Мистер Форкл вздохнул.

— Я догадывался, что это может тебя обеспокоить — и пока ты не впала в панику, сама подумай: возможно, это убежище было выбрано за его удобство или доступность. На самом деле, это бы объяснило, почему на полу не было символа, когда я пришел.

— Возможно, — согласилась Софи. — Но Декса держали не во временной камере, согласитесь? И если ее построили не для меня, то для кого?

— Вот она, проблема обрывочной информации, — заметил мистер Форкл. — От нее больше вопросов, чем ответов. Значит, нужно как можно больше узнать об этом символе — и постараться не волноваться о его значении. Вы запомнили теневой отпечаток? Когда вернемся в Хэвенфилд, нужно будет его спроецировать. Кстати говоря, кажется, мы давно вышли за временные рамки, о которых я говорил вашему отцу.

Так и было.

И Грейди не был этому рад.

— Еще бы пять минут, и я бы вызвал Совет отслеживать ваши медальоны! — сказал он, когда Софи подошла и стиснула его в объятиях. — Я тоже скучал, дочурка. Все в порядке?

Нет.

Но дома стало лучше.

— Вы что-нибудь нашли? — спросил Грейди.

Мистер Форкл рассказал про символ.

— Ух ты, — прошептал Грейди, обнимая Софи крепче. — Видимо, хорошо, что вы сходили.

— Видимо, — согласился мистер Форкл, передавая Софи дневник памяти.

Она спроецировала теневой символ на страницу рядом с той, где было запечатлено воспоминание Прентиса. Символы полностью совпадали, за исключением рун.

Шестнадцать лучей и шестнадцать кругов — если каждый был связан со звездой, то им предстояло раскрыть много секретов.

— Теперь нам точно нужно поговорить с Гетеном, — решил мистер Форкл, — поэтому воспользуйтесь свободным временем и придумайте, как вынудить его сотрудничать. Мы не можем просто показать символ, нужно будет как-нибудь хитро привлечь его внимание. Общение с ним — это игра, и нельзя идти без победного плана.

Софи вернула ему дневник памяти.

— Как думаете, скоро Совет разрешит с ним увидеться?

— Сейчас же отправлюсь в Этерналию, чтобы это выяснить. Мистер Руэн, у вас не найдется гномов, которые согласятся сопроводить мистера Тэма и мисс Лин в Аллювитерре?

— С нами живут Люр и Митя, — предложил Грейди.

— Отлично. На самом деле, стоит спросить, не известен ли им этот символ, — посоветовал мистер Форкл.

Именно Люр с Митей обнаружили убежище в Париже. Если бы не они, Софи с Дексом бы не выжили.

— Что, это все? — фыркнул Тэм. — Вы отправите нас домой ждать?

— Только потому что следующий шаг полностью зависит от меня, — объяснил ему мистер Форкл. — Как только я договорюсь о встрече с Гетеном, я раздам конкретные задания.

— Вы пойдете к Совету в таком виде? — поинтересовался Грейди, указывая на облик Форкла.

— Разумеется. Других личностей Старейшинам знать нельзя. И, если честно, так с ними куда веселее общаться. Старейшина Эмери так восхитительно злится, когда пытается прорваться за мой ментальный блок. А Старейшина Алина обожает делать вид, будто почти меня раскусила. Уверен, она упадет с трона, когда поймет, что меня чуть не избрали вместо нее.

— Кстати, об этом, — хмыкнул Грейди. — Что бы вы сделали, если бы победили?

— Если честно, понятия не имею. За все годы в ордене я ни разу не задумывался, что одну из моих личностей могут выбрать в Совет. В Коллективе это вызвало тот еще спор. Лично я особо не волновался, поскольку считал, что не выиграю. Но если бы я ошибся, то принял бы должность. Раз я смог двенадцать лет прожить среди людей, то смог бы работать и на «Черного лебедя», и на Совет.

— Все еще не хотите рассказать, как вы это провернули? — спросила Софи.

— Возможно, когда-нибудь. А сейчас прошу простить, мне пора. Надеюсь, пока меня не будет, вы четверо, — он указал на Фитца, Софи, Тэма и Лин, — побудете ответственными членами нашего ордена и дождетесь дальнейших инструкций, а не пойдете расследовать все самостоятельно.

— Мы с Лин не члены вашего ордена, — напомнил Тэм.

— Да, но вы можете над этим подумать. Я вас не тороплю, разумеется. Но вы уж очень хотите принимать участие в наших делах.

Тэм откинул челку.

— Я скоро приму клятву. Мне просто…

— Сложно доверять другим, — договорил за него мистер Форкл. — Я вас в этом не виню. Но не забывайте, что некоторые детали можно разглашать лишь тем, кто официально состоит в ордене.

— Нам обязательно приносить клятву верности вместе? — спросила Лин.

— Нет, конечно. Вы вольны решать все сами. Кстати, о решениях, — он обернулся к Софи, — вы расскажете мистеру Сенсену о наших находках?

У нее зачесались веки.

— А стоит?

— Я… был бы осторожнее с деталями, — замялся он. — Насколько я помню, в прошлый раз он тяжело воспринял новость о записке от матери.

