Майер Шеннон
Сияющий
1
Если ты собираешься трахаться, могу я предложить тебе побольше смазки?
Для оборотня боль — это часть жизни, особенно она сильна, когда происходит первое перевоплощение из человека в волка. Она всегда была неотъемлемой частью стольких моментов в моей жизни, что я не уверена, как бы могла описать свой путь без нее.
...«Син, послушай меня. Боль говорит о том, что ты жива, волчонок. Если тебе больше не больно, значит, ты точно близка к смерти, если уже не умерла».
Этот совет я слышала много раз от Марса, моего приемного отца. Может, поэтому хорошо, что мое тело сейчас так болело и страдало.
— Боль говорит о том, что я жива, — проскулила я. Просто сейчас она куда сильнее, чем обычно, а оттого невыносимее. Не могу вспомнить ни одного момента, когда мое тело чувствовало бы себя столь измученным и поломанным, как в эти минуты. Моя кожа, кости, мышцы — буквально все горело. Даже сильнее, чем в тот день, когда мои братья изувечили меня пулями из серебра, а затем скинули в реку в надежде, что я утону.
— Жизнь — это боль, — сказала я сквозь отекшие губы и льющуюся из носа и рта кровь. Мои руки заключили в серебряные наручники, а затем за них подвесили и всю меня. Единственное, что я слышала, находясь в подвале, — это звук капающей на пол крови, шелест моего дыхания, а также удары сердца.
Я могла висеть в тишине, но звук моего голоса помогал мне оставаться начеку и в сознании.
Я бы излечилась, будь у меня шанс, но сомневаюсь, что он появится в ближайшие часы. На улице еще было светло, но, кажется, солнце готовилось зайти за горизонт. Закат означал конец всего. Не только моей жизни, но и мира.
Все из-за чертового проклятия и пророчества, в которое я случайно ввязалась.
Кстати, об этом. Стоит напомнить детали.
1. Первое проклятие — подарок моей семьи. Днем я проживала свои часы в теле золотистого ретривера, и, если бы к полуночи меня не трахнул какой-нибудь принц, я бы умерла. Это плохо, но все еще не конец мира. Но не торопитесь, это ведет нас к следующему пункту.
2. Второе проклятие досталось мне от Солейл. Она носила в себе дар солнца, и когда передала мне свои волшебные браслеты, то я невольно получила вместе с ними и ее проклятие. Из-за этого за мной начали охотиться Хан и Хэвок. Теперь, если один из них убьет меня (или убьет что-то другое, например, первое заклятье), в мире наступит Рагнарек [Рагнарек, или Рагнарок, в германо-скандинавской мифологии — гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами. // Солиситор часто служит первой точкой контакта для клиента, он занимается подготовкой материалов и позиции защиты. // Барристер — адвокат более высокого ранга; его роль — представлять интересы клиентов в суде. В своей работе барристер обычно опирается на собранные солиситором материалы. Здесь и далее — примеч. пер.]. То есть конец мира.
— Проклятие, Солейл, — слова вырвались из моего рта вместе с кровью. Я доверилась этой девушке, но она, как и все в моей жизни, обманула меня. Браслеты случайно звякнули на руке. Будь у меня возможность, я бы сняла их и кинула ей в лицо.
Один мой глаз так распух, что не открывался, другой — лишь наполовину. Периодически я теряла сознание, а затем вновь приходила в себя, ожидая, когда все закончится.
В этот раз победят плохие парни, очень жаль.
Забавно, ведь я даже не уверена, кого именно теперь можно было назвать плохим человеком. Может, я была одной из них? Если бы я не помешала Хэвоку добраться до Солейл, тогда ничего не случилось бы.
— Прости, — пробормотала я. Мой разум плыл в тумане из боли и сожаления, а еще жалости ко всем в этом мире.
Рагнарек нам не друг, и когда я умру, то конец настанет для всех нас. Никакого давления, конечно же. Совсем никакого.
— Подруга, мне нужно, чтобы ты оставалась в сознании! — закричала Бэбе из картонной коробки, в которую ее засунули. Моя подруга была человеком, но я знала ее лишь в обличье кошки. Ее тоже прокляли, как и меня, только ее заклятие действовало постоянно, а мое позволяло мне становиться человеком ночью, а днем — золотистым ретривером. Бэбе довольно долго молчала, может, спала. Или ее усыпили мои похитители. Или, может, она старалась оставаться тихой, пока меня избивали.
— Я вытащу нас отсюда! — она царапала коробку, сильно шумя.
— Засранцы заклеили тебя. — Я слегка покачивалась из стороны в сторону, из-за чего кости на моих запястьях больно впивались в толстые наручники. Мои ноги тоже были прикованы к стене. Как бы я сейчас хотела ударить этого ублюдка по яйцам! У меня получилось сделать это, когда он поймал меня, и это доставило мне настоящее удовольствие.
Я рассмеялась и застонала от боли, пронзившей грудину — кажется, все мои ребра были сломаны. Булькающий звук моего дыхания подтверждал догадки — они все сломаны, а одно или даже два давили на легкие.
