

Лицо Билли побагровело.

— Ты просто завидуешь, что у меня на «Фейсбуке» больше друзей, чем у тебя.

— «Фейсбук» — для стариков.

— Жаль, кроме допотопного компьютера из библиотеки у меня ничего нет, иначе я мог бы пользваться снэпчатом, — пробормотал Билли.

Я неловко скривила губы, жалея, что не могу купить им крутые новенькие гаджеты — или, на худой конец, подержанные. У меня самой не было ни сотового телефона, ни компьютера — я просто не могла их себе позволить. Поэтому, если требовался интернет, мы пользовались компьютерами в библиотеке или в средней школе. То же самое касалось и социальных сетей, которых, к слову, у меня даже не имелось. Но это было неважно, все равно у меня не осталось друзей, с кем можно общаться.

— Однажды я выйду замуж за этого парня, — заявила Сэм. — И он станет твоим зятем. — С этими словами она вздернула нос и посмотрела на брата свысока. Мол, только попробуй что-нибудь сказать.

— Можешь выйти за него замуж хоть завтра, тогда твоя комната достанется мне. — Билли ухмыльнулся и стащил со стола яблоко.

— Скорее всего, он переедет сюда, и тогда ты вообще лишишься комнаты, — поддразнила я его.

Сэм злобно уставилась на брата, сильно прищурив глаза, отчего те превратились в две щелочки. Некоторое время они стояли молча, словно две оценивающие друг друга кошки, а потом сорвались с места и выскочили из дома. Билли несся впереди, Сэм бежала следом, крича, что он придурок.

— Следите за языком! — крикнула я им вдогонку, хотя и не ждала, что они прислушаются к моему замечанию. Мама пыталась воспитывать нас послушными детьми, не ругающимися и не повышающими голоса, и хотела бы, чтобы я взяла ее роль на себя.

Вот только справлялась я с ней отвратительно. Впрочем, и она не лучше — я тому доказательство.

Как только на меня вновь обрушилась реальность, улыбка сползла с моего лица. Я привалилась к кухонной стойке. Надо решать проблемы по мере их поступления. Ужин. Мне необходимо приготовить ужин. Покупной еды у нас всегда было немного, зато имелся домашний скот и навыки в садоводстве. Месяц назад мы зарубили одну из наших старых коров, Аннабель, и теперь ее мясо лежало в морозилке, а значит, питались мы лучше, чем многие живущие за чертой бедности.

Все то время, пока готовила ужин, я продолжала обдумывать различные варианты того, что мне делать дальше.

— Пап? — позвала я, когда помешала на сковороде мясо в подливке. Близнецы занимались своими обязанностями по хозяйству, так что было самое время поговорить с ним наедине. Может, осталась единственная возможность, прежде чем он, согласно своему режиму, рано отойдет ко сну.

— Да, Уайлд? — откликнулся отец хриплым голосом. Я прекрасно понимала, что он прилег вздремнуть — еще одна его повседневная привычка, — но разговор больше не мог ждать.

Я сняла мясо с огня, быстро вымыла руки и взяла кухонное полотенце, чтобы вытереть их. Теребя ткань и наматывая ее на кулаки, направилась в гостиную, расположенную в передней части дома.

Отец полулежал в кресле с откидной спинкой, под его ногами покоился валик, а голову подпирала подушка.

— Я как раз собирался вставать, — пробормотал он, прикрыв глаза, но с места не сдвинулся. Эту ложь он произносил так часто, что мы давно стали делать вид, будто так оно и есть.

Сглотнув, я кивнула. Черт, это оказалось даже сложнее, чем я думала.

— Хочешь меня задушить? — Отец поднял дрожащий палец и указал им на кухонное полотенце, которое я растянула в руках.

— Нет, подожду, пока ты окажешься ко мне спиной. Так проще. — В подтверждение своей шутки я усмехнулась, но улыбка не отразилась в моих глазах. Сделав глубокий вдох, я перешла к сути дела. — Послушай, я тут думала о Томми. Думала о той стипендии…

— Нет, мы не будем это обсуждать, — отрезал он.

— Нам придется, — мягко настояла я. Смерть Томми принесла боль не только ему одному, поэтому я старалась не слишком на него давить. — Папа, я знаю, что тебе не хочется, но мы обязаны. Я уже не ребенок. — Меня охватило желание взять его за руку, но я передумала. Не потому что мне было все равно, а потому что я ощущала в его фигуре напряжение. Он не хотел рассказывать мне о произошедшем.

— Почему именно сейчас? — нахмурился он. — Почему ты говоришь, что мы обязаны?

— Ты доверяешь мне? Расскажи, что случилось с Томми, какую роль в этом сыграла стипендия.

Казалось, его лицо побледнело, но он быстро взял себя в руки.

— Мне нельзя об этом говорить, Уайлд. Не только потому, что мне не хочется вновь это переживать. — Папа потер ладонью лицо и только спустя минуту снова заговорил: — Ладно, я расскажу тебе все, что могу. — Он с усилием сглотнул, исходящее от него напряжение в считаные секунды переросло из сдерживаемого страха в боль. — Я не должен был его отпускать, — прошептал он, звучащая в его голосе скорбь пронзила меня стрелой. Он закрыл глаза. — Твоя мать была права с самого начала, да упокоит Господь ее душу. Я был ослеплен гордыней и надеждой. Это было худшее решение, какое я когда-либо принимал. Я верил, что он будет в безопасности. Что именно он победит систему.

Мое сердце чаще забилось. Папа знал об угрожающей Томми опасности?

— Он… он получил деньги за то, что отправился туда? — спросила я, желая удостовериться. — А еще часы и несколько… подвесок?

— Эти деньги не стоили его жизни. Они не стоили его смерти. Все дело в тщеславии, Уайлд. Моему мальчику предложили то, о чем я мог только мечтать… и я хотел прочувствовать это через него. — Папины темные глаза с мольбой смотрели на меня в тусклом свете комнаты. — Я хотел, чтобы он добился большего, чем его сломленный старик. Большего, чем этот изувеченный мешок с костями. Я все гадал, станет ли он таким же, как его мать. Будет ли обладать подобной силой. Она ведь была поистине грандиозна. Как жаль, что ей пришлось от всего отказаться из-за слухов о проклятии. Из-за глупостей…

Поджав губы, он разочарованно покачал головой.

— Но все это время она была права. Если б только я послушался ее. Если б исполнил данное ей обещание, Томас был бы в безопасности. Он был бы сейчас с нами, здесь, живой и невредимый.

Я глядела на отца, разинув рот, ощущала всю глубину его слов, как если бы стояла на вершине айсберга и недоумевала, сколько же всего скрывается под водой. И пусть он сообщил мне больше, чем когда-либо рассказывал, по большей части его речь была абсолютно лишена здравого смысла.

— А что, если придет еще один конверт? — тихо поинтересовалась я, уже зная, что он скажет.