«Тяжело» — это еще мягко сказано.

Киф попытался сбежать в Равагог, чтобы самостоятельно разобраться с королем Димитаром. Но в какой-то мере Софи была сама виновата: она скрыла от него послание мамы.

— Дай знать, как все пройдет, — попросил мистер Форкл перед тем, как исчезнуть.

Люр с Митей забрали Тэма и Лин через несколько минут.

— Мне остаться, пока вы будете говорить? — спросил Фитц.

Софи покачала головой.

— Все будет в порядке.

Она ошиблась.

Разум Кифа вспыхнул гневными воспоминаниями, особенно зациклившись на слове «наследие».

«Не стоило говорить?» — спросила Софи.

«Нет, просто… не важно. Пора бы уже привыкнуть».

«Как думаешь, что она хотела рассказать?»

«Если бы я знал».

Символ Путеводной звезды он тоже не узнал.

«Уверен? — надавила Софи. — Посмотри внимательно».

«Уверен. Мне знаком только кусок, который ты уже показывала. И я не знаю, с чего мой папаша решил, что он как-то связан с инициативой Путеводной звезды».

«Это тебя не пугает?» — спросила Софи.

«Немного, — признал он. — Но я сегодня выяснил кое-что жутко важное. Ты знала, что у Финтана есть тайник — не тот, который я украл и отдал ему? Он остался со времен, когда Финтан был Старейшиной. Мне Алвар сказал. Он спросил, как я чувствую себя после инцидента в Фоксфайре, хотел убедиться, что у меня все в порядке с рассудком, вел себя как старший брат…»

«Ужасно», — перебила Софи.

«Знаю. Но я смог спросить, как разум Финтана не разрушился после того, что он сделал с Кенриком. Он сказал, что Финтан умеет стирать собственные воспоминания и что он хранит все ужасное, но важное, в тайнике, чтобы не пришлось с этим жить».

«Может, поэтому он не завербовал других телепатов? — спросила Софи. — Они ему не нужны».

«Может, не знаю. Но ты понимаешь, что это значит? Скорее всего, в его тайнике лежит все, что нам нужно знать о «Незримых».

«Только если мы сможем его открыть, — напомнила Софи. — К тому же текущих планов в нем нет. Как бы он над ними работал, ничего не помня?»

«Неважно, — сказал Киф. — Этот тайник — моя новая цель. Готов поспорить, он держит его рядом со вторым. И я придумаю, как украсть оба».

Глава 17

— Ты живой! — воскликнула Софи, когда Сандор помог протолкнуться через толпу к Дексу, стоящему рядом с высокой телохранительницей, Луиз, посреди фиолетового поля Фоксфайра. — Я уже начала волноваться.

В центре поля возвышалась сверкающая серебряная сцена, ожидающая прибытия Совета, который собирался что-то сообщить. Этим утром всем пришли свитки, в которых было указано явиться хотя бы одному представителю из всех семей.

— Прости, — пробормотал Декс. — Знаю, меня часто нет рядом.

— Часто? Да я тебя с экзаменов не видела! — Софи скользнула взглядом к разрушенной пирамиде, спрятанной под ярко-рыжим брезентом с печатью Фоксфайра.

Со взрыва, устроенного Кифом, прошла неделя, и помимо первого дня — когда Софи побывала у Прентиса и в убежище «Незримых» — вся неделя состояла из ничего, ничего и еще большего ничего. О Гетене Софи слышала только: «Мы ожидаем ответ Совета». А Алден с Деллой попросили Фитца с Бианой побыть в Эверглене, чтобы «провести время с семьей». Даже ночные разговоры с Кифом не принесли пользы. Он до сих пор пытался понять, прятал ли Финтан тайник там же, где Старейшины, — глубоко в бездне пустоты, доступ к которой имели только телекинетики и телепортеры. Если да, то Кифу нужно будет выяснить тайный голосовой код Финтана, и тогда он сможет украсть тайник так же, как украл его у Софи. Но пока что Финтан с Алваром не проронили ни слова.

Поэтому Софи всю неделю развлекала себя телепатическими разговорами с Силвени, проверяя, все ли у аликорнов в порядке, довольны ли они и хорошо ли прячутся. Силвени все еще была на первом триместре своей одиннадцатимесячной беременности и с радостью делилась деталями, которые Софи предпочла бы не знать, — например, утренней тошнотой.

Осторожно, спойлер: видимо, рвота аликорнов была такой же блестящей, как их навоз.

А еще в Силвени пробуждался материнский инстинкт: она то и дело брала с Софи обещание, что та позовет ее, если окажется в опасности. Забота Силвени радовала, но Софи бы никогда не подвергла опасности малыша, как бы Силвени ни уверяла, что она не такая хрупкая, как Софи боится.

Остальное время Софи тратила на то, чтобы как можно больше узнать о Алабестрин — но в библиотеке Грейди не нашлось ничего полезного. Единственная минимально интересная находка состояла в том, что Алабестрин была изолирована от остальных звезд, и ее белое сияние считалось «чистым», ведь другой свет его не касался.

Конец ознакомительного фрагмента