— Син, мне нужно, чтобы ты оставалась со мной! — закричала Бэбе.
Кажется, на моем теле не осталось места, куда бы не били кулаком, ботинком, металлической палкой или рукояткой пистолета. Меня раздели до бюстгальтера и оставили в джинсовых шортах, поэтому я с легкостью могла рассмотреть одним более или менее здоровым глазом порезы, красующиеся на всей верхней части тела.
— Нож из серебра, Бэбе. В этом дело. Он знает, я не могу залечить эти раны, знает, что серебро отравит меня, — проговорила я. И вот, мои друзья, главная причина, почему я невнятно говорила. Серебро делало оборотней рассеянными и глупыми. Первые ножевые порезы были нанесены несколько часов назад, и они продолжали болеть. — Оно ослабевает меня.
— Мне все равно, если тебе придется тащить твою задницу по ковру, как собаке, мне нужно, чтобы ты оставалась со мной. Что ты видишь? Я ничего не могу увидеть! — Бэбе не сдержала крик, который заставил меня через силу повернуться в сторону коробки на столе. Я нахмурилась, но даже это причиняло боль. Прищурившись единственным здоровым глазом, я проговорила:
— Ты в картонной коробке, на столе высотой около трех метров. Справа от меня окно, высоко над моей головой. Это подвал. — Я сильнее прищурилась. — Два часа до рассвета, может, чуть больше.
— Дерьмо! Ладно. Кто-то есть с нами в комнате? — спросила она.
— Нет, — проговорила я, глубоко вздохнув, из-за чего заболели ребра. Я тяжело застонала.
Но надолго ли? Сколько еще я буду висеть здесь, прежде чем меня перевезут в новое место? И все ради того, чтобы я оставалась живой достаточно долго и меня можно было медленно пытать.
Вместе с нашими голосами раздался скрип кресла. Похоже, ублюдок, пытавший меня, был поблизости. Я бы убила его, представься возможность. Или хотя бы попыталась.
— Ладно, я пододвину коробку! — оповестила Бэбе. Она несколько раз толкнула коробку так, что та в итоге упала и начала катиться, словно колесо. Я не могла увидеть Бэбе, но было не так сложно представить, как ее маленькое тельце борется с картонной коробкой, ставшей ей тюрьмой. Не уверена, что при падении та открылась бы, но попробовать явно стоило.
Коробка с кошкой — Шредингер [Австрийский физик-теоретик, один из создателей квантовой механики. Лауреат Нобелевской премии по физике.] бы посмеялся над этим, — с легким стуком упала на пол.
— Проклятие! — закричала Бэбе. — Не открылась.
Я пошевелила босыми ногами, стараясь заставить себя сосредоточиться на плане и не думать о серебре в крови, которое не давало здраво мыслить. Сдаваться — это точно не про меня. Коснуться чего-то пальцами ног я могла лишь в радиусе тридцати сантиметров. Может, у меня получится открыть коробку, если Бэбе в ней как-то подберется ближе? Тогда хотя бы она сможет сбежать. Моя жизнь подходила к концу, а вместе с ней и весь мир. Но если Бэбе останется здесь, то у нее не будет шансов на выживание. Я буду бороться ради нее. И ради моей подруги Денны.
Денна следовала за мной от самой Аляски в поисках приключений. Она нашла немного больше, чем планировала, но такова жизнь, когда твоя подруга — оборотень-изгой. Я надеялась, что сейчас Денна находится в безопасности. Насколько это было возможно для гуля.
Она уехала с Солейл, чтобы спасти ее. Но… Что ж, все пошло не по плану.
Глубоко вздохнув, я сконцентрировалась на том, что необходимо сделать.
— Иди на мой голос, Бэбе, — проговорила я. — Если ты будешь ближе, то, думаю, я смогу открыть коробку.
— Так-то, моя сучка! — воскликнула она.
На момент все потемнело, и потом голос Бэбе коснулся моих ушей.
— Мне нужно, чтобы ты оставалась в сознании, подруга! Говори со мной, расскажи мне историю или вообще что угодно! — попросила она.
История. Я погрузилась в воспоминания.
— Я не знала своего настоящего отца, — проговорила я, сосредотачивая все свое внимание только на рассказе для нее. — Я знала только Марса, и он был лучшим отцом. Сильным, умным и добрым. Но строгим — нам ничего не сходило с рук. Ни мне, ни мальчикам. Но они не выросли похожими на него. Джунипер стала отравлять их, как только он ушел. Я едва успела понять, что происходит… Я была молода. Почти восемнадцать, когда все случилось. Хотя я думала, что Шипли другой. Мы были друзьями в детстве, ровесниками, и вместе попадали в передряги. Но теперь он стал таким же большим монстром, как и остальные. Даже хуже, ведь я хотя бы знала, что Киран ненавидел меня по непонятной мне причине. А Рик, он… Старался вливаться, но пиво забрало его. Шипа же я считала другом. Думала… Он будет рядом со мной и пойдет против них. Но он сдался и выбрал сторону сильнейших.