Джилли приблизилась, и кружок вокруг кресел разомкнулся, чтобы впустить ее. Увидев Эзру, она на секунду засомневалась, а потом как будто приняла решение.

— Спасибо за пальто, — смущенно проговорила она. — Я могу его вернуть, если хотите. Дождь кончился.

Эзра, сидевший в кресле Каллена, посмотрел на нее и улыбнулся.

— Оно же пригодилось?

Джилли вздохнула, что само по себе было красноречивым ответом, но все же добавила:

— Да.

— Тогда оставь.

— Вы не могли бы немного присмотреть за магазином? — обратилась Рэйчел ко всем собравшимся. — Мне нужно позвонить. Адвокату и в похоронное бюро…

Иди потянулась и сжала ее руку:

— Делай что нужно.

Рэйчел достала из-под прилавка телефон и пошла наверх. А когда наконец дозвонилась до адвоката Каллена, тот был искренне опечален известием о смерти своего клиента.

— Это большая потеря, — проговорил Алан Кроссвик. — Такой прекрасный человек. Мне будет его не хватать, хотя мы были знакомы совсем недолго — я принял его дела несколько лет назад. С Калленом всегда было приятно поговорить, хоть он и не любил разговоров на самые насущные темы. Например, я все время намекал ему, что пора составить новое завещание. Боюсь, нынешнее было написано еще до того, как владение поместьем перешло к нему. Вы, наверное, не знаете, но Каллен унаследовал то, что осталось от поместья Макдональдов, когда был еще ребенком. Его отец умер, когда ему было десять лет, в 1945 году. Мать назначили опекуншей до достижения Калленом двадцатилетия, а завещание очень простое — все должно достаться следующему в роду Макдональдов. С тех самых пор, как я поступил на службу в эту адвокатскую контору и просмотрел его бумаги, я твердил, что он должен изменить завещание, потому что детей у него не было, и наверняка он не хотел оставлять завещание с такой расплывчатой формулировкой. А он отвечал, что работает над этим, но до дела так и не дошло. Я планировал обсудить это с ним в ближайшее время, но видите, как вышло.

Рэйчел закрыла глаза.

— Но… что это значит? У него не было родственников, во всяком случае, он никогда о них не упоминал. Детей тоже не было, и братьев, и сестер. Что будет с маяком?

— Я должен провести расследование по старому завещанию и выяснить, нет ли все-таки прямых наследников, — ответил адвокат. — Если их не окажется, все его имущество перейдет к государству.

— Ясно, — еле слышно проговорила Рэйчел.

— Мне очень жаль, — ответил Кроссвик. — Я знаю, что вы живете на маяке и работаете в книжном. Постараюсь, чтобы вам первой предложили его выкупить.

— Спасибо, — машинально ответила Рэйчел, хотя смешно было даже подумать, что она когда-нибудь сможет позволить себе приобрести маяк. Она оцепенела. Вчера утром Каллен был жив и здоров. Сегодня его уже нет. И теперь, видимо, все, что он создал здесь, на маяке, тоже пропадет.

— Послушайте, — сказал адвокат. — Советую вам пока оставаться на месте. До дальнейших распоряжений я буду платить вам зарплату. Занимайтесь своим делом, следите за порядком, и пусть магазин работает и обеспечивает свое содержание, пока право собственности не определено. Кроме того, я попрошу вас организовать похороны, а когда будете готовы — навести порядок в сторожке. Не будем торопиться: пока ничего точно не известно. Договорились?

Остаток разговора Рэйчел помнила смутно, так как пребывала в состоянии шока, и надеялась, что адвокат этого не заметил. Подошел Юстас, покружил вокруг ее ног, сел и уставился на нее немигающими золотыми глазами. Казалось, он спрашивал: «Что с нами будет? Где теперь наш дом?»

— И что дальше? — спросила Иди, когда Рэйчел рассказала о ситуации с завещанием.

— Адвокат попытается найти наследника.

— Никого они не найдут, — ответил Рон. — Кроме нас, у него никого не было.

— Если наследника не найдут, участок перейдет к государству. Все продадут с молотка, — тихо заметил Тоби.

— Маккриди наверняка уже потирает руки, — сказал Рон.

Рэйчел встрепенулась:

— Дора?

— Ну да, — недовольно скривился Рон. — Она уже много лет пытается прибрать маяк к рукам. Сколько раз предлагала Каллену выкупить его, но ему это было неинтересно. Потом вроде бы успокоилась, но в последнее время снова начала его донимать. В прошлый раз приходила всего месяц или два назад. Он тебе не говорил?

— Нет, — ответила Рэйчел, — не говорил.

— Наверное, решил, что незачем. Он же был категорически против продажи, — печально проговорил Рон. — Но как он мог такое допустить? Оставить маяк этой стервятнице…

Рэйчел подошла к креслу и взяла его за руку. Старик накрыл ее ладонь своей.

— Не сердись на него, Рон, — тихо проговорила она. — Он же не знал, что так скоро нас оставит.

Рон сжал ее руку.

— Он хотел, чтобы маяк достался тебе, я точно знаю. Я в этом уверен. Он тебе ничего не говорил?

Рэйчел высвободила ладонь и потерла рукой глаза.

— Нет, ничего. Он… — Внезапно она застыла и нахмурилась, ошеломленно глядя прямо перед собой.

— В чем дело? — спросил Эзра. — Он что-то сказал?

Рэйчел почти забыла бессвязные последние слова Каллена, произнесенные в отчаянии.

— Да нет, — ответила она, — ничего. По крайней мере, ничего путного.

Но последние слова Каллена крутились в ее голове, как заезженная пластинка. Рэйчел вдруг поняла: все эти годы она даже не замечала того, что было у нее прямо перед носом.

Глава девятая

Потолок в спальне Рэйчел был оклеен обоями. Она еще в первый день обратила на него внимание и подумала: странно, что кому-то пришло в голову клеить обои на потолок, ведь можно было просто покрасить. Тогда она решила, что это сделано, чтобы замаскировать неровности в штукатурке, ведь стены на маяке были оштукатурены отнюдь не идеально. А потом она и думать забыла про этот потолок. И вспомнила о нем только сегодня.

На потолке. Под обоями.

Стоя в центре маленькой комнатки, она прокручивала в голове слова Каллена. Не похоже, чтобы на потолке под обоями что-то было. Обои, должно быть, поклеили не так давно: они еще не успели пожелтеть и отклеиться. Рэйчел вспомнила, как, впервые оказавшись тут, подумала, что стены в комнате, похоже, недавно покрасили, и теперь задумалась — а не поклеил ли Каллен обои тогда же, перед тем как она тут поселилась? Может, он хотел что-то от нее спрятать?

Она оглядела потолок. День клонился к вечеру, солнце опустилось к горизонту, освещение изменилось. Рэйчел редко заходила в свою комнату в это время дня, обычно она была в магазине. Под ее пристальным взглядом луч света проник в узкое окошко, и потолок осветился рассеянным желтым сиянием. Потолок казался ровным, но в одном месте Рэйчел заметила тень — ровную прямую линию. Она подошла и провела по ней пальцем, встала на цыпочки, потянулась и оперлась об окно. Последние лучи заходящего солнца пробивались в узкое стекло.

Пальцы нащупали под обоями большой прямоугольник. Она надавила, но он не поддался. Что бы там ни было, это прочно крепилось к потолку.

Она спустилась и принесла стул. Юстас многозначительно мяукнул, словно знал, что она собиралась делать, и не одобрял ее действий. Рэйчел прекрасно его понимала — она и сама сомневалась. Даже забравшись на стул, она все еще колебалась, так как знала — стоит начать отдирать обои, и пути назад уже не будет.

Отклеить обои оказалось не так-то просто. Они отходили тонкими хрупкими полосками. Юстас забыл о своем возрасте и, как котенок, принялся играть с белоснежными обрывками.

Прямоугольник оказался привинченным к потолку куском фанеры. Рэйчел устало вздохнула и поняла, что испортила комнату и потолок ради куска дерева, который, видимо, прикрепили к потолку, чтобы спрятать щель или дыру. Но раз уж она взялась за дело, нельзя бросать на середине. Она пригляделась: фанера выглядела новой, как и винты. Теперь Рэйчел уже не сомневалась, что Каллен прикрепил эту дощечку перед самым ее переездом.

Она спустилась вниз за отверткой, открутила винты и обрадовалась, что получилось так легко. Стоя на стуле и зажав отвертку в зубах, она сняла фанеру, придерживая ее обеими руками, и увидела то, что было спрятано за ней.

В потолке был устроен маленький квадратный люк.

Ей никогда не приходило в голову, что на маяке мог быть чердак. Видимо, в том маленьком куполе, куда помещался бы прожектор, будь эта башня на самом деле маяком, а не прихотью богача. Рэйчел опустила фанеру, потянулась и толкнула утопленный в потолке деревянный люк. Тот легко поднялся и почти бесшумно открылся: видимо, она активировала скрытый механизм, благодаря которому поднималась панель. В лицо Рэйчел ударила волна холодного спертого воздуха. Но запаха плесени не чувствовалось.

Она встала на цыпочки и увидела, что сразу за люком спрятана складная деревянная лестница. Потянув за нижнюю перекладину, она привела в действие еще один механизм. Рэйчел успела спрыгнуть со стула и отодвинуть его; с потолка опустилась подвесная лестница. Она заколебалась, глядя наверх. На чердаке было очень темно, хоть глаз выколи, а в комнату через люк лилась прохлада — как чернила, капающие в прозрачную воду.

Рэйчел достала светодиодный штормовой фонарь, который хранила под кроватью с тех пор, как маяк в первый раз остался без электричества. Включила его, и комната осветилась холодным бело-голубым сиянием. Рэйчел сделала глубокий вдох и полезла по лестнице. Она нашла потайную комнату и должна была узнать, что внутри.